- Осмелюсь спросить, - нерешительно начал дружинник, - вроде бы...

И замялся. Виктор мог продолжить за него. Вроде бы маршалу полагалось сидеть под домашним арестом и ждать решения своей участи, а не разъезжать с невестой Правителя зелеными тропинками. 'Когда-нибудь каждый в Хоромах будет заниматься исключительно своим делом и знать только то, что ему положено!' - внезапно подумал Виктор, и мысль эта была спокойной, будто он наперед знал, что рано или поздно ему придется наводить порядок в том бардаке, из которого он бежал сегодня ночью. - 'Иначе каждое слово или шевеление в покоях Правителя будет отдаваться дурным эхом в казармах'.

Справиться с дружинниками не составит труда, но это - лишняя кровь. Виктор сурово процедил, чтобы они заканчивали объезд и возвращались с докладом к сотнику.

- Так ведь сотник... - сказал было дружинник, но второй ткнул кулаком ему в бок, и он замолчал.

Виктор насторожился, незаметно положил руку на пояс.

- В чем дело? - негромко, но властно спросила Ксения.

Воительница не успела ответить, как затрещали ближайшие кусты и на поляну выехал сотник. К седлу были приторочены две большие фляги.

- Эге! - сказал он, завидев маршала и Ксению. - Непорядочек, а?

И нехорошо улыбнулся. Сотник из молодых, незнакомый. Пока Виктор с Мартыном блуждали на севере, в дружине произошла большая перетряска. Толку, конечно, никакого, решил Виктор. Сотник, а держится в седле рыхло, бросил патруль, сам за вином отлучился.

Глаза сотника хитро блестели. Он уже успел хлюпнуть из фляги. А на лице было написано желание отличиться, схватив беглецов. Догадаться, что это беглецы, сумел бы и самый тупой конюх - об аресте маршала, небось, гудела с утра вся дружина, и если были сочувствующие ему, то они помалкивали: у Николая ушей и глаз много. Сотник маршалу явно не сочувствовал. Он мигнул дружинникам и взялся за сигнальный рожок.

Плохо дело, подумал Виктор. Достать сотника, пока тот не протрубил, поднимая на ноги патрули и дозоры окрест, - пустяк, но дружинники успеют вогнать в него одну или две стрелы - арбалеты у них под рукой.

Ксения тихо кашлянула и хлопнула в ладони. И тут воительница с пронзительным воплем вдруг взвилась из седла в воздух. Виктор успел только заметить ее широко раскинутые ноги. Дружинники вылетели из седел, а пока они падали в траву, воительница оказалась перед сотником, взмахнула руками, и тот медленно повалился набок с двумя короткими дротиками в груди.

Учинив молниеносное побоище, она подошла к ним и склонила голову перед Ксенией. Виктор перевел дыхание. Лучше встретиться в бою с медведем, чем с такой суровой теткой.

Он спрыгнул с коня и подошел к дружинникам. Один из них слабо стонал, а второй вроде и не дышал. Виктор покачал головой. Ему было жаль молодых ребят, но ничего не поделаешь, не повезло им. Не будь сотника, может, и разминулись бы мирно.

Ксения тоже спешилась. Она приложила ладони к затылку воительницы и что-то шептала ей. Только сейчас Виктор увидел, что воительница стара, лицо все в морщинах, а из-под шлема выбиваются грязно- седые космы.

Через минуту Ксения расцепила ладони, громко сказала:

- Я возвращаю твое имя, я возвращаю твою душу, так возвращайся домой, Анастасия! - и, приставив пальцы к ее лбу, слегка толкнула.

Глаза воительницы вдруг наполнились слезами, каменное бесчувственное лицо обмякло. Схватив ладонь Ксении, прижала к своим губам. Миг, и она уже в седле. Взмахнула рукой, крикнула хрипло:

- Удачи тебе, хозяйка!

И исчезла в чаще.

- Куда это она? - спросил Виктор, недоумевая.

- Я отпустила ее, - задумчиво ответила Ксения.

- В казармы?

- Домой. Увидит внуков, тут же забудет про казармы, про все, - со вздохом проговорила Ксения.

Виктор задумался. Молча помог ей взобраться на коня, подтянул ремень и только после этого спросил:

- А когда ты отпустишь меня?

Ксения непонимающе вздела брови, и тогда он спросил, не приворожила ли она его чарами, как своих воительниц, и не колдовскими ли штучками изводила там, в Хоромах?

На это Ксения ответила, что почти всю силу растратила под Казанью, поднимая на воздух пояс укреплений. Теперь долго будет пустая. Ну, а может, не унимался Виктор, заклятие наложила, когда он еще пацаном ее сопровождал к развалинам на Воробьевых горах? Ксения удивилась, о чем это он, и тогда Виктор напомнил, как после сошествия с арфы они провожали трех лицеистов к вместилищу старых вещей, и как напоролись на патруль, и как она целовала их в лоб, прощаясь. При этих словах невольно потрогал левую бровь. Немного помолчав, Ксения сказала, что память ей до сих пор не изменяла, и она доподлинно помнит, что при виде патрульной машины он порскнул в кусты и так хорошо затаился, что уже и не чаяла его увидеть. Впрочем, добавила она серьезно, если он считает себя обделенным, то готова сейчас же его доцеловать, восполнить недоцелованное. Виктор хмыкнул, а она рассмеялась и спросила, может, он вовсе не любит ее, а просто прихватил с собой в качестве заложницы? Виктор расхохотался в полный голос и пришпорил коня. Ему вдруг стало легко на душе, весело. Много позже он понял, что она так и не ответила на вопрос.

1

Лес растаял в просеках и полянах. Солнце осветило жилые дома, лепившиеся друг к другу. За ними серыми исполинами громоздились старые руины. Их постепенно разбивали на щебенку.

Завидев белые стены монастыря, Виктор вздохнул с облегчением - он рассчитывал пересидеть пару дней у Дьякона. А там видно будет. Правда, встреча с патрулем может навести на след. Хотя пока хватятся, пока найдут...

Он привязал коней к дереву, велел Ксении дожидаться и, прижимаясь к холодным камням, двинулся вдоль стены к задней калитке. На полпути остановился, замер, прислушиваясь, а когда из высокой густой травы вдруг встали два послушника и уставили на него рожна, он миролюбиво развел руки и велел провести к настоятелю.

Дьякон пододвинул к ним братину с квасом, глянув искоса на Ксению. Седины у него не прибавилось, он вроде даже стал шире в плечах, а голос по-прежнему был могучим. Чем-то похож на Сармата, решил Виктор и взял еще кусок рыбы. Ксения почти не ела. Сидела тихо, скромно опустив глаза. Молодой послушник, прислуживавший за столом, старался на нее не глядеть, но нет-нет да стрелял глазами. Дьякон пару раз усмехнулся, заметив, что послушник слишком часто появляется в трапезной то с солью, то хлеба подрезать, а потом цыкнул на него, и тот пропал.

После еды Виктор немногословно рассказал о том, что покинул Хоромы и нуждается в убежище. Настоятель не удивился, только побарабанил пальцами по столу и ни с того, ни с сего спросил, правда ли, что у Сармата на старости лет моча в голову ударила и он невестой обзавелся? На это Виктор ответил, что сущая правда, а невеста - вот она. Дьякон удовлетворенно хмыкнул и, глядя, как Ксения сонно покачивает головой, предложил ей располагаться тут же, на широкой скамье, а они ненадолго выйдут. Ксения благодарно улыбнулась и свернулась калачиком, подложив дорожный узел под голову.

Некоторое время Дьякон молча смотрел на нее, потом перевел взор на Виктора и, взяв с соседней скамьи покрывало, протянул ему.

- На вот, прикрой.

В большом помещении, примыкающем к трапезной, Дьякон подошел к окну. Сквозь разноцветные стекла на него падали синие, желтые и розовые пятна. Он озабоченно почмокал губами и сказал:

- Да ты, никак, у своего Правителя невесту умыкнул?

Виктор сел на трехногий табурет и прислонился к стене. Глаза слипались, бессонную ночь он продержался спокойно, но сейчас, когда отпустило напряжение и за толстыми стенами монастыря он почувствовал себя в надежном укрытии, ужасно захотелось спать.

На вопрос Дьякона он не ответил, спросил только заплетающимся языком, слышал ли тот об истреблении магов. Дьякон помрачнел, вздохнул, поднял очи к потолку и перекрестился.

- На дух не переносил этих кромешников, - прогудел он, - ан все одно, больно лютую казнь учинили. Без разбору, правых и виноватых. Да еще огнем! Негоже человеку подменять собой суд Божий! Говорят... - Он