ромашкового чая. Эта обонятельная симфония обрушилась на него, заставив вскочить с кровати и оглядеться.

— Где я? — успел спросить Рэт, все еще пребывая в счастливом сонном неведении.

Но уже в следующий миг он вспомнил, где ночевал и, главное, по какому трагическому поводу. Дом Крота, в котором нет Крота и скорее всего никогда уже не будет…

— Ой-ой-ой! — запричитал Рэт и снова уткнулся головой в подушку — мягкую и удобную любимую подушку Крота, на которой в эту ночь довелось спать его лучшему другу.

До слуха Рэта донеслась приглушенная возня на кухне, звон посуды, а затем голос Портли:

— Интересно, а он еще не проснулся? Очень есть хочется. Не можем же мы ждать бесконечно.

— Будем ждать столько, сколько нужно, — негромко, но строго рыкнул в ответ Выдра.

Тихонько встав с кровати, Рэт, не желая нарушить свое одиночество, на цыпочках подошел к окну. Судя по всему, погода обещала быть великолепной. Сквозь стекло виднелось пронзительно синее небо, искрился снег да доносилось звонкое «кап-кап-кап»: таял снег, лежавший на крыше домика.

— Капель, — удивился Рэт. — Как весной. Солнце, тает снег, повсюду вода… Вода…

Что-то в этой капели было особенное, что заставило Рэта стряхнуть сон и распахнуть окно. Призывно звенящие капли манили его, требовали жадно внюхаться в свежий утренний воздух, напряженно шевелить усами, навострить ушки и — слушать. Слушать всем телом, всем своим существом, слушать и понимать: где-то там, поодаль, что-то происходит.

Рэт насколько мог высунулся из окна, стараясь понять, что же такого особенного было в этой капели. Вот они, капли — ничего в них такого… Вот они сбегаются в тонкий ручеек, утекающий… утекающий под снег, туда, вниз по едва заметному склону к саду, в котором стояло завещанное ему Кротом плетеное кресло. Наверное, этот ручеек терялся где-то в сугробах, а может быть, пробивал себе путь к реке… к Реке!

В этот миг Рэт понял, что же так подействовало на него, заставив собраться с мыслями и напрячь все чувства. Река! Река снова ожила и, далекая, едва слышимая, вновь пыталась рассказать ему что-то. Никто другой, ни один зверь, не внял бы этому зову, просто не услышал бы его. Но это была его Река — далекая, за лугами, за рощами, меж поросших ивами берегов, — она текла и звала его к себе.

Сам не до конца понимая, что делает, Рэт тихонько прошмыгнул мимо кухни и выскользнул в приоткрытую дверь. Ничего никому не сказав, ни с кем не попрощавшись, он со всех ног бросился бежать по тропинке. По той самой тропинке, по которой скорбно вел друзей накануне. Но вчера они шли от Реки, а сейчас он мчался к ней, повинуясь ее едва слышимому, но могучему зову, мчался не оглядываясь, надеясь на чудо — на то, что Река даст ответ на его вопрос, что она положит конец трагической неизвестности.

— Может, все-таки посмотрим? А вдруг он уже не дышит? — осторожно поинтересовался Портли, глотая слюнки при виде остывающего завтрака.

— Ну… — начал было Выдра, чьи добрые намерения в отношении отсыпающегося Рэта тоже подвергались сильнейшему испытанию ароматами еды.

Этого оказалось достаточно. Портли и Племянник Крота метнулись в спальню и вежливо, но настойчиво стянули плед с кровати, на которой Рэт спал в эту ночь.

— А его нет, — удивленно сообщил Портли. — Дверь открыта, а Рэта нет.

— То есть как — нет? — воскликнул Выдра. — Как это нет?

Краткий осмотр спальни, других комнат домика и открытая входная дверь подтвердили истинность показавшегося поначалу абсурдным предположения. С замирающим сердцем Выдра, его сын и Племянник Крота выскочили на улицу.

— Ой-ой-ой! — закричал Выдра, показывая на цепочку следов водяной крысы, отпечатавшихся на подтаявшем снегу. — Это его следы, а значит, он пошел на речку.

— Но зачем? И почему он никого не предупредил?

— Я боюсь худшего. Самого страшного, — подавленно сказал Выдра. — Эх, ну почему я не присмотрел за ним! Мог бы и догадаться. Сокрушенный исчезновением Крота, измученный ночными кошмарами и черными мыслями, он несомненно пошел к реке, чтобы… чтобы…

— По крайней мере, плавать он умеет не хуже рыбы, — напомнил трезвомыслящий Племянник. — И все же я предлагаю попытаться догнать его — так, на всякий случай.

— Логично, — заметил Выдра, возвращаясь к реальности. — И весьма разумно. Ты рассуждаешь совсем как наш Крот. Именно так мы и поступим.

С этими словами они втроем изо всех сил бросились бежать к реке, оступаясь и падая в вязкой грязи, скрытой подтаявшим снегом. При этом каждый мрачно смотрел не себе под ноги, а куда-то вперед, словно заклиная реку быстрее появиться перед глазами.

Дорога показалась им бесконечной. Но вот впереди мелькнули знакомые кроны ив, вот появилась кромка берега, а вот и сама река, почти освободившаяся от первого, еще не окрепшего ледка, предстала во всей своей суровой красоте.

— Его нет! — простонал Выдра. — Потрясенный обрушившимся на него горем, не смирившийся с потерей друга, наш Рэтти…

Неожиданно, повинуясь указующему персту Племянника, Выдра замолчал. Взорам взволнованной троицы предстало действительно необыкновенное зрелище.

Там, на самой кромке воды, среди обледеневших камней и острых ломаных льдинок, сидел с закрытыми глазами Рэт, опустив задние лапы в холодную реку, задрав голову и устремив мордочку вперед и вверх. Время от времени он наклонял голову то в одну сторону, то в другую, словно прислушиваясь к тому, о чем говорила вода. Передние лапы Рэт разводил в стороны, то сжимая их в кулаки, то расслабляя пальцы, — было видно, что так он помогает себе в каком-то важном, но невидимом деле.

— Что это с ним? — спросил Портли. Выдра приложил палец к губам, призывая сынишку к молчанию. Они сели втроем на кромке берега и молча сидели так некоторое время в это прекрасное солнечное утро, глядя на великолепный пейзаж с полной свежих талых вод рекой, чуть поднявшейся, но еще никак не угрожавшей разлиться или подмыть берег.

— Лично я всего один раз видел его в такой момент, — прошептал Выдра. — Так что для нас это большая честь и удача. Вы еще своим детям и внукам будете рассказывать, что присутствовали при том, как Рэт Водяная Крыса говорил с Рекой. Да-да, это они говорят друг с другом, наш Рэт и Река, и я уверен, что говорят они о судьбе Крота. Так что, как бы долго это ни продолжалось, мы будем сидеть здесь тихо-тихо, чтобы не потревожить ни его, ни ее.

Солнце поднялось выше, по всему лесу зазвенела капель. С ветки на ветку, ниже и ниже, до самой земли летели сверкающие бриллианты капелек, разбивавшихся о нерастаявший снег и друг о друга, превращая лес в огромный оркестр, исполняющий сияющую и переливающуюся всеми цветами радуги симфонию, симфонию надежды.

Наконец Рэт открыл глаза и обнаружил, что стоит по колено в ледяной воде, задрав передние лапы к небу, чуть покачиваясь, как еще не вполне проснувшийся лунатик, забредший во сне неизвестно куда.

Долго стоял он так, неподвижный, и постепенно взгляд его становился все более осмысленным. Рэт смотрел в воду — такую мрачную и пугающую, полную опасностей вчера вечером и такую веселую и искрящуюся теперь; повернув голову вправо, он проследил изгиб реки вверх по течению, посмотрев налево, он проводил ее, убегающую вниз. Наконец Рэт оглянулся и увидел притихшую компанию, неподвижно поджидавшую его на склоне берега под ивой.

Кивнув, он улыбнулся друзьям, давая им понять, что знал об их присутствии и благодарен за то, что они не мешали ему в таком важном деле. Но даже улыбка не смогла согнать с его мордочки печально- озабоченного выражения.

— Крот жив, — произнес он наконец, — абсолютно точно. Река сказала мне это. Но ему плохо, ему нужна помощь, и поэтому мы должны разыскать его. Знаешь, Выдра, я тут придумал план действий. Нужно