в южную часть Тихого океана, и чтобы они пришли нам на выручку как можно скорее. Я увидел, что старушка Земля надвигается на нас все быстрее, и стал еще быстрее нажимать на кнопки. Мы перелетели через что-то, что майор Фрич назвала Южной Америкой, и устремились дальше к Австралии.

Тут в кабине стало жарко, и снаружи послышалось какое-то шипение. Земля стала совсем близко. Майор Фрич кричит мне:

— Включить выпуск парашютов!

Но меня словно приковало к сиденью, а ее пришпилило к потолку. похоже, дело принимало плохой оборот, потому что мы неслись на скорости десять тысяч миль в час прямо к океан. Если мы на такой скорости врежемся в старушку Землю, от нас даже пятна не останется.

Но тут вдруг послышалось нечто вроде «бам!» и падение замедлилось. Я огляделся, и ба! будь я проклят, если это не старина Сью нажал рукоятку выпуска парашюта, и тем самым всех нас спас! Я решил про себя, что теперь обязательно буду кормить его бананами до отвала, когда все это кончится.

В общем, начали мы болтаться под парашютом, и я уже решил, что мы уже врежемся в землю — а это никуда не годится, потому что наша ракета приспособлена для посадки на воду, и ее должны потом подобрать наши корабли.

Майор Фрич докладывает по радио:

— Мы собираемся приземлиться где-то в океане, в районе к северу от Австралии, пока не уверена, где именно.

Через пару секунд ей отвечают:

— Если ты не уверена, дура, неужели не можешь выглянуть в окно и посмотреть?!

Тут майор Фрич кладет передатчик, выглядывает в окно и говорит:

— Боже! Похоже на Борнео или что-то в этом роде! — но только она собралась передать это на КП, как оказалось, что радио больше не работает.

Теперь мы и в самом деле были очень близко от земли. Под нами виднелись только джунгли и горы, и только небольшой клочок воды — какое-то озеро. Оставалось только надеяться, что мы в него угодим. Мы все — майор Фрич, Сью и я — прижались носами к стеклу и смотрели вниз, и вдруг майор Фрич как закричит:

— Боже! Это вовсе не Борнео! Это Новая Гвинея, и там, внизу — это же сооружения и поклонники культа карго!

Мы с Сью пригляделись, и увидели. что на берегу озера толпится примерно с тысячу аборигенов, и все протягивают к нам руки. Одеты они были в маленькие травяные юбочки, волосы растрепаны, а у некоторых виднелись щиты и копья.

— Черт побери, — говорю я, — что это такое вы сказали?

— Культ карго, — повторила майор Фрич. — Во время второй мировой войны мы сбрасывали им на парашютах шоколад и прочую еду, чтобы эти лесные зверюшки оставались на нашей стороне, и они этого не забыли. Они решили, что это делал Бон или кто-то вроде него, и с тех пор, они все ждут, когда же мы вернемся и спустимся на Землю. Они даже построили что-то вроде посадочных полос — видишь, там внизу? Они соорудили что-то вроде аэродрома, отмеченного этими черными пятнами.

— Мне кажется, это больше похоже на какие-то котлы для еды, — сказал я.

— Да, похоже, нечто в этом роде, — каким-то странным тоном говорит майор Фрич.

— Разве не в этих местах водятся людоеды? — спрашиваю я.

— Я думаю, нам это скоро предстоит выяснить, — задумчиво отвечает она.

Наша ракета медленно опускается в озеро, и как только мы плюхнулись на воду, аборигены начали колотить в барабаны, и что-то кричать. Мы-то, конечно, ничего не могли расслышать, потому что были в кабине, но воображение у нас работало на полную катушку.

Впрочем, приземлились мы вполне прилично. Плюхнулись, и снова выскочили на поверхность. Вот мы и снова на Земле! Наконец, волнение утихло и мы все выглянули в окно.

Примерно в пяти метрах, на берегу, собралось все племя. Они глазели на нас и Боже! ну и рожи там были! Страшнее я еще не видал. Им явно хотелось рассмотреть нас поближе. Майор Фрич сказала, что наверно. им не понравилось, что мы ничего не сбросили им из ракеты. А пока, сказала она, нужно сесть и спокойно подумать, что делать дальше — раз уж нам удалось сесть целыми и невредимыми, то есть смысл не делать резких движений, чтобы не возбуждать ярости этих громил. Но тут семь или восемь самых здоровенных парней прыгнули в воду и начали подталкивать нашу капсулу к берегу.

Майор Фрич все еще сидела и размышляла, а в дверь уже громко постучали. Мы все переглянулись, а майор Фрич сказала:

— Никому не двигаться!

— Но может быть, если мы не откроем, они еще сильнее разозлятся? — предположил я.

— Спокойно, — сказала она, — может быть, они решат, что тут никого нет и уйдут прочь.

Мы стали ждать, но через некоторое время стук повторился.

— Это невежливо — не открывать, когда стучат, — сказал я.

— Заткнись, болван! — зашипела майор Фрич. — Неужели не видишь, насколько они опасны?

И тут вдруг старина Сью встает и сам открывает дверь. Снаружи оказался самый здоровенный парень, которого я видел с тех пор, как мы играли с этими небраскинскими кукурузниками в финале кубка Оранжевой лиги.

Нос у него был проткнут костью, на нем была травяная юбочка и в руке копье. Прическа напоминала битловый парик Тома Бедлама в той пьесе Шекспира, что мы представляли в Гарварде.

Увидев глядящего на него из двери Сью, парень заметно струхнул. По правде говоря, от удивления он просто свалился в обморок. Когда эти парни снаружи увидели, что их товарищ свалился в обморок, они мигом помчались назад, в заросли, наверно, чтобы посмотреть, что будет дальше.

— Спокойно! — приказала майор Фрич. — Не двигаться! — Но старина Сью схватил какую-то бутылку, выскочил наружу и вылил жидкость на лицо бедного парня, чтобы привести его в чувство. И тут парень вдруг задергался, закашлялся и захрипел, замотал головой — он и в самом деле пришел в себя, потому что та бутылка, которую схватил Сью, оказалась бутылкой, которую я использовал для туалета. Тут парень снова признал Сью, и тут же закрыл лицо руками, и начал кланяться Сью, словно какой-нибудь араб.

И тут из зарослей появились остальные аборигены, с глазами, большими, как тарелки, они шли медленно, готовые в любую минуту удрать или бросить копья. Парень, кланявшийся Сью, заметил их, и что-то крикнул на своем языке. Те положили копья на землю и окружили ракету.

— Мне кажется, — теперь они настроены вполне мирно, — сказала майор Фрич, — мне кажется, нам лучше выйти и назваться. Через несколько минут прибудут люди из НАСА и подберут нас. — Как потом выяснилось, это была самая большая лажа, которую мне пришлось слышать в жизни.

В общем, когда мы вышли с майором Фрич из капсулы, аборигены просто разинули рты и застонали. Тот парень, что стоял перед Сью, сначала тоже удивился, а потом поднялся, и говорит:

— Привет! Я хороший парень. Кто такие вы? — и протягивает нам руку.

Я пожал ему руку, а майор Фрич попыталась объяснить ему, кто мы такие. Она сказала, что мы «участники мультиорбитального тренировочного межпланетного эксперимента НАСА».

Этот парень стоял перед нами, разинув рот, и тут я говорю:

— Мы американцы!

У него прямо глаза загорелись, и он говорит:

— Класс! Американцы! Вот это потрясно!

— Ты говоришь по-английски? — спросила майор Фрич.

— А как же, — отвечает он, — я жил в Америке. Во время войны. Отдел стратегических операций направил меня изучать английский, чтобы потом организовывать партизанскую войну моего народа против японцев. — И тут вдруг загорелись глаза у Сью.