дождь, с гор спустился туман. Однако Фомич не изменил своих планов. Плотно позавтракав и взяв с собой на этот раз больше инструментов, вновь отправились в долину ручья, вытекающего из ступенчатого водопада. Более двух часов потратили на тщательное исследование русла, пока Фомича вдруг осенило, где они в первый раз с Лукой нашли здесь золото.
– Постой, Петя! – воскликнул старик, хлопнув себя по лбу и как бы измеряя глазами расстояние от места, где они находились, до водопада. – Мы не то с тобой делаем!
Несколько минут напряженно размышлял, всматриваясь в засыпанный камнями берег ручья, потом тряхнул головой – вспомнил.
– Мы с дядей Лукой наткнулись на крупные самородки, и обнаружили выход золотой жилы метрах в пятидесяти от самого водопада. Точно вспомнил! – Облегченно вздохнул и, радостно блестя глазами, продолжал: – Там мы и стали шурфы копать, и не вдоль берега, а в сторону от него – куда золотая жила вела. Ну теперь наша задача намного проще.
– Это как, Фомич? Шурфов-то не видно!
– Камнями завалены! Найдем!
Петр окинул взглядом груды камней и обломки скал.
– Нам с тобой, Фомич, разбирать эти завалы до второго пришествия хватит! Знал бы ты точное место – другое дело!
– Ты что же думаешь – я такой дурной? – обиделся старик. – Вслепую нам здесь тыкаться и ворочать вручную камни ни сил, ни времени не хватит.
– Что же ты предлагаешь?
Фомич посмотрел на него как на малого ребенка.
– А что сделал бы на нашем месте любой старатель, – терпеливо объяснил он. – Возьмем пробы по всему участку ручья, который наметим для разработки; оттуда, где найдем золото, и будем танцевать! Понятно?
Петр кивнул; принялись за работу. Сначала оба шагами отмерили примерно полсотни метров от подножия скалы вдоль ручья, кольями обозначили границы участка, намеченного для поиска шурфов. Достали инструмент, лотки и принялись исследовать дно и оба берега ручья.
Проработав безрезультатно несколько часов, устав и промокнув до нитки, старатели решили сделать перерыв – перекусить и просушиться. Укрывшись в естественном гроте под скалой, развели костер, повесили кипятить чайник; разложили у огня мокрую одежду, достали еду, молча стали подкрепляться.
– Ничего не могу понять, – стал рассуждать Фомич, когда покончили с едой и с наслаждением прихлебывали горячий чай. – Тут ведь, в русле, мы тогда нашли крупные самородки! Неужто после нас кто- то побывал?..
Но тут же решительно отбросил это предположение:
– Нет, не похоже! Где тогда шурфы, следы разработки? Здесь что-то не то…
Тяжело вздохнув, старый золотоискатель упрямо произнес:
– Ничего, парень, прорвемся! Закон тайги – искать и не сдаваться! Бог, он терпеливых любит. Все, будет отдыхать! – Встал, пощупал одежду – просохла. – Пора за дело!
Снова принялись изучать каждый сантиметр русла ручья, но несмотря на все усилия, не попадалось ничего стоящего – только мелкие крупицы, что естественно для золотоносного района. К концу третьего часа они приуныли и работали медленно, уже не надеясь на успех.
Промывая очередную порцию грунта, взятого под крутой промоиной ручья, Петр заинтересовался невзрачным камешком желтоватого оттенка. Он так устал и разуверился в удаче – и не подумал, что это золото, но решил все же показать Фомичу.
Старому золотоискателю и одного взгляда хватило, чтобы определить ценность самородка.
– Везет новичкам! Поздравляю, Петя! – радостно воскликнул он, взвешивая в руках находку. – Так и знал, что найдем золотишко! Куда ему деваться?
Повертел самородок, любовно осматривая с разных сторон; с удивительной ловкостью вылез на берег и азартно блестя глазами потребовал:
– А ну, покажь, где ты его надыбал! Посмотрим – нет ли там его братьев?
И правда, по одному ему известным приметам, промыв несколько лотков грунта по левому берегу ручья в месте находки, добыл еще несколько подобных самородков, немного поменьше первого. Уверенно наметив направление дальнейшей разработки – по ходу предполагаемой золотой жилы, – Фомич хотел было начать расчистку берега от камня, чтобы копать шурф, но вовремя остановился.
– Нет, это не дело! Нам, Петя, отдохнуть надобно! – резонно решил он, не скрывая досады. – Отложим до завтра. И пора уже перенести сюда все вещи. Обустроим новую базу в нашем, укрытии под скалой.
Уставший за день от тяжелой работы Петр с радостью согласился. Оставив рабочий инструмент в гроте, где отдыхали, двинулись в нелегкий обратный путь.
Подходя к месту своей стоянки, двигались уже буквально из последних сил; смеркалось. Не хотелось даже есть, мечтали лишь об одном – поскорее забраться в спальные мешки и спать, спать…
Настроение, правда, неплохое – окрылил первый успех и надежда, что завтра он увеличится. Между тем беда поджидала их совсем близко…
Вот и их стоянка… но что это, Боже правый, здесь творится!.. Форменный разгром: укрытие разорено, все вещи разбросаны; аккуратно упакованные ящики разорваны в клочья, содержимое их в беспорядке раскидано по всей округе; особенно досталось ящикам с продовольствием – в них мало что уцелело.
– Похоже, хозяин тайги к нам наведался, – удрученно констатировал Фомич, когда немного пришел в себя. – Или другой крупный зверь, но, скорее, все же – Топтыгин! Волки такого не натворят…
Делать нечего, принялись собирать что осталось. Катастрофа оказалась ужасной. Снаряжение почти не пострадало, его удалось полностью собрать; но из продовольствия остались лишь бутылки с подсолнечным маслом и почему-то не тронутая коробка с гречневой крупой. Спасли еще немного муки и соли – просыпалось из разорванных мешков…
Полностью исчезли свиной окорок, копченая колбаса, шпик, мед, сахар, плитки шоколада, даже жестяные банки со сгущенным молоком и консервами.
Поглощенные поисками, не обратили внимания на раздавшийся неподалеку треск веток… И вдруг раздался рев приближающегося зверя, почуявшего опасность. Петр от неожиданности остолбенел, но старый таежник не растерялся.
– Быстрее на дерево! – крикнул он напарнику, стремглав бросившись за своим охотничьим ружьем, оставленным около коробок.
Это вывело Петра из оцепенения мгновенно он вскарабкался на ближайшую елку, стараясь взобраться как можно выше. В это мгновение на поляну ввалился огромный медведь – такого устрашающего вида, что у Петра все тело сразу покрылось потом, хоть и был он не трусливого десятка. Можно только гадать, что заставило хозяина тайги вернуться на место преступления.
Увидев, а скорее, почуяв человека, медведь подошел к дереву и ревя во все горло. Появился Фомич, держа на изготовку ружье.
Мгновенно оценив обстановку, поднял его вверх и выпалил в небо из обоих стволов. Оглушенный, растерявшийся зверь завертел головой по сторонам, определяя – откуда угрожает опасность. На мгновение, злобно рыча, уставился в сторону кустов, где прятался Фомич, но струхнул и пустился наутек.
Потрясенный переделкой, в которую попал, Петр сидел на дереве, не решаясь спуститься. Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, не окликни его Фомич. Он вышел из кустов и посмеиваясь произнес:
– Ну что ты, Петя? Не помер со страху-то? Давай спускайся! Будь спокоен, Топтыгин не вернется! Раз уж испугался – обратно не сунется. Он зверь осторожный.
Все еще не в себе, Петр спустился с дерева на землю медленнее, чем на него забрался. Стараясь не показывать, как сильно напуган, спросил:
– А почему ты, Фомич, стрелял в воздух? Что, медвежья шкура не нужна? – попытался он пошутить. – Надо было его наказать.
– Сразу видно, ты, парень, тайги не знаешь, – не принимая шутки, серьезно объяснил Фомич. – Раненый медведь опаснее невредимого! А если б я его разом не уложил? Мне еще жизнь дорога! И тебе, думаю, тоже.
Больше они об этом не говорили и занялись тем, что стали упаковывать снаряжение и оставшиеся
