– Из любви к вам, шеф, – ответила девушка. – Потому что иначе мальчик будет суетиться и лезть со своими советами. Вот все кончится благополучно, и тогда вы пообщаетесь со своим шалунишкой.

– Элина! – взвизгнул президент, но осекся и, заложив руки за спину, принялся бегать по ковру.

Элина стояла в дверях и смотрела на него.

Серьезно, не улыбаясь. Как смотрит кошка на рыбку, которая плавает в аквариуме, и думает: сожрать или я сегодня уже сыта?

– Я боюсь, – вдруг прошептал президент.

– Чего ты боишься?

– Я боюсь тебя.

– А вот это лишнее. Я безвредна, как пингвин.

– Пингвин?

– Да, мой милый, я толстый неуклюжий чистенький пингвин.

И Элина ушла, оставив шефа в полной растерянности. Ну скажите, при чем тут пингвин?

Танцев после ужина не было. Настроение во дворце было тревожным.

Завтра отправляется в путешествие рыцарь Савин, тринадцати с половиной лет, а путешествие будет опасным.

Снежная королева посадила Севу за ужином рядом с собой, а Нильса отправила с дозором из медведей проверить лес вокруг дворца.

Она стала расспрашивать Севу: как он получился таким, как есть? Почему до солидного возраста верит в сказки, может, в семье какие-нибудь неприятности? Или в детстве неудачно болел коклюшем?

Конечно, королева была не совсем серьезна, она делала вид, что верить в сказки могут лишь дети или не совсем нормальные люди, и все время будто упускала из виду, что сама была сказочной, что Сева сидел за столом в сказочном королевстве и намеревался идти в поход для того, чтобы помочь именно сказочным существам.

Но Сева отвечал на вопросы, как хорошо воспитанный юноша отвечает настоящей королеве, например королеве Англии.

– Спать ты будешь в гостевых апартаментах, – сказала Роксана после ужина. – С видом на кладбище собак и казненных гномов. Надеюсь, ты не боишься привидений?

– Еще чего не хватало! – воскликнул Сева, который, конечно же, думал, что ничего не боится. – А что эти гномы натворили?

– Ах, это давняя история, – отмахнулась Роксана. – То ли тролли их казнили, то ли они сами себя перебили. Кто помнит…

Но Сева почувствовал, что королева говорит неправду. Знает она, в чем дело, но не хочет признаться. И это его обеспокоило.

Провожал Севу до спальни местный домовой. Они здесь служили дворниками и сторожами, потому что хоть это были и гномьи края, гномы не выносили заниматься чужими делами. Искать изумруды – пожалуйста, а вот подмести за собой – это выше их силенок.

Домовой был старенький, борода от старости даже не белая, а желтая и болтается между ног, доставая до пола, одет в домашний халат, а на голове меховая шапка, которая ему так велика, что то и дело падает на нос, и он приподнимает ее кончиком носа, чтобы что-нибудь разглядеть.

На этот раз под землю они не спускались, а долго шли кривыми коридорами и переходами, порой им встречались жильцы дворца, некоторые уже в ночных рубашках или халатах, в пижамах или в трусах до колен.

И тут зазвенел звонок.

Домовой сказал:

– Поспешаем, юноша, а то сейчас свет потушат.

Он вытащил из-за пазухи свечу и спросил:

– Спички есть?

– Я не курю, – сказал Сева.

– Курю не курю, а помнить о спичках надо всегда!

Навстречу шел невысокий толстый Дед Мороз с трубкой в зубах.

– Разрешите прикурить, – попросил его домовой.

Дед Мороз кинул ему коробку спичек и пошел дальше, не оборачиваясь.

Свет мигнул и погас.

– Ну вот, предупреждали же! – проворчал домовой.

Он зажег свечу, тени завозились на стене и потолке.

Половицы громко скрипели под ногами.

Домовой открыл небольшую дверь. За ней была просторная комната с низким потолком. В ней стояла продавленная кровать с кованой железной спинкой.

Возле нее стояла тумбочка, чуть подальше табурет с кувшином, а возле него ночной горшок.

– Это наша спальня для обыкновенных гостей, – сказал домовой. – Но гостей у нас мало бывает. Располагайся, клопов нет, я сам их керосином травил.

В комнате и в самом деле пахло керосином.

– Свечку я тебе не оставлю, – сказал домовой. – Самому нужна. А то ночью в этом крыле дворца много всякой нечисти шастает. Со свечкой спокойнее. А ты, если что, дверь на крючок запри, а сам прячься с головой под одеяло. Они под одеяло не лезут.

– Кто они? – спросил Сева и почувствовал, что голос его плохо слушается.

– Кто-кто, вот увидишь кто и скажешь – а то кто-кто, мало ли кто!

Фраза домового показалась Севе загадочной и даже глупой. И совсем его не успокоила.

Огонек свечи удалился к двери.

– Вы уже пошли? – спросил Сева.

– А что мне – всю ночь возле тебя плясать?

Дверь открылась, закрылась снова, и Сева остался один.

Он пошел следом за домовым, ему захотелось позвать его, чтобы тот вернулся, он даже открыл дверь, но увидел лишь огонек свечи, который еле светился вдали.

Тогда Сева закрыл дверь на крючок.

Крючок был хилый, любое привидение сорвет.

Глаза немного привыкли к темноте. Ее рассеивало лишь окно, за которым были сумерки, не совсем день, но и не совсем ночь. К окну близко подходили елки, так что в комнату попадало не много света.

Сева подошел к окну и посмотрел наружу.

Можно было различить холмистую пустошь.

Почти сразу Сева догадался, что это не просто холмики, а могилы.

Значит, и на самом деле там кладбище. Только этого еще не хватало!

На некоторых холмиках стояли каменные плиты, на других они лежали.

За кладбищем начинался лес.

Не то чтобы было страшно, но неприятно. Хуже нет, когда не знаешь, чего тебе бояться, но страх тебя не отпускает.

Густые сумерки позвали из влажной земли туман, он полз между могил, иногда приподнимая голову, белую, бесформенную и безглазую.

Севе показалось, что кто-то идет по кладбищу – похожий на человека, в плаще с капюшоном, серый- серый, чуть темнее тумана, но светлее леса и неба.

Может, это сторож?

А может, привидение?

Вообще-то говоря, в сказочном царстве должны водиться привидения. Только не хочется с ними встречаться.

Привидение медленно подняло голову, и сердце Севы сжалось.

Из треугольной темноты капюшона на Севу смотрели светящиеся зеленые глаза. Яркие лазерные точки.