Мусякодзи, «Великий Сайго», с. 407.

Сакамото Мориаки, Сирояма канраку, с. 15, и «Хронологическая Таблица», с. 52.

Мусякодзи, «Великий Сайго», с. 408. Сыном был Кикудзиро (1861–1928). Понимание самим Сайго, что он ничем не может предотвратить несчастье — типичная ситуация в жизни японского героя- неудачника.

Дзибун-но сэймэй ва сёкун-ни агэру. Цит. у Inoue, Meiji Ishin, р. 442, и Мусякодзи, «Великий Сайго», с. 409.

По мнению Утимура (Дайхётэки нихондзин, с. 37), восстание было актом растерянности и отчаяния, возникших от осознания Сайго того факта, что результаты Реставрации Мэйдзи оказались диаметрально противоположными тем, которые он предполагал. Нам, разумеется, следует помнить, что Сайго никогда осознанно не планировал восстания, хотя его начало действительно удовлетворяло как его психологические, так и идеологические требования. По мнению профессора Сакамото («Хронологическая Таблица», с. 31 и далее), политической основой этой войны явилось долго продолжавшееся противостояние двух основных сацумских фракций, то есть между высокопоставленной «консервативной» группой, собравшейся вокруг фаворита Симадзу Хисамицу — Окубо Тосимити, и «реформистской» группой рангом ниже, возглавляемой старым недругом Хисамицу — Сайго Такамори.

По этой теории заговора, все до единой политические неудачи Сайго были результатом маневров Хисамицу, который (действуя через посредство Окубо), воспользовался Корейским кризисом в качестве предлога для устранения Сайго от власти.

Тэнти-но дзайнин. Письмо было адресовано принцу Арисугава, главнокомандующему Императорским Экспедиционным Корпусом, и датировано 3-м марта 1877 года. (Сакамото, Нансю-О, с. 49–50.) Из письма Сайго, пишет профессор Сакамото, становится ясно, что он не ожидал победы в этой войне, «но думал, что его долг перед человечеством — указать императорскому правительству, где добро, а где зло.» (Сакамото Мориаки, Сирояма канраку, с. 26.) Также 3-го марта Сайго написал письмо губернатору Кагосима, в котором говорил, что, если правительственные силы атакуют его, и их будет возглавлять даже принц, он разобьет их и пойдет на Токио. (Там же.) Совершенно очевидно, что «искренность» у Сайго превалировала над всяким почтением к императорской фамилии, или страхом быть обвиненным в государственном преступлении.

7 февраля Окубо писал Ито Хиробуми, что «втайне кричал от радости», услыхав о сацумском восстании, поскольку «для императорского двора это было счастливое событие». Сакамото, «Хронологическая таблица», с. 53.

Понемногу перемещались, а не продвигались: из-за сильного ожирения, Сайго почти весь путь несли в кресле. Сакамото, «Хронологическая таблица», с. 54.

Среди правительственных потерь во время сражения в Кумамото были императорские знамена 14-го полка, которым командовал майор (а позже — генерал) Ноги. Эти знамена были захвачены сацумским батальоном 22 февраля и отосланы в ставку Сайго. Несмотря на блестящую военную карьеру, говорили, что это бесчестье висело на нем тяжким бременем до конца жизни. Одной из причин его самоубийства в 1912 году считалось то, что 35 лет назад он лишился императорских знамен, чувствовал себя за это в ответе и желал продемонстрировать свою глубочайшую благодарность за снисходительность, проявленную императором Мэйдзи, благородно решившим не наказывать его.

Грандиозность ошибки, допущенной Сайго, была в то время понята. Привожу следующий отрывок из статьи в «Хоти Симбун», перепечатанной «The Tokio Times» от 29 сентября 1877 года:

[Бывшие самураи] из Сацума, игрушки в руказ Сайго, являлись самыми надежными воинами старого режима. Так что, когда он уводил их из Кумамото…, многие не сомневались — на чьей стороне будет победа: императорских войск, или инсургентов. Однако, когда Сайго провел много дней, осаждая замок Кумамото, те, у кого было хоть какое-то представление о военном искусстве, стали говорить: «Ах, он сделалал ошибку и поступил не так, как надо было бы.» И, без сомнения, допущенная тогда ошибка стала началом полного и окончательного поражения, которое теперь вылилось в его разгром и гибель. Если бы он полностью проигнорировал замок Кумамото, двинулся прямо на Фукуока в провинции Тикудзэн, послал бы