Капитан Никудышний уже выступал со своей программой, которую Миранда видела раз пять-шесть. Есть комические актеры, программы которых можно смотреть вновь и вновь по десятому разу, и все равно будет смешно, но Капитан Никудышний к ним не относился. Одно слово - никудышний. Но у него, однако, была известность и своего рода слава, потому что два года назад на его выступлении умер один из зрителей. Вряд ли он умер от передозировки смеха - от сердечного приступа умирают везде: в церквях, в полицейских участках, в больницах, во сне, на лекциях, где угодно, - и тем не менее надо признать, что это действительно обращает на себя внимание, когда на твоем выступлении кто-то кидает лыжи.

Но как бы там ни было, Капитан Никудышний был просто дедушкой мирового смеха по сравнению со 'звездным' Артуром Личем. Вот это был настоящий аттракцион. Лич считается культовым юмористом, и при этом в его репертуаре нет ни одной смешной шутки. Когда Миранда только начинала свою эстрадную карьеру, она с удивлением обнаружила, что в их жанре работают люди, которые патологически не способны рассмешить публику. И это нельзя списать на бессонную ночь, сырой материал или в зажатую аудиторию; они действительно не умели смешить. Но потом она рассудила, что если есть адвокаты, которые совершенно не шарят в юриспруденции, врачи, которые не разбираются в медицине, бизнесмены, которые понятия не имеют о том, как делать бизнес, то почему бы не быть и юмористам, которые не разбираются в том, что смешно, а что нет? Лич выступал уже столько лет, что его приглашали принять участие в концертах исключительно потому, что организаторам просто не приходило в голову, что его можно не пригласить, и еще потому, что он с прилежанием и усердием лизал задницы всем и каждому.

Миранда не любила Лича еще и потому, что он был шотландцем. Ее очень бесило, что все шотландцы считали своим святым долгом, сидя в каком-нибудь лондонском баре, ругать лондонцев и англичан, в том смысле, что все англичане - как бабы, что они не умеют играть в футбол, зато вот шотландцы круты и неслабы.

Когда Миранда вышла на сцену под жидкие аплодисменты, она поняла, что у нее нет настроения выступать и что ей не хочется, чтобы Лич, который должен был выступать сразу следом за ней, получил 'разогретый' зал. (Она решила их остудить. Уничтожить аудиторию.

Зрителей было человек тридцать, и они уже слегка 'разогрелись' на Никудышнем.

- Прежде чем мы начнем, - сказала Миранда. - Прошу прощения, но мне нужно проверить благонадежность аудитории. Я не хочу распинаться перед каким-нибудь стариной Томом, Диком или Гарри. Смех - это искусство, я бы даже сказала, высокое искусство, которое предназначено для людей умных и тонких.

Ее слова были встречены дружным смехом.

- Если тут в зале есть идиоты, то им лучше сразу уйти. Она подошла к девушке в первом ряду, которой было как-то уж слишком весело.

- Вот вы. Сколько будет семнадцать умножить на двадцать три? - Миранда понятия не имела, сколько это будет. И зачем, спрашивается, она целых два года изучала математику в Миддлсекском университете?!

Девушка покачала головой. Миранда кликнула Муссу, местного вышибалу. Мусса был из Сенегала, имел диплом врача, и Миранда доподлинно знала, что однажды на Рейлтон-роуд его ограбили две двенадцатилетние девочки. 'Нам по двенадцать лет, и мы тебя будем грабить', - заявили они ему. Мусса особенно подчеркнул, что девочки были крупными для своего возраста и были вооружены неким предметом, завернутым в плотный бумажный пакет. Они утверждали, что это пистолет для оглушения скота. Мусса понятия не имел, как выглядит пистолет для оглушения скота, тем более пистолет для оглушения скота, завернутый в плотный бумажный пакет, так что он поверил им на слово. Однако с виду он был вполне внушительным - рост шесть футов два дюйма - и знал свою роль, хотя слишком уж откровенно лыбился. По просьбе Миранды, он вывел девушку из зала. Зрителям это понравилось. И самой девушке вроде бы тоже. Во всяком случае, вид у нее был довольный.

Миранда старалась сохранять идеально серьезный вид.

- Сейчас я вам расскажу про жизнь, вселенную и все остальное ['Жизнь, Вселенная и все остальное' - роман Дугласа Адамса из серии 'Автостопом по галактике'. - Примеч. пер.]. Вселенная нужна для того, чтобы обеспечить меня твердым, перманентно эрегированным членом. Жизнь... я расскажу вам о жизни. Как это обычно бывает. Жизнь подходит к тебе вплотную и задает вопрос: чего ты хочешь больше всего на свете - славы? богатства? секса? счастья? И ты говоришь:

- 'Славы'.

- 'Ладно, будет тебе слава - за скромную плату в тысячу единиц'.

- А ты говоришь: 'Согласен, пусть будет за скромную плату в тысячу единиц'.

- А жизнь говорит: 'Нет, за скромную плату в две тысячи единиц будет лишь половина славы'.

- А ты говоришь: 'Погоди минутку. Ты же сказала, что целая слава стоит тысячу единиц'.

- А жизнь говорит: 'Ты не слушаешь. Я сказала, что четверть славы стоит четыре тысячи единиц'.

- А ты говоришь: 'Хорошо, как скажешь. Сколько бы это ни стоило, я беру'. А жизнь уже и прошла. Вот вам и все остальное.

Она довела одного мужика до поросячьего визга. В том смысле, что он уже даже и не смеялся, а просто повизгивал, как поросенок, причем зрителей это смешило больше, чем то, что делала Миранда. Она уничтожила аудиторию. Но не в том направлении, в каком собиралась. Два молодых человека в первом ряду буквально умирали от смеха, согнувшись чуть ли не пополам.

- Да вам всем только пальчик покажи, вы будете ржать.

Миранда прошла к барной стойке, раскрыла телефонную книгу и углубилась в чтение. Зрители вновь рассмеялись. Она нашла слабое место комедии в чистой виде. Наверное, у каждого в жизни бывают значимые моменты, смысл которых мы постигаем только спустя десять, двадцать, а то и сорок лет, но Миранда сразу же поняла, что такой замечательной аудитории у нее больше не будет уже никогда. Эти зрители - ее лучшие зрители. Сама того не желая, она покорила зал. Всего-то тридцать человек, но зато полностью в ее власти.

Дальше она действовала, исходя из тактики 'смутить и озадачить'. Среди артистов бытует мнение, что истории из собственной жизни, причем такие истории, когда ты буквально выворачиваешься наизнанку и выливаешь на публику все самое гадкое, что в тебе есть, - это бесценный источник сценического материала. Однако только один определенный вид исповеди пользуется зрительским спросом. Почти все вкалывают, как проклятые, почти у всех есть проблемы, и люди, которые ходят на юмористов, платят деньги за то, чтобы отвлечься и посмеяться. Им не нравится слушать, как ты горестно сокрушаешься, что муж бросил тебя ради какой-то старухи с гнилыми зубами, у которой нет за душой ни гроша, или что твоя младшая сестра умирает от неизлечимой болезни. Им это не нравится даже не потому, что они пришли сюда развлекаться, а потому, что они не хотят, чтобы им напоминали о том, что у них есть сострадание.

- У меня есть одна проблема, - сказала Миранда, уверенная, что у нее получится погасить их улыбочки. - Я даже уже к психиатрам обращалась по этому поводу. Моя мать покончила самоубийством, когда мне было двенадцать. И вот какая моя проблема. Я очень по ней скучаю. Кто-нибудь может помочь? Есть в зале кто-нибудь умный, кто в состоянии решить эту проблему?

Миранда чувствовала настроение аудитории, словно плод у себя в руке. На поверхности плода ощущалось нетерпение и удовольствие. Такие чистосердечные нетерпение и удовольствие, что даже среди тридцати человек можно было легко выделить одного, которому что-то не нравится или который заснул от скуки. Зрители с радостью ждали, что будет дальше, куда она их заведет. Они предвкушали, что будет смешно.

- Кажется, нет, - сказала она после долгой паузы. - Я бы отдала двадцать лет жизни, лишь бы побыть с мамой хоть пять минут.

Потом Миранда просто развернулась и вышла из зала. Первые жидкие аплодисменты обернулись бурной овацией. Лич вышел на сцену с многозначительным видом. Капитан Никудышний изобразил на лице выражение: что-черт-возьми-это-было?-но-что-бы-ни-было-это-было-круто.

Снаружи, приплясывая от волнения, ждала выдворенная девица.

- Мне уже можно войти обратно?

Какой-то импозантный мужик, полностью отвечавший стандартам Сохо конца девяностых - стильная стрижка, шикарные очки, черная кожаная куртка, протолкался вперед и с таинственным видом попросил у Миранды ее телефон. Она дала ему свой телефон, заметив при этом, что с чего бы ей вдруг раздавать свои