Все-таки спора о них не веди с погребами Фалерна.
Есть аминейский – дает он самые стойкие вина;
Тмол уступает ему и царь винограда – фанейский.
Мелкий аргосский еще, – ни один у него не оспорит
Нежный родосский, приличный богам и второй перемене,
Не обойду и тебя, ни тебя, бумаст полногроздый!
Но чтобы все их сорта перечислить и все их названья,
Цифр не хватит, да их и подсчитывать незачем вовсе,
Счесть, который Зефир подымает в пустыне Ливийской,
Иль, когда Эвр на суда налегает, узнать попытаться,
Сколько о берег крутой разбивается волн ионийских.
Земли же производить не всякие всякое могут:
На каменистых горах разрастается ясень бесплодный,
Благоприятно для мирт побережье, открытые солнцу
Любит холмы виноград, а тис – Аквилонову стужу.
Ты посмотри, как в дальних краях земледел покоряет
Родина есть у дерев. Эбен лишь Индия знает,
Ветви, которые жгут в курильницах, – только сабеи.
Упоминать ли еще о бальзамных деревьях, точащих
Смолы, иль о плодах зеленого вечно аканфа?
Иль как серийцы с листвы собирают тончайшую пряжу?199
Что о лесах я скажу, где крайний предел Океана,
В Индии, где никогда, взлетев, вершины древесной
Не достигала стрела, откуда б ее ни пустили?
Мидия горький сок доставляет с устойчивым вкусом, —
Плод благодатный,200 и нет действительней помощи телу,
Ежели чашу с питьем отравят мачехи злые,
Всяческих трав намешав и к ним заклинаний добавив
Дерево то велико и очень походит на лавры.
Если б широко вокруг иной оно запах не лило,
Счел бы за лавр; листвы никогда не сорвет с него ветер;
Цвет его крепко сидит. Устраняют тем соком мидяне
Но ни индийцев земля, что всех богаче лесами,
Ни в красоте своей Ганг, ни Герм, от золота мутный,201
Все же с Италией пусть не спорят; ни Бактрия202 с Индом
Ни на песчаных степях приносящая ладан Панхайя203.
Эти места, и зубов тут не сеяно Гидры свирепой,204
Дроты и копья мужей не всходили тут частою нивой, —
Но, наливаясь, хлеба и Вакха массийская влага205
Здесь изобильны, в полях и маслины, и скот в преизбытке.
Белы твои, о Клитумн206, стада, постоянно омыты
Влагой священной твоей, а бык, драгоценная жертва,
Римским триумфам не раз до божьих сопутствовал храмов.207
Здесь неизменно весна и лето во время любое,
Хищных тигров тут нет, ни львиного злого потомства,
Здесь собирателей трав аконит208 не обманет злосчастных,
Нет и чешуйчатых змей, огромные кольца влачащих
И, проползая тайком, вращающих тело спиралью.
Столько по скалам крутым твердынь, людьми возведенных,
Столько под скалами рек, обтекающих древние стены!
Море напомню ли, к ней подступившее справа и слева?
Множество разных озер; напомню ли Ларий обширный
Упомяну ли еще о портах и молах Лукрина
Или о море, что, вдаль плотиной отогнано мощной,
В негодованье шумит и у гавани Юлия ропщет,
А закипевший Тиррен мешается с влагой Аверна?210
В недрах, течет не она ль изобильно золотом чистым?
Крепких она и мужей, сабинских потомков и марсов,
И лигурийцев, трудом закаленных, и с копьями вольсков211
Родина, Дециев всех и Мариев, сильных Камиллов,
Цезарь, который теперь победительно в Азии дальней
Индов, робких на брань, от римских твердынь отвращает.213
Здравствуй, Сатурна земля,214 великая мать урожаев!
Мать и мужей! Для тебя в искусство славное древних
В римских петь городах я буду аскрейскую песню.215
Свойства земли изложу, – какое в какой плодородье,
Цвет опишу, и к чему различные почвы пригодней.
Первым делом: земля неудобная, горки скупые,
Те для Палладиных рощ хороши, для живучей маслины.
Признак тому, что растет маслина и дикая там же
И покрывает своей опадающей ягодой землю.
Если же почва жирна и смягчающей влагой богата,
Как наблюдаем подчас среди гор в углубленной долине,
Ибо туда от высот скалистых льются потоки,
Ил благотворный неся; если поле открыто на Австры,
Ежели папоротник питает, плугам ненавистный, —