Геннадием обошли всех, проверили, хорошо ли замаскированы фугасы.

Капсюли-детонаторы уже подсоединены, остается выдернуть чеки. Теперь надо поставить колючки, и все. Требуется предельная осторожность: можно подорваться на собственной мине.

Сделав все необходимое, довольные и возбужденные, возвращаемся в землянку. Метет, заметая следы, метель. Это нам на руку. В землянке тепло. Выставив пост, ложимся спать. Как хорошо отдохнуть в тепле, на ржаной соломе!

От первого взрыва на шоссе все просыпаемся. Выбегаем из землянки. Порывы ветра доносят до нас вой машин, громкие, истерические крики немцев. Не обращая больше внимания на взрывы, которые продолжают время от времени раздаваться, многие снова ложатся спать.

Шатров и Гусаров просятся на шоссе за трофеями. Я разрешаю, только прошу быть осторожнее, в бой не ввязываться. Володе даю свой автомат.

Прошло примерно полчаса. Я вышел из землянки. На шоссе снова вспыхнул огонь, затем по окрестным лесам прокатилось эхо взрыва. Немцы застрочили из автоматов. Затем снова загудели машины, и стало тихо. Вскоре ребята вернулись.

- Вот, еще горячие, - произносит Сергей и протягивает мне обгоревшие номера машин.

- Ну рассказывайте, что видели.

- Что там было! - начал Шатров. - Колонна машин встала. Саперы рыщут с миноискателями. Часто наклоняются к земле, что-то подбирают и бросают в сторону.

- Колючки!

- Один фриц наткнулся на мину.

- Ну и что?

- Разнесло его в клочья. Жалко... Мину жалко. А немцы в объезд поехали.

Запас взрывчатки мы почти полностью израсходовали, оставили лишь несколько противопехотных на случай преследования да два десятка термитных шариков.

После завтрака, оставив теплую землянку, мы тронулись в обратный путь - на восток. Через день севернее Рузы вышли к руслу уже замерзшей небольшой речушки с крутыми берегами. Невдалеке виднелся высокий деревянный мост.

Чеклуева со Стениным я отправил в разведку в ближайшую деревню Хотебцево. Ребята вскоре вернулись и доложили, что немцев в деревне нет, но дорога накатанная, техника проходит.

Неожиданно к мосту подъехали две легковые машины. Из них вышли несколько офицеров и принялись осматривать мост - верхний настил, сваи. У Сережки загорелись глаза. Он стал просить:

- Дай поохотиться, командир. Теперь мы налегке и в случае чего сумеем уйти.

- Иди, только не один.

- Я с ним пойду, - заявил Шатров.

Укрываясь в складках местности, два друга совсем близко подползли к немцам. Выстрелов было не слышно, но вот один из офицеров упал, за ним другой, третий. Мы уже приготовились броситься к мосту и добить остальных, но тут из-за поворота дороги вышла пешая колонна немцев. Гитлеровцы, видимо, заметили наших и стали разворачиваться в цепь. Ребята побежали в сторону леса. Мы прикрывали их огнем, одновременно углубляясь в лесную чащу. Фашисты еще долго стреляли, но мы все были уже в безопасности. Нас надежно укрывал частокол деревьев. Ясно, что мост очень нужен фашистам. Но почему офицеры так тщательно его осматривали? Машины и так здесь проходят, дорога накатанная. Значит, немцы беспокоятся, пройдут ли по нему танки. Сомнений нет. Мост надо уничтожить. Приняв это решение, мы поздно вечером вернулись к нему и с помощью термитных шариков подожгли.

На случай, если фашисты придут и попытаются погасить огонь, мы с Гусаровым, Чеклуевым и Стениным остались в засаде у моста. Геннадию с остальными я приказал уходить и дожидаться нас в овраге.

Огонь разгорелся и вскоре охватил половину моста: горели верхний настил, ферма, сваи. Теперь его уже не погасить. Убедившись в этом, мы ушли от тепла огромного костра в холодный ночной лес...

Чем ближе линия фронта, тем интенсивнее становилось движение по дороге. Зачастую немцы двигались и ночью: велико было их желание взять Москву.

Вышли на шоссе Тучкове - Звенигород. По нему беспрерывной вереницей двигались колонны машин, танков, длинные санные обозы. Пришлось долго ждать, пока представился случай перебраться через дорогу. Но и это препятствие мы преодолели благополучно.

К утру вышли из леса и пошли ровным заснеженным лугом. И здесь неожиданно наше передовое охранение наткнулось на спрятанные в стогах сена немецкие танки. Уйти незаметно от охраны не удалось. Нас окликнули раз, другой, начали стрелять. Не отвечая на огонь, мы скрылись в густом кустарнике на берегу Москвы-реки.

Слева танки, справа река. За рекой высокие холмы и лес, да только не знали мы, кто там: наши или немцы?

До тошноты болит голова. Сказываются бессонные ночи. Очень устали. Саша Стенин предлагает хлебнуть немного водки. Фляга примерзает к губам, с отвращением делаю несколько глотков и передаю следующему. Благодатное тепло разливается по всему телу, головная боль понемногу утихает. Теперь страшно хочется пить. Ребята спускаются к реке и финками долбят лед, но до воды не добраться. Река замерзла основательно.

На рассвете Стенин с Чекуевым, которые вели наблюдение за левым берегом, с тревогой в голосе сообщили: 'Немцы идут по нашему следу'. Подхожу к ребятам и вижу: не меньше полусотни гитлеровцев разворачиваются в цепь, в бинокль хорошо видно, что они вооружены автоматами. Оглядываюсь по сторонам и понимаю: деться некуда. Впереди на многие километры среди голой равнины петляет русло реки. Укрыться негде. Переходить на другой берег уже поздно.

'Эх, командир, командир, - ругаю себя, - надо было предвидеть погоню и сразу перебираться на ту сторону реки, к крутому берегу, изрезанному оврагами, или по крайней мере послать туда разведку'.

- Ребята! Принимаем бой! Перебежать на ту сторону не успеем, перестреляют как зайцев!

Немцы открывают огонь. Никогда - ни раньше, ни позже - я не слышал такого треска автоматов и свиста пуль над головой. Тысячи разрывных пуль ложатся на лед за нашей спиной, взрываются, и кажется, что стреляют и сзади. Густой прибрежный камыш падает на лед, словно подрезанный огромной невидимой косой. Девушки с гранатами и наганами лежат у откоса, им приказано ждать, пока немцы подойдут ближе. Мы, мужчины, из автоматов и винтовок открываем ответный огонь. Однако немцы продолжают наседать. Тогда я командую:

- Приготовить гранаты!

В этот решающий момент в середине наступающей вражеской цепи вспыхивает пламя, взлетают вверх комья мерзлой земли. Со свистом над нами проносятся мины и рвутся в каких-нибудь пятидесяти метрах. Значит, там за рекой наши. Гитлеровцы залегли, пытаются укрыться в мелких воронках, образованных взрывами мин. Затем один за другим встают, бегут назад. Вслед им летят наши гранаты. А мины все рвутся и рвутся на почерневшем уже лугу, усеянном трупами немецких солдат. Все. Мы спасены.

Девчата бегут на лед, обнимаются, смеются и плачут от радости.

Теперь мы уверены, что на правом берегу наши, и спокойно переходим реку. По крутому склону оврага поднимаемся на вершину холма. Вот и минометчики. Родные серые шинели, трехлинейки за плечами, закопченные, давно не бритые лица. Девчата бросаются целовать солдат, а мы сдержанно, по-мужски благодарим их за поддержку огнем. Одного из бойцов прошу отвести нас в штаб.

Вскинув винтовку на плечо, минометчик провожает нас до самого порога маленького деревянного домика. Часовой вызывает дежурного, и тот, выслушав нас, приглашает зайти. Внутри сильно накурено, зато тепло. Распоров подкладку телогрейки, достаю заветную бумажку. Вот что там было написано: 'Командирам частей. О прибытии тов. Фазлиахметова немедленно сообщите в штаб Западного фронта. Полковой комиссар Дронов. 14 ноября 1941 г.'.

Начальнику штаба полка мы доложили все разведывательные данные о противнике и самое главное - о сосредоточении танков там, за рекой. Он поблагодарил, приказал накормить нас, затем, крепко пожав руки, на попутной машине отправил прямо в штаб фронта. Оттуда поздно вечером поездом мы добрались до своей части и сразу же с Геннадием пошли к командиру. Подробно рассказали о воинских частях, которые встретились на пути, выложили трофеи: телефонные кабели, номера, снятые с подорванных машин.

Через несколько дней после выполнения задания в районе Осташева нам была поставлена новая боевая задача: перейти линию фронта под Наро-Фоминском, в деревне Борисово уничтожить немецкий штаб. По пути вести разведку, сеять панику в тылу врага.

- На этот раз вы получите только бутылки с горючей смесью, термитные шарики и личное оружие. Никаких мин и взрывчатки! Задача ясна? Вопросов нет? обратился к нам Спрогис.

Полковой комиссар Никита Дорофеевич Дронов добавил:

- Упорно рвавшиеся к Москве немецко-фашистские войска на многих участках фронта остановлены. Теперь гитлеровцы зарываются в землю, выгоняют местных жителей из домов, устраивают себе теплые квартиры. Выкуривать фашистов на мороз - вот ваша задача! Задание сложное, опасное и необычное, будьте предельно осторожны.

Наша группа была не первой, которая отправлялась в тыл с такого рода заданием, однако поделиться опытом пока еще было некому.

Правда, вернулся командир одной из таких групп - Борис Крайнов, но вернулся один, весь почерневший от горечи неудач. Он еще ничего не знал о судьбе своих товарищей - Зои Космодемьянской, Веры Волошиной, Клавы Милорадовой и других.

Теперь идти за линию фронта был наш черед.

Опять машина, опять прифронтовая полоса. Полковые разведчики в белых, как и мы, маскхалатах третий раз пытаются провести нас через линию фронта. Нас совсем немного - всего девять человек. Но даже такой маленькой группе не удается пройти незаметно. На опушке леса попали под перекрестный огонь двух дзотов. Володю ранило. У Саши Стенина пуля разбила