был пистолет - то есть не настоящий, а копия. Но с виду как настоящий. А у друго приятеля была машина. Он попросил взять на время и то, и другое и поехал за город искать какой-нибудь захолустный маленький магазинчик. Никаких видеокамер, никого, кто мог бы его узнать (он был уверен, что как барабанщика-бонго его хорошо знают в определенных кругах). Он поставил машину так, чтобы ее не было видно из магазина. У него были очень характерные и запоминающиеся усы a'la Сапата, но он не стал никак маскироваться, потому что здесь его никто не знал и потому что он все равно собирался в скором времени покинуть страну.

В общем, он заходит в магазин, видит, что других посетителей нет, пугает продавца пистолетом, выгребает всю кассу и понимает, почему маленькие сельские магазинчики грабят так редко. Он возвращается к машине. Пробует завести мотор, но мотор мертвый. Он не паникует. Он снова пытается завести машину. И еще раз, и еще. Он разбирается в автотехнике и проверяет мотор. С виду вроде бы все нормально. Он снова пытается завестись. Но время идет, и до него вдруг доходит, что пока он тут колупается, продавец мог бы уже тысячу раз вызвать полицию. Он смотрит на вход в магазинчик и видит, что продавец вышел на улицу - стоит курит и наблюдает за ним с искренним интересом. Молодой человек сразу прикидывает ситуацию: с его мексиканскими усами и оранжевыми тренировочными штанами пешком он уйдет недалеко. И в любом случае полиция легко вычислит его друга по автомобилю. И тут у него появляется мысль. Он возвращается к магазину и говорит продавцу:

- Слушай, я пошутил. Вот твои тридцать фунтов, и забудем об этом, ага?..

- Я пять лет отсидел за вооруженное ограбление, - говорит продавец.

- Слушай, я бы с удовольствием с тобой поболтал, но мне действительно нужно ехать к больному дядюшке. Вот твои деньги, в целости и сохранности. Если не веришь, можешь пересчитать. Давай я куплю тебе выпить, что ли. Прямо в твоем магазине. У тебя, я заметил, хороший выбор.

- Я пять лет отсидел за вооруженное ограбление, - говорит продавец.

- Слушай, это не настоящий пистолет. Это копия. Ничего страшного, говорит молодой человек.

- У меня тоже была копия. Я пять лет отсидел за вооруженное ограбление.

- Я тут подумал... может, мы сами с тобой разберемся, не вмешивая полицию?

- Хорошо, - говорит бывший вооруженный грабитель, расстегивая ширинку. - Становись.

- И вот в чем самый прикол. После того как они 'разобрались', новоиспеченный вооруженный грабитель хотел позвонить в ближайшую автомастерскую, но оказалось, что телефон отключен за неуплату.

Хьюго пришлось разъяснить Катерине с Елизаветой кульминационный момент. Девушки захихикали.

- Слишком оно хорошо, чтобы быть правдой, - с раздражением заметил Хьюго. - Да и идея сама дурацкая.

- Да, - кивнул Ральф. - И это не та история, которую кто-то будет рассказывать о себе.

- А я говорил, кто из участников этой истории мне ее рассказал? спросил Джим, мысленно благодаря Херби за его любимый анекдот.

- У Джима история лучше всех, - сказала Катерина.

- Похоже, за выпивку платить нам, Хьюго.

Хьюго впал в ступор уныния. Джим обозревал пляж. Был ли там хоть один человек, который по- настоящему счастлив? Слишком юные, чтобы жениться, неженатые, мечтающие пожениться, женатые, больше уже не женатые, женатые по второму и третьему разу? Отовсюду слышалась веселая болтовня и взрывы беспечного смеха; но счастливы ли они - все эти люди? Пляж, если смотреть внимательно, представлял собой отражение изнурительной - и тяжелой работы все натужно трудились, стараясь быть счастливыми. Опьяненные солнцем отпускники старались выкинуть из головы счета, измены, утраты, болезни и разнообразные мелкие неприятности 'карманного формата'. Джим восхищался их героизмом; семьи и одиночки, коммивояжеры и официантки - они все сражались. Он искренне желал им удачи. Если бы эмиссары Господа всемогущего сейчас явились бы к нему, воткнули бы пистолет ему в ухо и сказали бы: 'Джим, если сейчас мы тебя застрелим, все эти люди гарантированно будут счастливы', - он бы с готовностью отдал свою жизнь за то, чтобы всем остальным было хорошо, потому что это было бы то сокровище, которое он искал всю жизнь: сделать что-нибудь стоящее. Дабы благодарные потомки... и далее по тексту.

- Подождите, у меня есть еще история, - вышел из ступора Хьюго. - Она будет получше.

- Нет, не будет. У тебя все истории идиотские.

- Нет, правда. И почему я сразу про нее не подумал?! У меня был сослуживец, который всегда проводил отпуск с нудистами. Как раз накануне большой презентации он поехал на Кап Даг [Крупнейший в мире нудистский курорт во Франции, на Средиземном море. - Примеч. пер.], в один из этих нудистских поселков. Провел там две недели. Пил, как лошадь, и обжирался от пуза - там его угощали. Обратный билет у него был на вечер, а на следующий день должна была быть презентация. Но он сказал себе: я весь год вкалывал, как проклятый. Пахал, как лошадь. Полечу завтра утром; там есть ранний рейс, и даже если его задержат, я все равно успеваю на презентацию во второй половине дня. Вы знаете, как это бывает, когда тебе по работе приходится часто ездить в командировки - ты приезжаешь в аэропорт буквально впритык к нужному рейсу, чтобы не тратить зря время. В общем, он вызвал такси, собрал чемодан и стал надевать костюм... но не влез в брюки. Я говорю не о том, что они были ему тесноваты или там молния не сходилась... Он в них не влез в буквальном смысле слова. Даже ногу не смог засунуть в штанину. А еще у него была странная привычка не носить трусов, потому что, как он объяснял, когда он без трусов, он себя чувствует экстремистом-революционером на подпольном митинге. А поскольку курорт был нудистским, то плавок у этого мужика тоже не было. А теперь представьте картину. Половина шестого утра, а ему нечем прикрыть задницу. Он готов предложить таксисту любые деньги, чтобы тот продал ему штаны, но тут без мазы... таксист его в два раза тоньше. Он ломится в номера к толстякам, с которыми там познакомился. Предлагает тысячу фунтов за пару брюк. И снова облом. Все штаны ему явно малы. Он спрашивает у таксиста, нет ли среди его знакомых по-настоящему толстых людей. Они едут к двоюродному брату таксистовой жены, и у того, к несказанному облегчению моего приятеля, как раз подходящий размер. Они мчатся в аэропорт, но там на шоссе случилась авария, и собралась пробка. Он оставляет багаж в машине и последнюю милю до аэропорте бежит бегом. И еще успевает увидеть, как взлетает его самолет. Ладно, фигня-война. Есть еще один рейс, через три часа. Но на него нет свободных мест. Ни на какой из утренних рейсов нет свободных мест. Он предлагает другим пассажирам сумасшедшие деньги, чтобы они отдали ему свой билет, но они все, как один, едут к любимым родственникам, пребывающим на смертном одре. Ему пришлось брать такси до Парижа, откуда он все-таки улетает, приезжает через два часа после того, как презентация закончилась, и его увольняют.

- Ты определенно не знаешь, что такое противоправный поступок, подытожил Ральф.

- Он опоздал на презентацию.

- Но не специально. Он же очень старался туда попасть. Елизавета, проворковал Ральф, - я хочу, чтобы ты знала, что я по-прежнему в твоем полном распоряжении, душой и телом, любовь втроем, наручники, порка кнутом, без проблем.

- Ничего нового, - сказала Елизавета.

Она встала и пошла к воде. Там она улеглась на дамбе в картинной позе хоть снимай для журнала, - и принялась лениво перебирать пальцами свои локоны. Джим выждал минуту и пошел ее обольщать. Ему нужно было нормально спать - в нормальной кровати. Он подошел и сел радом с ней. Пару минут они молча смотрели на волны.

- Зачем ты заговорила с этими мужиками вчера в клубе? - спросил он.

- Я с ними не говорила. Это они со мной говорили.

- А откуда они узнали, что ты русская?

- Я же русская девушка. И выгляжу как русская девушка. Я говорю Дереку: это плохие парни. Очень плохие парни. Один идет к бару. Дерек садится на его стул. Он возвращается. Говорит Дереку освободить место. Тот говорит: нет.

Два мокрых маленьких мальчика носились по дамбе туда-сюда, брызгаясь водой на Джима с Елизаветой. Они прыгали в воду 'бомбочкой', поднимая фонтаны брызг. Почему-то им было прикольно нырять именно в том месте, где расположились Джим с Елизаветой. При этом почти каждый раз они едва не спотыкались о Джима. Оставалось лишь поражаться их непробиваемому невежеству. Джим вдруг поймал