читателю.

Это своего рода эскапизм, думал Бахман, попытка убежать от мира будней в более интересный и захватывающий мир. Даже самые необычные приключения, происходящие с нами в этом мире, кажутся скучной рутиной. А почему? Потому что эта реальность даётся нам в ощущениях. Допустим, в приключенческом романе описано, как герой ползёт вверх по отвесной стене, цепляясь пальцами за выступающие кирпичи. Замечательно. Очень увлекательный момент. Читатель переживает за героя, хотя и уверен, что тот не сорвётся, доползёт до самого верха, поскольку книга большая, а главные злодеи ещё живы и лелеют зловещие планы. Но представим, что читатель сам оказывается на этой отвесной стене и ему нужно долезть до самого верха. Приключение? Приключение. Но трудно получать от него удовольствие, когда нужно думать только о том, как удержаться на холодном и скользком камне, когда руки и ноги немеют от физического напряжения, когда пот заливает глаза, когда проклинаешь всё на свете и прежде всего самого себя за то, что попал в такую ситуацию, из которой нет иного выхода, кроме как вверх по стене. Да что далеко ходить! Ты сам испытал фантастическое приключение, согласившись принять участие в подъёме русской субмарины. Любой роман украсило бы описание операции «Дженнифер», а что помнишь лично ты? Качку, тошноту, гул от ударов волн, усиливаемый объёмом «лунного бассейна», вечную сырость, намокшие документы… А страх помнишь? Страх, который заставил тебя бежать из Америки и стать Петером Бахманом? Какой романист способен передать эту гамму ощущений совсем неромантического свойства и так, чтобы это было интересно читателю?..

Выходит, правдоподобие вредит приключенческому роману? Выходит, мир приключенческих романов только внешне похож на мир реальный, но сильно отличается от него в деталях? Тогда стоит ли соблюдать правдоподобие? Стоит ли автору заботиться об этом, вникать в детали, зарываться в пыль библиотек, расспрашивать очевидцев экстраординарных событий? Ведь эта информация только перегрузит текст и, соответственно, испортит роман. Читателям же нужно иное, читатели хотят, чтобы им рассказали красивую сказку, столь же далёкую от реальности, сколь далеки от неё истории о галактических империях и звёздных войнах…

Предупредительный официант заменил опустевший бокал пива на полный, и мысли Бахмана чуть изменили направленность.

Или вот взять, например, тайные общества. Благодатная тема для романистов. Если в мире правят секретные организации, созданные умными и хитрыми людьми, значит, всё происходящее с нами подчинено достижению некоей цели, жизнь обретает смысл. Этот смысл может нам не нравиться, но он есть, и уже одно это оправдывает наше существование на белом свете. Пример – недавно прочитанный роман Акунина «Азазель». Его герой, Эраст Фандорин, вскрывает тайное общество молодых интеллектуалов, целью которого является захват власти и установление нового порядка на Земле. Интересно, забавно, оторваться от чтения невозможно. И должно производить на читателя неизгладимое впечатление. Но вот ты – человек, который когда-то состоял в одном из самых могущественных тайных обществ – что лично ты вынес оттуда? Разочарование. И только разочарование. Потому что тайные общества состоят из обычных людей, а человек склонен подчиняться давлению хаоса, и самые благородные цели искажаются до полной неузнаваемости, и любое действие ведёт к накоплению ошибок до тех пор, пока эти ошибки не сметут всю структуру, обратив её в тот же хаос… Но парадокс в том, что подобные истины нельзя рассказывать читателю, он откажется верить в случайность и непоследовательность событий, описываемых в романе, хотя именно со случайностями ему и приходится иметь дело каждый день. Где же в таком случае находится «золотая середина»? Где тот компромисс, который позволит сделать приключенческий роман реалистическим, и существует ли такой компромисс?.. Может быть, он в том, чтобы позволить героям вести себя как вздумается? Может быть, следует отказаться от идеи, что герой романа – это альтер-эго автора, и с другой стороны, что он раб сюжета? Может быть, нужно дать герою свободу воли, чтобы он сам выбирал путь, по которому идти, и тогда любой, самый фантастический, мир заиграет новыми красками и станет намного ближе к реальности, чем даже сама реальность?..

Зал постепенно наполнялся любителями джаза, и Бахман огляделся вокруг. Лицо одного из присутствующих показалось ему странно знакомым. Он смотрел на этого статного мужчину, пытаясь вспомнить, где он его видел раньше, и тот, очевидно, заметил его внимание, потому что встал и со своим бокалом двинулся к столику переводчика.

– Извините, – вежливо сказал незнакомец со странно знакомым лицом, по-немецки он говорил с сильным акцентом, но понять его было можно, – я не помешаю?

– Нет, – ответил Бахман. – Присаживайтесь. Ваше лицо показалось мне знакомым. Может быть, мы где- то встречались?

– Разве что здесь, – незнакомец обвёл рукой помещение. – Я часто хожу в этот ресторан.

– А я нечасто, – признался Бахман, а потом вдруг хлопнул себя ладонью по колену и рассмеялся. – Вам никто не говорил, что вы похожи на президента Рональда Рейгана в молодости?

– Никто, – сказал незнакомец. – А я похож?

– Очень.

– Вы знали молодого Рейгана?

– Немного.

– Если это не секрет, каким образом вам довелось пообщаться с ним?

Бахман призадумался. Любопытство этого постороннего человека, имени которого он даже не знал, было легко объяснимо. Всякий на его месте заинтересовался бы, почему кто-то считает его похожим на молодого Рейгана. Однако, как учит нас приключенческая литература, и персонально – русский сыщик Эраст Фандорин, случайных совпадений не бывает, всё делается со смыслом и с далеко идущими намерениями. Следовательно, незнакомец, похожий на Рейгана, – агент иностранной разведки (или тайного общества, на худой конец), который давно выслеживает Бахмана и теперь намерен выведать у него тайны ЦРУ, о которых сам Бахман давно, хотя и безуспешно, старается забыть.

Нелепое предположение настолько рассмешило переводчика, что он с трудом сдержал смех, превратив его в доброжелательную улыбку.

– Это старые дела, – сказал он незнакомцу. – Вряд ли вам будет интересно.

«А всё-таки хорошо, – подумал Бахман про себя, – что мы живём в нормальном мире, в котором есть место случайностям».

– Мне очень интересно, – сказал незнакомец, выделив интонацией слово «очень». – Вы были в США в туристической поездке?

– Нет, по происхождению я американец…

То, что обычно скрываешь от окружающих, всегда так легко и просто рассказывается чужому человеку, с которым встречаешься в первый и в последний раз. Потому что есть уверенность: он забудет тебя и твою историю столь же быстро, сколь ты забудешь его. В этом и состоит неизъяснимая прелесть мимолётных встреч.

Бахман и сам не заметил, как увлёкшись выложил незнакомцу, похожему на Рейгана, свою «вторую» биографию, рассказал о том, как работал переводчиком президента Кеннеди, а потом перешёл в Госдепартамент. О ритуале посвящения в Орден Атлантической Традиции, об операции «Дженнифер» и о проекте «Атлантида», тайна которого заставила его бежать из Штатов, Бахман, разумеется, умолчал. Но и того, что сообщил, было вполне достаточно, чтобы пробудить в незнакомце неуёмное любопытство.

– Значит, вы присутствовали в самой гуще важнейших исторических событий? – подытожил он, глядя на переводчика с нескрываемым восхищением. – Скажите, а почему президент Кеннеди так и не решился вступить в войну с русскими? Ведь США в то время были намного сильнее Советского Союза.

– Президент Кеннеди был ответственным человеком, – ответил Бахман осторожно. – Он сам воевал, был ранен и знал истинную цену войне. Наверное, он не хотел, чтобы наши солдаты умирали.

– Но солдаты для того и становятся солдатами, чтобы воевать и умирать, – заметил собеседник, проявив удивительную наивность. – Разве президент Кеннеди не понимал этого?

– Понимал, но жертвы были бы слишком велики.

– Разве? А я где-то читал, что президент Хрущёв блефовал. И все ракеты у него были резиновые.

– Но атомные бомбы у него были самые настоящие.

– А как бы он их доставил в США?

Бахман вздохнул.