почему-то уверены, что он скоро еще не двинется к Порт-Артуру; кроме того, армии Куроки и Оку окажут ему сопротивление; больше же всего японцы надеются на укрепленные пункты в Цзиньчжоу и Нань-изань-дине, которые могут задержать наступательное движение русской армии.
Студент
27 августа 1904 г .
Погода стоит прекрасная.
Японцы деятельно ведут свои осадные работы. Сапные работы быстро продвигаются вперед. Наш артиллерийский огонь сравнительно слишком слаб, чтобы серьезно воспрепятствовать этим работам.
Получено известие о Царской Милости: с 1 мая сего года месяц службы в осажденном Порт-Артуре будет считаться за год.
Весть эта принята гарнизоном с большой радостью и значительно приподняла его настроение.
Около 1000 раненых выписалось из госпиталя и стало в строй.
Тихо. Погода чудная.
Сегодня генерал-адъютант Стессель был на Лесном редуте, посетил помещение офицеров и очень любезно с ними беседовал. Самого же укрепления не осматривал.
Новостей нет. Да и трудно чего-либо толком добиться. Издание единственной нашей газеты «Новый край» приостановлено, и ввиду этого в городе сразу возросло число самых невероятных слухов.
Отношения между нашими генералами продолжают оставаться крайне обостренными.
Провизии мало. Солдатам начали давать конину. Запасы консервов в магазинах иссякли.
Цены растут небывало: так, сегодня за 2 цыпленка пришлось заплатить 7 руб.
Вечером была сильная зарница, которую многие приняли за отблеск боя на Цзиньчжоусской позиции.
Около часу ночи японцы предприняли наступление вблизи бухты Луизы. Говорят, им удалось овладеть еще одной впереди лежащей деревней.
Погода прекрасная.
Говорят, что число японцев, осаждающих Порт-Артур, доходит только до 30 000 штыков. Точных же данных нет.
Город прямо наводнен самыми разнообразными слухами.
Рассказывают, между прочим, будто адмиралу князю Ухтомскому велено спустить свой флаг и передать командование эскадрой капитану 1-го ранга Вирену. Ввиду этого князь Ухтомский переехал жить на пароход Красного Креста «Ангара».
Говорят о каких-то шести шаландах, на которых нам будто бы доставлены снаряды.
На Водопроводном редуте, по слухам, велено вести минную галерею, так как есть основание предполагать, что японцы уже начали таковую из ближайшей своей сапы.
Сообщают, что японцы потопили где-то французский крейсер, ввиду этого между Францией и Японией возникли большие осложнения. Франция требует от Японии взамен потопленного крейсера два японских. Называют даже и имена их: это будто бы «Ниссин» и «Кассуга».
Вот какими слухами жила наша крепость во время осады!
Сентябрь
После закрытия газеты по городу ходят самые невероятные слухи, вроде того, например, что Франция объявила войну Японии, что Англия будто бы отказалась от союза с последней и т. д.
Отношения между начальствующими лицами самые натянутые и обостренные. В особенности это замечается в Морском ведомстве. Больше всего от этих постоянных распрей страдают, конечно, низшие чины и, что особенно печально, тормозится все дело.
Паны дерутся, а у холопов чубы летят...
Утром японская канонерка подошла к бухте Луизы и, став за скалу, открыла удивительно меткий огонь по нашим укреплениям впереди Высокой горы. Дав около 25 выстрелов, она прекратила стрельбу и ушла в море.
Около полудня вблизи Высокой горы слышна была ружейная перестрелка.
На Водопроводном редуте сегодня заложена первая «минная рама» для подземных минных работ.
Продовольственные припасы с каждым днем все дорожают.
Чувствуется сильный недостаток в фураже.
Количество раненых все растет.
Погода прекрасная.
Ночью была слышна сильная ружейная стрельба в направлении Заредутной батареи.
Повреждения флота почти уже исправлены, но это нисколько не оживило его деятельности, которая именно теперь могла бы принести особенную пользу. Японские транспорты с некоторых пор совершенно безнаказанно заходят в бухту Луизы и в Лунвантанскую долину и, очевидно, производят там выгрузку боевых и жизненных припасов. И все это происходит почти на глазах у нашего флота...
Всем солдатам дают конину.
Солдатики наши сильно пообносились; многие ходят в валенках и даже в опорках; у некоторых штаны представляют собой, как говорится, «одно воспоминание».
Японцы с полным правом могут называть наших солдат «оборванцами» .
Виновато здесь, конечно, с одной стороны, и наше интендантство, но с другой стороны, нужно признаться, что и наши солдаты относятся к своим вещам неаккуратно и вообще не отличаются особой бережливостью.
Ночью около Высокой горы слышна была усиленная ружейная стрельба, которую к 4 часам дня сменили частые раскаты орудийных выстрелов.
Вчера одна из наших миноносок захватила в море и привела в порт небольшую японскую парусную баржу, в которой при осмотре нашли небольшое количество риса и около 100 ящиков пива и танзана. Экипаж ее состоял из 10 человек японцев.
Ночью несколько японских миноносок подходили очень близко к нашему проходу и, по-видимому, разбрасывали мины.
Это еще прибавит работы тралящим судам, у которых и без того ее по горло: они все время деятельно заняты вытраливанием мин вблизи прохода и вдоль берегов Тигрового полуострова.
На горизонте за последнее время опять стало заметно обычное движение японских судов: всюду мелькают их миноноски.
Крепость совершенно изолирована. Всякое сообщение с внешним миром отсутствует, что, естественно, порождает массу самых нелепых и чудовищных слухов.
Ветрено.
Сегодня мне пришлось присутствовать при интересном разговоре: один бравый солдатик 9-й роты 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, состоящий инструктором при флотском экипаже, жаловался своему ротному командиру, капитану Беденко, на отношение морских офицеров, которые, по его словам, дают награды исключительно своим матросам. Стрелков же, которые исполняют там должности унтер-офицеров и инструкторов, они всячески обходят. Недовольный солдатик усиленно просил командира вернуть его обратно в свою роту.
Утром двумя ротами японцы неожиданно повели наступление на Высокую гору, но были отброшены огнем 5-го временного укрепления.
Вдруг, около 3 часов дня, японцы открыли по Высокой горе страшный артиллерийский огонь.
Первый раз мне пришлось на сравнительно близком расстоянии увидеть все ужасы артиллерийской бомбардировки.
Черная пыль от взрыва лиддитовых снарядов, так называемых «черняков», чередуясь с белыми облачками от разрывов шрапнели, застилала густой завесой всю вершину горы, которая дымилась, как вулкан во время извержения.
Я все время с напряженным вниманием следил за бомбардировкой, которая, ни на минуту не ослабевая, продолжалась вплоть до самой ночи.
Очевидно, японцы главное наступление готовили именно ночью, а пока их пехота ограничивалась лишь
