на скорую руку связанный сегодня днём в чаще.

«Удачи, высокий человек, – без слов, одной мыслью простился вампир. – Жаль, что я не могу молиться…»

«Спасибо, Эфраим. Надеюсь, твоя служба сегодня закончится».

Вампир ничего не ответил, просто взмыл чуть выше. Император поплыл.

Несмотря на плотик, ему пришлось солоно. Плыть следовало бесшумно, а неловкая рука, закованная в железо, так и норовила выдать его неосторожным плеском.

Он медленно огибал далеко выдававшийся в море скалистый мыс. По гребню его тянулась зубчатая хребтина стен, виднелись островерхие дозорные башенки. Там, где кончалась скала, стены смело вбегали в море, уходя на добрых три полёта стрелы прочь от берега. Вход в небольшую бухту, как и положено, преграждала тяжёлая цепь. Кое-как перебравшись, Император решительно поплыл дальше, стараясь держать голову пониже – по стенам лениво прохаживалась стража. Потрескивая, горели факелы, роняя в тёмную воду огненные смоляные слезы. Однако, несмотря на это, Императору не казалось, что твердыня охраняется так уж тщательно. Наверняка всё это подстроено и служит цели убедить его, Императора, что пробраться в храм-крепость ничего не стоит. Что ж, какая разница – в ловушку или нет, он пойдёт сегодня до конца, и никакие твари и чудовища его не остановят. Достаточно поражений. Если будет нужно, он сотрёт с лица земли весь этот храм, со всеми подвалами и темницами, разроет скалу до самого кипящего земного чрева, но вытащит Тайде. Эфраим, несомненно, предупреждал не случайно, и отмахиваться от его предостережений станет только глупец. Глупцом Император себя не считал. Но никакого другого выхода, кроме как идти грудь на грудь с неведомым врагом, отыскать не мог. Правда, у него имелось очень важное преимущество – он точно знал, что нужно его врагам. Знал тот предел, который нельзя перейти. И это вселяло надежду.

…Каравелла казалась покинутой и тёмной. Не горело огня даже на палубе, у сходен, где всякий порядочный боевой капитан не может не оставить часового, пусть даже плавая под пиратскими знамёнами. Император аккуратно примотал свой плотик к якорной цепи – корабль, даже стоя в бухте, отдал оба якоря – и стал осторожно взбираться наверх.

Палуба. Никого. Ни живых, ни мёртвых, ни призраков, ни чудовищ. На пирс переброшен широкий, удобный трап – словно тут разгружали тяжёлые ящики с добычей.

Непринуждённой походкой Император сошёл на берег. Теперь его задача – идти, словно он имеет полное право тут находиться. Что, собственно говоря, совершенно верно – если Империя там, где её Император, то он, Император, имеет право входить куда угодно.

За его спиной гулко затопала стража. Он не обернулся – и точно, шаги стали удаляться, парный патруль направлялся прочь, в сторону уходящих в море стен.

Вскоре Император достиг трёх широких глоток-входов. Здесь и точно могли разъехаться две телеги. Во тьму тянулись цепочки факелов.

Император до половины вытянул клинок из ножен и двинулся вперёд. Конечно, мокрые следы он за собой всё ещё оставлял, но с этим уже ничего нельзя было поделать.

Коридор словно вымер. Стража осталась далеко позади, на причалах. Никто не попытался преградить Императору дорогу, никто не окликнул, не спросил, кто он, собственно говоря, такой и что здесь делает. Сомнений не оставалось – его заманивали всё глубже и глубже во вражью твердыню.

Правда, теперь он чётко ощущал Тайде. Против всех ожиданий, похитители держали пленницу не в подземельях. Где-то наверху, в верхних покоях крепости-храма. Там, где Император с вампиром видели злое мерцание в окне…

Император не сомневался – за ним следят, следят с самого начала его безумного предприятия. Им надо загнать его в угол, только тогда – понимают они – Император освободит всю мощь белой перчатки. Значит, до Дану ему, скорее всего, дадут добраться если не беспрепятственно, то, во всяком случае, не очень мешая. А вот когда Тайде будет с ним… тогда держись.

Однако он ошибся.

Топот ног гулко грянул под сводами тоннеля, из боковых дверей один за другим вываливались какие-то фантастические оборванцы, вооружённые кто чем и в самых невероятных доспехах. Впрочем, равно как и без оных. Ночная тишина сменилась какофонией яростных воплей; толпа ринулась на Императора, в воздухе мелькали клинки – прямые, кривые, волнистые, выпуклые, вогнутые и вообще все, какие только может представить себе человеческое воображение. Над головами атакующих взметнулись копья, топоры, алебарды, осадные ножи и тому подобное. В задних рядах торопились арбалетчики – собственно говоря, нужны-то были только они, бросать остальных в атаку не имело никакого смысла, если только не стояла задача во что бы то ни стало вынудить Императора пустить в ход запретные силы…

«Ловко, – успел подумать Император. – Ничего не скажешь, ловко. Но рановато вы раскрылись, рановато, вам бы погодить, потянуть время, а вы…»

Латник в тяжёлом доспехе встретил нападавших стремительным блеском меча. Длинный клинок сверкнул в свете факелов, и молодой черноволосый пират в алой косынке опрокинулся на спину, недоумённо глядя на вонзившуюся в грудь сталь. Устрашающего вида двуручный меч с двумя усаженными возле эфеса дополнительными остриями выпал из разжавшейся руки.

– Тебя-то мне и надо, – сказал Император чужому мечу, забрасывая обратно в ножны свой собственный.

Одной рукой он держал новообретённое оружие за эфес, другой – левой, в белой перчатке – несколько пониже острия. Отмахнулся раз, другой – в полную силу, так, что застонал рассекаемый воздух. Трое самых ретивых и глупых растянулись на плитах пола, корчась и дёргаясь, обильно орошая камень собственной, но уже не нужной хозяевам кровью.

О латы Императора сломалась первая стрела. Молодцы. Быстро сообразили. Свалив ещё одного излишне храброго удальца, Император протиснулся в узкую, обитую железными полосами дверь и тотчас задвинул засов.

В выборе пути он не сомневался. Как не сомневался и в том, что хозяевам этого странного места отлично ведом каждый его шаг. И атака пиратов, несомненно, рассчитана до мелочей, с первого до последнего момента. Его загнали, куда должны были загнать. Отсюда ему только одна дорога – вверх по узкой винтовой лестнице. Идеальное место для обороны, один боец остановит тут целую толпу врагов. Тем не менее лестница оставалась свободной. Позвольте не поверить вам, уважаемые господа, что всё это произошло случайно.

Ступени ввинчивались в толщу стены; ни окон, ни площадок – ничего. Храм со стороны не казался особенно высоким, даже если прибавить скалистое основание – Император уже должен был добраться до обитаемых ярусов.

Первая попавшаяся ему дверь оказалась более чем внушительной. Сплошное железо. И, разумеется, наглухо заперта изнутри. Ничего удивительного. Баран должен идти на бойню по строго определённому пути.

Император зло усмехнулся. Вы решили, что просчитали всё и вся, до самого конца? Вы не сомневаетесь, что тупой хуманс покорно пойдёт по назначенной ему дороге, не делая даже попыток свернуть в сторону?.. Если взаправду так думал и, то зря.

Он мельком взглянул на доставшийся ему двуручник. Сталь так себе, да и работа не ахти. Нет, этот меч здесь не помощник. Ухмыльнувшись, Император коснулся белой перчатки. Интересно, понадобится ли тут его кровь, как при штурме твердыни Кутула?

Перчатка отозвалась с готовностью, пожалуй, даже где-то подобострастно. Было в этой услужливости что-то неприятное, словно перчатка тоже участвовала в заговоре.

Тем не менее никакой крови не понадобилось. Не было ни вспышек, ни грохота. На миг что-то сверкнуло, блеснуло – и засов оказался разрезан надвое. Императора согнуло от боли отката, однако своё дело заклинание сделало. Створки распахнулись.

Мрачный арочный коридор, какой Император и ожидал увидеть в подобном месте. И слабое мерцание в дальнем его конце, после долгого ряда глухих, железом окованных дверей.

Позади слышались глухие удары пополам с многоголосыми воплями – часть пиратской вольницы, похоже, пыталась взломать дверь, другая – те, что поумнее, – наверняка пустилась в обход.

Держа перед собой готовый для удара двуручный меч, Император быстро, почти что бегом, шёл по