работу. Сердце бешено стучало в груди, когда он снял трубку телефона.

– Номер, пожалуйста, – сказала телефонистка. Поль услышал, как звонит телефон, и представил себе ту комнату, где он звонит. Возможно, холл. В этих вест-сайдских квартирах очень большие квадратные прихожие, как комнаты. Обычно там стоят телефоны. На столе рядом с телефоном может быть лампа, розоватый свет пробивается сквозь складки шелкового абажура. На полке под столешницей лежит телефонная книга. По полу разбросаны восточные коврики, не закрывающие весь пол, так что каблучки то бесшумно ступают по ковру, то цокают по голому полу. Она, наверное, в библиотеке – Анна очень любит книги. Или вдруг ответит ребенок? Все это промелькнуло в голове Поля за те несколько секунд, тюка на другом конце провода не сняли трубку:

– Алло.

Это был ее голос.

Губы Поля шевелились, не производя ни звука.

– Алло. Кто это?

Вопрос прозвучал нетерпеливо.

– Анна, – произнес он.

– Ох!

– Мне надо поговорить с тобой.

– Ox, – прошептала она, – ты же обещал мне. Что, если бы кто-то другой подошел к телефону или был бы в комнате сейчас? Ты обещал.

– Я знаю. Прости. Я больше не буду. Но мне так надо, только один раз.

Она беспокойно спросила:

– Что-то случилось? Ты не болен?

– Нет. Но ужасно волнуюсь. Анна, я хочу увидеть ребенка.

– О, мой Бог! О чем ты говоришь?

– Ей девять лет, а я не знаю ее.

Он старался говорить очень спокойно, очень убедительно:

– Я ничего не знаю о ней, это несправедливо, Анна. Это жестоко.

Он услышал, как она вздохнула.

– Мое сердце разрывается, но что я могу сделать?

– Послушай, Анна, я хочу увидеть Айрис. Я хочу поговорить с ней. Ты должна помочь мне устроить эту встречу.

– Поль! Ты сошел с ума! Ты хочешь погубить ребенка! Что она подумает?

– Неужели ты думаешь, что я способен навредить кому-нибудь из вас? Ты не можешь так думать! Все, что я прошу, это случайную встречу. Она не узнает, кто я.

– Но она расскажет отцу. Она все ему рассказывает. К тому же у него всегда были смутные подозрения относительно нас с тобой.

– Послушай, мы встретимся случайно, ты расскажешь об этом дома. Ведь может же такое произойти? Возьми Айрис в кафе на ланч в следующую субботу. Ты так делаешь?

– Не часто.

– Но ты могла бы разок, правда? – настаивал Поль.

– Наверное, – испуганно согласилась она.

– Тогда все в порядке. Ты войдешь, а я уже буду там. Я подойду к вам, поздороваюсь, выражу свое удивление и предложу вам позавтракать вместе со мной. Я все сделаю совершенно естественно и открыто.

Она не отвечала.

В отчаянии он воскликнул:

– Все будет совершенно невинно. И Айрис сможет рассказать обо всем дома. Неужели я прошу слишком многого – час в кафе, чтобы моя дочь могла стать для меня немного больше, чем просто лицо на старой фотографии? Пожалуйста, Анна. Пожалуйста.

– О, мой Бог! Будет так тяжело сидеть там с вами двумя.

Наступило долгое молчание.

– Алло! Ты здесь?

– Я здесь, Поль. Я здесь… Хорошо, я сделаю это. Только один раз. Я понимаю, что должна.

Его сердце билось бешено. Наверняка за ее спокойным лицом скрывалось то же волнение.

– Вот Айрис, – сказала она Полю и повернулась к девочке. – Мистер Вернер, старый друг, я знала его еще до твоего рождения.

Девочка пристально смотрела на Поля. У нее было маленькое, острое серьезное личико, старообразное, некрасивое, кроме темных и необычно выпуклых глаз. Он улыбнулся и получил в ответ застенчивую улыбку. Что-то в ее внешности поразило его, что-то знакомое: широкие скулы и глубокая ямочка на подбородке. Поразительные, огромные глаза, похожие на глаза с той акварели… И похожа она на его мать. Он смотрел