Зрелое и уж срезал колосья с ломких соломин,
Видывал я: как в бою, все сразу, ветры сшибались,
С корнем посев, отягченный зерном, из земли вырывая,
Носят колосья зимой пустые с летучей соломой.
Часто движется вод огромное по небу войско,
Страшные бури свои собирают с дождем беспросветным
Тучи, в выси накопясь, и вдруг низвергаются с неба
Смоет, – канавы полны, пересохшие за лето реки
Ширятся шумно, кипит пучиной вздыхающей море.
Сам же Отец посреди этой облачной ночи десницей
Мечет перуны свои, громада земли содроганьем
Наземь простер унизительный страх. Громовые стрелы
Разом Родопу, Афон и Керавнии пламенной горы165
С неба разят – и стремителен Австр, и дождь непрогляден,
Волн прибой, и берег морской, и дубравы стенают.
Знай, отходит куда Сатурна звезда ледяная
И по каким из кругов вращается пламень Килленца.166
Прежде всего – богов почитай, годичные жертвы
В злачных лугах приноси богине, великой Церере,167
Жирен в ту пору баран и вина особенно мягки,
Легкий сладостен сон и тенисты нагорные рощи.
Сельская вся молодежь да творит поклоненье богине.
С перебродившим вином молока замешай ты и меду,
Хор и товарищи пусть ее с торжеством провожают.
Криком Цереру в свой дом пускай призывают, и раньше
Пусть своим острым серпом никто не коснется колосьев,
Чем, поначалу листвой виски увенчавши дубовой,
А чтоб узнать мы могли заране по признакам верным,
Будет ли зной, или дождь, или ветры, несущие холод,
Сам повелел нам Отец доверять Луны предсказаньям,
Знать наперед, под созвездьем каким обрушатся Австры,
Ветер подует едва, и тотчас пучина морская
Пухнуть, волнуясь, начнет; по высоким горам раздается
Треск сухой, и ему берега зашумевшие вторят
Гулом широким своим, и рощ учащается шорох.
Быстрые мчатся нырки, из просторов спасаясь открытых,
К берегу с криком спешат, меж тем как морские лысухи
Рады на суше играть, и, родные покинув болота,
Выше самих облаков летит голенастая цапля.
Звезды стремглав, а от них, темноту прорезая ночную,
Пламенный тянется путь и, длинный, во мраке белеет.
То облетающий лист, иль легкая вьется солома,
Или плывет перо, резвясь на поверхности водной.
Дом Зефира гремит или Эвра, то бухнут канавы,
Сплошь всплывают поля, корабельщик спешит среди моря
Мокрые снять паруса. Никогда неожиданно ливень
Не навредит: как ему разразиться, к долинам глубоким
Смотрит и воздух в себя ноздрями раздутыми тянет.
Или же звонкая вкруг озерков облетает касатка,
Или же в тине начнут свою вечную жалобу лягвы.
Часто из тайных хором муравей выносит яички,
Радуга пьет;168 то, снявшись с полей и в стаю собравшись,
Скопищем крыльев густым расшумится воронов войско,
Разных птиц морских наблюдай, и тех азиатских,
Любящих рыться в траве у заводей пресных Каистра169, —
То устремятся в волну головой, то в воду сбегают
И веселятся, плещась и напрасно стараясь намокнуть.
Полным голосом дождь зловещая кличет ворона
И по сухому песку одна-одинешенька бродит.
Что непогода грозит, когда замигает светильня
В глиняном их черепке и грибами нагар нарастает.
В самый, однако же, дождь мы солнце и ясное небо
Можем предвидеть – на то свои существуют приметы.
И восходящей луне не нужно братнина света.
Тонкие в небе тогда не тянутся шерсти волокна,
Не раскрывают тогда, Фетиды любимицы, чайки170
Крыльев своих у воды, на солнышке; грязные свиньи
Но до низин облака ниспадают, над полем ложатся.
Солнца в то время закат наблюдая с высокого места,
Тщетно выводит сова безнадежную позднюю песню.
Вот появляется Нис высоко в лазури, и Сцилла
Где б она, легким крылом разрезая эфир, ни спасалась,
Страшный, неистовый враг, проносясь по воздуху с шумом,
Сциллу преследует Нис; где же Нис по воздуху мчится,
Быстро там легкий эфир рассекает крылом своим Сцилла.
Голосом каркать начнут по своим высоким хоромам
Вороны, развеселясь необычно, в каком-то восторге
Между собою в листве зашумят: по прошествии ливней
Сладостно юный приплод и милые гнезда увидеть!
