Она попыталась сменить тему разговора.

— У вас отменный вкус. Квартира прекрасно отделана.

— Вы знаете, дизайном здесь занимался мой двоюродный брат Герби. Дядюшка Сай занимается торговлей мебелью, тетушка Руфь — коврами… Так вот все и получилось.

— Мне это не очень знакомо. В любом случае нам пора.

Абрамс остался в кресле.

— А разве Питер не подойдет сюда?

— Не думаю. Он присоединится к нам позже.

Тони встал.

— Подождите секунду. — Он быстро прошел на кухню и вернулся с двумя бокалами, наполненными коричневатой жидкостью. — Мой собственный рецепт.

Кэтрин подняла свой бокал и подозрительно посмотрела на содержимое.

— Что это?

— Яблоки, бананы, овсяные хлопья… Дальше я забыл. В общем, все, что попадется под руку. Все это пропускается через миксер, потом отцеживается.

— Недурной рецепт. — Она сделала глоток. — Совсем не плохо.

Абрамс осушил свой бокал.

— Вот и отлично. Кстати, если вам нужно… то это там, по коридору.

Кэтрин кивнула.

— Я буду через минуту.

Тони проводил ее взглядом. Он понимал, что она находится сейчас в состоянии замешательства. Ее любовник может оказаться предателем и убийцей. Вокруг нее погибают люди, да и ее собственная жизнь, вероятно, в опасности. В довершение ко всему эта дикая информация о близком конце света. Не исключено, что Кэтрин поняла, как Тони жаждет переспать с ней, и начинать решение этой проблемы ему нужно сейчас, каким бы неподходящим ни был момент.

Она вошла в комнату.

— Я готова.

— Кэтрин…

Она внимательно посмотрела ему в глаза.

— Нет, Тони… Нельзя заниматься двумя делами сразу.

— Сейчас я думаю только об одном из них.

— Хорошо. Тогда я скажу вот что: нельзя одновременно заниматься одним и тем же с двумя разными людьми.

— Логично.

— Что-то по вашему голосу не чувствуется, что вы согласны с этим.

— И по вашему, Кэтрин, этого тоже не чувствуется.

Он подошел к ней, обнял и поцеловал. Немного погодя она мягко отстранилась от него.

— Нам нужно заняться делами… Первоочередными делами — в первую очередь.

— Черт с ней, с этой третьей мировой войной или чем там еще… Все это может подождать.

Кэтрин открыто улыбнулась ему:

— Не надо сейчас… Пойдемте. В данный момент нам следует утопить в напряжении мучающие нас проблемы.

Абрамс последовал за ней к двери. На сегодня его главной проблемой был Питер Торп. Тони подумал, что действительно с радостью отдастся бегу, чтобы хоть на время забыть об этой проблеме.

Николас Уэст почувствовал, что кто-то приближается к нему, и, сощурившись, попытался присмотреться. По очертаниям фигуры Уэст понял, что над ним склонился Питер Торп.

— Ну, как ты, приятель? — спросил Торп.

— Мне больно. — Уэст покачал головой.

— Все это относительно, — спокойно заметил Торп. Он пододвинул табурет и сел. — Ну что же, начнем.

Уэст повертел головой в обе стороны.

— А Кэтрин?

— Пока еще нет, — улыбнулся Торп. — Но скоро, очень скоро она будет здесь. — Он выдохнул сигаретный дым в лицо Уэсту. — Чем занималась Энн в Агентстве национальной безопасности?

Уэст провел языком по сухим потрескавшимся губам:

— Воды…

— Боже, Ник… если ты еще будешь притворяться… — Торп встал и пошел к холодильнику. Обратно он пришел с бумажным стаканчиком в руке. В стаканчике были кубики льда. Торп сунул несколько кубиков в рот Уэсту. — Так в чем же состояла работа Энн в АНБ?

Ник что-то пробормотал, и Торп наклонился к нему поближе.

— Что?

Уэст плюнул Торпу в лицо.

Тот дернулся назад и вытер лицо платком.

— Ах ты, сукин сын!

Николас произнес:

— За ложь — боль, за правду — удовольствие.

Торп было покраснел от ярости, но вдруг рассмеялся:

— Ну ладно, ты, говнюк, вывернулся.

Уэст сказал, как бы продолжая начатую фразу:

— Твоя методика дурацкая. А тебя я ненавижу и презираю. И буду сопротивляться тебе.

Торп взглянул на стрелки приборов.

— Правдивое заявление. Но тебе лучше не хамить. Ты со своим геройством долго не протянешь. Так ты расскажешь мне об Энн?

Уэст поколебался несколько секунд.

— Она занимается раскрытием шифров.

— Русских шифров, — уточнил Торп. — Тех из них, которые используются в радиосвязи Москвы с советскими миссиями в Вашингтоне и Нью-Йорке, а также с русским объектом в Глен-Коуве. Так?

— Так, — отозвался Уэст.

— Примерно шесть недель назад отдел, в котором работает Энн Кимберли, уведомил ЦРУ и другие американские разведывательные ведомства об интересном явлении: вечером двенадцатого апреля этого года весь радиообмен между Москвой и Глен-Коувом вдруг прекратился на шесть секунд. Затем он возобновился. — Торп вгляделся в лицо Уэста и продолжил: — Как ты, конечно же, знаешь, радиообмен между Москвой и ее важнейшими зарубежными точками не прерывается ни на секунду, даже если смысловой нагрузки кодированная передача в данный момент на несет. Делается это по соображениям дополнительной конспирации, чтобы иностранные службы радиоперехвата не могли сделать никаких заключений из роста или снижения интенсивности радиосвязи. В этом смысле тот шестисекундный перерыв был весьма знаменателен. Однако на соответствующий сигнал АНБ ФБР тогда ответило, что в тот вечер на Лонг-Айленде были отмечены сильные электрические возмущения. В дом же русской миссии в Глен-Коуве вообще ударила молния. Вот тебе и разгадка.

Уэст облизал пересохшие губы, но ничего не сказал.

— Но спешить с выводами здесь не стоит. АНБ, хорошо знакомое с современной радиоэлектроникой, посчитало, что в этом объяснении не все в порядке. Расследование было продолжено. И вот удалось найти военного моряка, который бежал на свой корабль из увольнения и видел, как в русскую усадьбу ударила молния. После этого он отметил яркую вспышку. — Торп склонился к Уэсту и небрежно положил локти на