Потом достала из тележки садовый совок, нагнулась, отодвинула в сторону первую гвоздику, выкопала ямку, опустила туда цветок и засыпала ямку землей. Покончив с этим, она поднялась на ноги и красноречивым жестом протянула совок Доминику. Ну-ка, покажи, можешь ли ты так, говорил этот жест.

А ведь неудивительно, что она не разговаривает, подумал Доминик. В этом нет никакой необходимости. Она и без слов может сказать то, что ей нужно.

Он тщательно выкопал ямку, достаточно большую, чтобы корни цветка свободно поместились в ней, посадил цветок и закопал. Поднял глаза на Мэриан, чувствуя дурацкое желание непременно заслужить ее одобрение. Лицо ее скрывали широкие поля соломенной шляпы, однако она кивнула. Потом двинулась к другой клумбе и начала доставать цветы из ближайшей тележки.

Усмехаясь, Доминик принялся выкапывать следующую . ямку. Интересно, как бы отнесся граф Рексэм к тому, что его непутевый младший сын сейчас удостоился поощрения в роли младшего садовника. Насвистывая, он высадил в ямку очередную гвоздику.

Солнце достигло зенита и начало медленно опускаться. К этому времени Доминик успел понять, что посадка цветов приносит удивительное удовлетворение. В Дорнлее он усердно изучал сельское хозяйство. Стремясь узнать все, что только можно, сеял, косил, собирал урожай. Сад же всегда находился под неусыпным наблюдением матери, поэтому он мало что знал о цветах.

Теперь он обнаружил, что, возясь в земле, испытывает едва ли не чувственное наслаждение. Он наслаждался прикосновением к влажной плодородной почве и сознанием того, что в результате его усилий эти хрупкие растения вырастут и распустятся пышным цветом.

Ему вспомнился шумный, многолюдный, суетливый Лондон. Если бы не поручение Кайла, он бы сейчас был там. Все последние годы он жил в этом мире псевдоактивности и поверхностных взаимоотношений. Здесь, в Шропшире, совершенно другой мир, и жизнь совсем иная. Неудивительно, что садовники выглядят такими умиротворенными. Камаль, например, источает спокойствие, которого хватило бы на всю поеденную. И Мэриан сейчас тоже очень спокойна. Работать с ней рядом – одно удовольствие. Время от времени он оборачивался в ее сторону и не мог сдержать улыбку при виде босых ступней. Какое захватывающее сочетание изящества и грязи…

Впрочем, и сам он выглядел ненамного лучше. В результате утренних похождений ему удалось выполнить свое молчаливое обещание – испортить один из самых дорогих сюртуков Кайла. Сейчас, чувствуя, что становится жарко, он снял его, бросил на траву и засучил рукава рубашки. Вот теперь он выглядит настоящим голодранцем.

Он покончил с одной клумбой, встал, потянулся, разминая мышцы, непривычные к такой работе. Пошел к Мэриан – спросить, на какую клумбу высаживать дальше. Впервые за последние несколько часов она не работала. Сидела на корточках, внимательно наблюдая за желтой бабочкой. Он не стал ее отвлекать. Просто присел рядом. Лица ее он по-прежнему не видел. И все же хорошо, что она надела шляпу… Должно быть, нелегко ей пришлось, с такой светлой кожей, под палящим солнцем Индии.

Минута проходила за минутой. Что ее так заинтересовало в этой бабочке? Обычная желтая капустница. Здесь таких полным-полно. Доминик пригляделся внимательнее. Спору нет, эта красивее многих. Он никогда не замечал, до чего прекрасны хрупкие золотистые крылышки, пронизанные солнечными лучами, высвечивающими темные прожилки. Усики расширяются на концах… Да, для такого незначительного создания она выглядит на удивление сложным существом.

Бабочка собрала нектар с цветка и перелетела к другому. Доминик вообразил себя летающим вот так же, бесплотным, свободным. Пожалуй, легче представить в этом образе Мэриан, она намного грациознее. Тем не менее это приятная фантазия.

Время, казалось, остановилось. Он не сводил глаз с бабочки, неторопливо облетавшей клумбу Мэриан. Когда она наконец улетела, он недоуменно моргнул. Пожалуй, с самого раннего детства он так пристально не наблюдал за действиями насекомого. Одно из особых качеств Мэриан состояло в способности полностью отдаваться чему-либо. Это качество характерно для детей.

Но вот она с деловым видом поднялась на ноги и повела его к следующей клумбе, к следующей тележке с рассадой.

– А вы суровый надсмотрщик, – поддразнил он ее, берясь за совок.

Ему показалось, что он уловил озорной огонек в ее глазах, прежде чем она успела отвернуться. Улыбаясь, он снова начал выкапывать ямку.

Прошло несколько часов.

– Добрый день, Мэриан, – внезапно раздался приятный мужской голос. – Ну, как ты тут?

Доминик вздрогнул от неожиданности. Он не слышал ничьих шагов. Вскинув глаза, он увидел пожилого светловолосого худощавого джентльмена, направлявшегося к Мэриан через цветник. Та поднялась на ноги. Джентльмен коснулся губами ее щеки.

– Дорогая моя девочка! Как я рад тебя видеть. Пока незнакомец целовал ее, она стояла неподвижно, не выказывая ни удовольствия, ни отвращения. На один короткий миг на лице джентльмена отразилось глубочайшее сожаление. Он взял ее огрубевшие от работы руки, внимательно осмотрел.

– Я бы очень хотел, чтобы ты носила перчатки, которые я для тебя купил.

Доминик поднялся на ноги, неуверенно глядя на незнакомца. Судя по внешности и дорогой одежде, это, вероятно, дядя Мэриан, лорд Эмуорт. Однако если он не угадал, ошибку будет трудно объяснить. Более того, Эмуорт знает Кайла лучше, чем кто-либо другой в Уорфилде. Он скорее всего заметит подмену.

Незнакомец кинул взгляд в его сторону.

– Лорд Максвелл?!

– Мне удалось вас удивить? – Доминик старался говорить присущим брату холодным тоном.

– Еще как. – Незнакомец не сводил с него изумленного взгляда. – Я вас даже не сразу узнал!

– Я решил, что есть смысл включиться в деятельность леди Мэриан. – Доминик позволил себе легкую улыбку. – Она охотно загрузила меня работой.

Джентльмен переводил взгляд с Доминика на Мэриан.

– А… а в остальном… она нормально вас восприняла? Вероятно, это все-таки Эмуорт. Тем не менее Доминик решил не обращаться к нему по имени, пока не убедится.

– Я действую осторожно, чтобы не напугать ее.

– Разумно. Хотя, как вы знаете, время у нас ограничено. – Он озабоченно посмотрел на Мэриан. – Я заехал по дороге в свое имение. Решил посмотреть, как у вас складываются отношения.

– Вы останетесь на ночь?

Доминик очень надеялся на отрицательный ответ. Однако ему не повезло. Эмуорт кивнул:

– Я люблю бывать в Уорфилде, особенно в это время года. Вы не прогуляетесь со мной, Максвелл? Нам нужно поговорить.

Ну нет, это ему сейчас совершенно некстати. Доминик лихорадочно искал выход из положения.

– Я не могу оставить работу, иначе мой работодатель рассердится.

Эмуорт ответил слабой улыбкой:

– Ну хорошо, тогда поговорим позже.

Он пошел в дом. Доминик мрачно смотрел ему вслед. Теперь придется весь вечер быть начеку. Остается только надеяться, что дамы сегодня будут общительными.

Он очень боялся попасть впросак.

В этот вечер Доминик одевался к обеду с особой тщательностью. Даже позволил Моррисону побрить себя. И не пожалел об этом: Эмуорт спустился к обеду в безупречном лондонском облачении. Миссис Ректор и миссис Маркс тоже надели лучшие туалеты.

После хереса, за которым все обменивались ничего не значащими фразами, Доминик и Эмуорт препроводили дам в столовую. Как всегда, для Мэриан тоже приготовили прибор, хотя она не обедала вместе с опекуншами со дня приезда Доминика.

Сейчас она появилась в дверях столовой. Доминик поднял глаза и… обомлел. Такую Мэриан он еще не видел. Блестящие светлые волосы собраны в высокий тугой узел, открывая изящную тонкую шею с жемчужным ожерельем; белое платье сверкает и искрится серебряной вышивкой, на ногах серебряные туфельки под цвет вышивки. Он был настолько потрясен, что не сразу сообразил, что этому платью по меньшей мере лет тридцать. Не то чтобы для него это имело какое-то значение – прекрасное всегда прекрасно. Он поднялся, чтобы проводить ее к столу… и едва устоял на ногах. Приблизившись,