до возвращения Рэта, весьма здраво решая все возникающие проблемы.

В общем, следует признать, что в тот момент, с наступлением ночи, когда Рэт уже заснул, а Племянник только-только сладко задремал, в дверь вдруг постучали, эта незапланированная побудка не вызвала бури положительных эмоций у Водяной Крысы.

Дверь открылась. На пороге стоял один из старших горностаев.

— Извини, что беспокою тебя, Рэт, но дело серьезное. Тоуд-Холл…

— Что с ним?

— Там… В общем, один из наших молодых заметил в нем привидение.

— Чушь! — воскликнул Рэт. — В Тоуд-Холле нет никаких…

— Знаю, знаю, — понимающе подмигнул ему горностай. — Никаких привидений. Я знаю, ты знаешь, кто-то сомневается, но тоже знает. Дело не в этом. Мальчонка говорит, что видел там свет. Парнишка серьезный, дурацких шуток не любит. Если он говорит, что свет был, значит, он был. Привидения не привидения, я не знаю. Скорее всего просто посторонние, чужие. Незваные гости.

— В любом случае я не идиот, чтобы начинать выяснение посреди ночи, — решительно заявил Рэт. — Будет время — загляну туда завтра утром. А сейчас я собираюсь все-таки поспать, чего и тебе от всей души желаю.

Когда горностай ушел, а дверь в дом Барсука снова была заперта на тяжелый засов, Рэт сказал Племяннику Крота:

— Может быть, это правда. А может, и нет. Трудно сказать наверняка. Куда более вероятно, что это была военная хитрость, попытка горностаев выманить нас обоих отсюда и похозяйничать тут в свое удовольствие. Что ж, если так, то мы их раскусили и у них ничего не вышло.

— А утром ты сходишь в усадьбу?

— Конечно. Со мной пусть прогуляется Выдра, потому что без тебя здесь не обойдутся.

Утро дня банкета выдалось ясным и тихим. Понимая, что вряд ли в ближайшие сутки у него выдастся свободная минута, Рэт решил начать день с прогулки к Тоуд-Холлу и выяснить причины ночного беспокойства горностаев. С собой он пригласил пройтись Выдру.

Прогулка оказалась на редкость приятной: было теплее, чем в предыдущие дни, воздух уже по- настоящему пах весной. Утки вернулись на реку, а зимовавшие на заливных лугах северные гуси собирались в стаи, хлопали крыльями и намеревались в ближайшие дни отправиться в весенний перелет на родину, на север. Но больше всего трогали сердце Рэта ивы по обоим берегам реки. Опустив почти до воды свои длинные ветки, они впервые показывались в новом весеннем наряде. На их набухших почках появились первые зеленые точки и черточки — немного, но вполне достаточно, чтобы облачить деревья в легкую, почти прозрачную зеленую дымку.

По мере приближения к Тоуд-Холлу настроение Рэта и Выдры все ухудшалось. Слишком уж печальное и мрачное зрелище теперь представляла собой усадьба. Разбитые окна — словно пустые глазницы мертвого тела, кое-где — полуоборванные шторы, покачивающиеся на ветру или лежащие бесформенной грудой на подоконнике. Чтобы окончательно не расстроиться, Рэт заставил себя рассмотреть проблему реставрации особняка с технической и финансовой точек зрения.

— Теоретически здесь нет ничего невозможного, — сказал он Выдре. — Хороший инженер, грамотные мастера, умелые рабочие да инструменты с материалами — вот и все, что нужно для восстановления. А вот деньги — это вопрос. Сколько сюда их вложить придется — уму непостижимо. Ладно, это все дело будущего, а сейчас мы тут наскоро посмотрим, что к чему, и назад, а то там Племянник совсем замотается.

Подобрав на лестнице по деревянной стойке перил (которые вполне могли послужить холодным оружием, случись им встретиться с агрессивными визитерами), приятели вошли через парадный вход на первый этаж.

— На верхние этажи пойдем? — спросил Выдра.

— Может быть, на второй и поднимемся. Хотя лично я не вижу никаких признаков появления посторонних.

— Я тоже, — кивнул Выдра.

Первый этаж был тщательно осмотрен, за ним — второй. Дальше друзья не пошли из-за нехватки времени: как-никак, а им еще предстояли последние приготовления к банкету.

— Пойдем, Выдра, — окликнул друга Рэт, — посидишь с нами в доме Барсука. Если кто-нибудь из гостей заявится раньше времени, нам ой как понадобится лишняя пара внимательных глаз, чтобы присмотреть за порядком. Скоро и Крот с Барсуком подойдут, обсудим с ними все детали. Пошли! Сколько можно торчать в этом унылом месте?

Выйдя на свежий воздух, они с удовольствием отбросили в сторону свои импровизированные дубинки и, предвкушая долгий, но веселый день, радостно направились обратно — к дому Барсука.

О том, насколько удалось чаепитие, организованное от имени Барсука, нет смысла говорить много. Достаточно упомянуть только вот что: бывают такие вечеринки, которые, казалось бы, обречены на успех. Для этого у них есть все необходимое: хорошая еда, отличные напитки, приятное место, удачный повод и даже подходящая веселая компания, но тем не менее выясняется, что для полной завершенности чего-то не хватает. Или кого-то. Этот кто-то, не названный и не упомянутый, давит веселье своим отсутствием, общей тоской по нему. Так получилось и на чаепитии у Барсука.

Сам Барсук старался как мог, разыгрывая роль гостеприимного хозяина. Рэт явно превзошел самого себя, стараясь растормошить гостей, чтобы те надолго запомнили непринужденную и веселую обстановку вечера. Вежливость и обходительность Крота, проявленные по отношению к самым грубым и невоспитанным ласкам, в другой ситуации растопили бы лед напряженности и заставили бы всех веселиться от души, забыв обо всем.

В любой другой раз, но не в этот. Какая-то мрачная торжественность навалилась на собравшуюся у Барсука компанию, и никому не удавалось сбросить или хотя бы отодвинуть ее. Несмотря на то что кролики-кулинары превзошли сами себя, готовя угощение, несмотря на шикарные горячие и холодные напитки, чаи, морсы, настойки и наливки, сваренные и принесенные горностаями, несмотря на общее пылкое желание от души повеселиться — все шло как-то не так.

Улыбки выглядели натянутыми, смех походил на карканье, шутки оказывались донельзя неуместными — ничто не могло спасти увядающую на глазах вечеринку.

— Что будем делать? — шепотом спросил Крота Рэт. — Обстановка…

— …хуже некуда, — кивнул Крот. — Боюсь, репутация Барсука будет к утру, если не к сегодняшнему вечеру, здорово подмочена.

— Это точно. Даже не знаю, что и делать, как поднять всем настроение.

— А ничего и не получится, — печально сказал Крот. — То, что плохо, не может быть хорошо, а «не так» не станет вдруг «так, как нужно».

Рэт посмотрел на друга с удивлением: нечасто Крот выдавал такие мрачные тирады. К тому же сам Рэт представлял себе мир совсем по-иному. С его точки зрения, как раз то, что было плохо, можно и нужно было переделывать в «хорошо».

Словно прочитав мысли Водяной Крысы, Крот покачал головой:

— Только не сейчас, Рэтти. Ничего не получится. Ты ведь понимаешь, что сейчас «не так». Нам не хватает Тоуда. Всем до единого. И тут мы бессильны что-либо исправить. А ведь дело только в этом, ты согласен?

Рэт долго-долго молчал, прежде чем ответить:

— Да, старина. Боюсь, ты прав.

Не тоска и уныние, а что-то более тяжелое и давящее, чем отчаяние, душило в тот же вечер другое живое существо. Единственное создание, оставшееся в тот вечер в одиночестве, единственное, не одаренное приглашением на какой-либо «чай», «ужин» или «банкет» — ни у Барсука, ни у ласок с горностаями или хотя бы у кроликов.

Все, что оставалось одинокому бродяге, — это молча бродить по темным Берегам Реки, по опушке Дремучего Леса и Ивовым Рощам, заглядывая тайком в освещенные окна и горько сожалея о том, что сам