знакомство с одним из ее руководителей князем Белосельским. В 1883 году поступил на службу в Министерство внутренних дел и был откомандирован в распоряжение отдельного корпуса жандармов. Весной 1884 года направлен в Париж для заведования заграничной агентурой департамента полиции. По характеру Рачковский авантюрист и искатель приключений. В интересах своей карьеры способен пойти даже на преступление. В департаменте полиции имеются данные, что один из агентов заграничной агентуры, находившийся на связи Рачковского, убил в Париже генерала Сильвестрова, прибывшего с заданием директора департамента полиции тщательно и всесторонне проверить деятельность Рачковского и лично неприязненно и подозрительно относившегося к нему. Однако причастность Рачковского к убийству Сильвестрова установить не удалось. Агент, убивший генерала Сильвестрова, покончил жизнь самоубийством'.

Рачковский был одной из самых ярких и в то же время темных личностей царской охранки. Авантюрист по натуре, Рачковский занимался бесконечными интригами, находя в них истинное удовольствие. Вскоре ему стало тесно в России, и Петр Иванович начал мечтать об авантюрах международных, которые принесли бы ему славу и быстрое обогащение. Через другого знаменитого авантюриста Манусевича-Мануйлова, близкого к окружению Александра III, а затем и Николая II, в частности к широко известному в России своими подлостями князю Мещерскому, Рачковский добился своего назначения на должность заведующего заграничной агентурой департамента полиции в Париже. В этом качестве, при своих незаурядных способностях в области политического сыска, Рачковский сумел оказать важные услуги царскому самодержавию в борьбе с революционным движением в России. Именно с Рачковским работали такие «солидные» провокаторы, как Евно Азеф, Лев Бейтнер и Мария Загорская. (Только по одному делу Азеф выдал царской полиции 59 революционеров.)

Рачковский хорошо понимал, что для успешной карьеры ему необходимо радовать начальство раскрытием «громких» дел и проведением энергичных акций в отношении «крамольников» и «смутьянов». Потому-то он и задумал операцию, которая должна была окончательно утвердить его в глазах высокого петербургского начальства как опытного и удачливого мастера политического сыска, надежного слугу царя и престола.

В то время начальство беспокоили масштабы распространения в России антиправительственной литературы, издаваемой партией «Народная воля». Рачковскому через свою агентуру удалось установить, что главная типография народовольцев находится в Женеве. Он решил ликвидировать ее, невзирая на государственный суверенитет Швейцарии. Установив точный адрес типографии, он дал указание своему представителю в Швейцарии – ротмистру Турину – отыскать среди женевских преступников человека, который помог бы ночью взломать двери типографии. Через несколько дней был завербован швейцарец Морис Шевалье, опытный взломщик.

В 11 часов вечера у Дома народного творчества в Женеве собрались Рачковский, его сотрудники Турин, Милевский, Бинта, тайный агент «Ландезен» и Шевалье. Типография не охранялась – у народовольцев не было денег на сторожа, к тому же они не думали, что агенты тайной полиции осмелятся в нарушение международных норм разгромить предприятие на территории суверенного государства По знаку Рачковского Шевалье легко открыл двери. Начался разгром типографии. Прежде всего уничтожили всю отпечатанную и приготовленную к отправке в Россию нелегальную литературу, рассыпали набор, поломали машины. Несколько пудов типографского шрифта разбросали по ночным улицам Женевы.

Рачковский поручил одному из своих тайных агентов, некоему Гольшману, обладавшему бойким пером журналиста и богатым воображением, как можно красочнее описать проведенную в Женеве операцию. Послание ушло в департамент полиции. Этот шаг Рачковского оказался исключительно дальновидным. Полученный в Петербурге доклад о разгроме народновольческой типографии произвел большое впечатление и на директора департамента полиции Дурново, и на министра внутренних дел и шефа жандармов графа Толстого.

О разгроме типографии в Женеве граф Толстой доложил лично императору; самодержец поблагодарил Толстого за хорошо поставленную работу тайной полиции. Рачковского наградили орденом Анны 3-й степени, присвоили высокое по тем временам звание губернского секретаря. Награды получили и сотрудники Рачковского. Одновременно всей компании выдали щедрое денежное вознаграждение из личного фонда царя. Рачковский получил 5000 франков.

Когда народовольцы восстановили типографию в Женеве, команда Рачковского вновь разгромила ее. С тех пор типография не открывалась.

В 1889 году в жизни Рачковского произошел крутой поворот. В конце апреля в предместье Парижа Рамбулье на вилле президента Франции Лубэ встретились министр внутренних дел Франции Констан и министр иностранных дел Франции Федранс. Лубэ сказал, что давно ищет среди русских политиков человека, с помощью которого можно подступиться к Александру III. Констан предложил кандидатуру Рачковского, состоявшего при русском посольстве в Париже в качестве советника. Правда, добавил министр, в действительности этот генерал, – представитель департамента русской полиции в Париже, заведующий ее заграничной агентурой, призванный следить за русскими революционерами-эмигрантами в Европе.

Тщательно изучив все материалы о Рачковском и его связях в Париже, которыми располагал министр внутренних дел Франции Констан, Лубэ сделал вывод: бывший советник французского министерства иностранных дел, а ныне влиятельный журналист Жюль Генсек, помимо своей основной работы находится на службе у Рачковского. Генсек, используя свое влияние, добивался публикации на страницах парижских и других газет статей, подготовленных по заказу Рачковского крупными парижскими журналистами и дискредитирующих русскую революционную эмиграцию в европейских странах Из справки Констана Лубэ узнал, что ряд популярных журналов Франции усердно выполняют заказы русского авантюриста. Правда, о том, что Рачковский установил прочные связи с парижской полицией и многие префекты и их заместители за соответствующее вознаграждение не только не препятствовали его деятельности, а даже помогали выслеживать русских революционеров-эмигрантов, Констан предпочел умолчать. Впрочем, об этом Лубэ узнал и без министра – через своих людей в министерстве внутренних дел.

Президент Франции Лубэ встретился с Рачковским и предложил ему сотрудничество: «Вы будете помогать в организации новых французских предприятий в России. Вы станете акционером всех тех французских заводов и фабрик, работу которых при вашей помощи удастся наладить в России. Обижены не будете. Мы умеем ценить полезных для дела людей».

Рачковский всегда мечтал стать миллионером. На следующий день министр внутренних дел Франции передал русскому чемодан из желтой кожи, в котором было полтора миллиона франков. Пятьсот тысяч предназначались Рачков-скому в качестве аванса. Французские промышленники, которых представляли Лубэ и Констан, были людьми с размахом. Они не боялись переплатить там, где речь шла о будущих миллиардных прибылях.

С этого момента Рачковский стал активным участником многих темных дел и интриг. Возвратившись домой, новый русский миллионер обдумал полученное от Лубэ задание: судьба сделала ему великолепный подарок, но полученные франки предстояло отработать.

Рачковский решил использовать в своих целях паническую боязнь Александра III заговоров и покушений. Петр Иванович собирался с помощью своего агента-провокатора организовать в Париже группу из народовольцев-эмигрантов, которая якобы будет готовить покушение на жизнь императора, и постоянно «информировать» Александра о том, как идет подготовка к захвату этой группы. После чего совместно с французской полицией «раскрыть» и ликвидировать «заговор». Император, бесспорно, будет благодарен не только ему, Рачковскому, но и французскому президенту.

Агент «Ландезен» получил от него задание создать группу террористов-народовольцев. «Ландезен» через своего бывшего петербургского товарища Теплова познакомился с тремя эмигрировавшими в Париж народовольцами – Накашидзе, Степановым и Кашинцевым. Агент Рачковского убедил их в том, что сразу после того как будет убит Александр III, в России начнется восстание народа.

В дальнейшем все развивалось по сценарию Рачковского. Его сообщение о группе террористов- народовольцев, готовящих покушение на царя, было положено на стол Александра III, который теперь внимательно следил за всеми действиями «Ландезена» и Рачковского.

Вскоре на страницах французских газет появилось сообщение министра внутренних дел Констана, где говорилось, что в результате активных мер, предпринятых французской полицией в тесном сотрудничестве с русскими коллегами, арестованы русские эмигранты Накашидзе, Степанов и Кашинцев – члены