семья и сын Алеша. Зойка Алеше тоже писала, он ответил два раза. Она очень гордилась его письмами и показывала всем подружкам: «Это от моего братика!» Алеша ее интересовал гораздо больше, чем отец.

Маму Зойка жалела. Нелегко ей живется. Но ничего, вот она вырастет и будет ей помогать.

— Встань-ка, примерю свитер, — сказала мама, которая сидела рядом и вязала.

Зойка встала, мама прикинула на нее вязание.

— Пока плывем, и свяжу, — сказала она. — Будет тебе обновка.

— Когда мы приедем обратно и пойдем к Родьке в гости, я его надену. Ага? Только, наверное, жарко будет.

— Собралась. Никто тебя еще не приглашал!

— А что — просто так нельзя? Мы с бабушкой никого в гости не зовем, к нам все приходят, когда захотят.

— Сравнила! У вас в Кутузах вообще двери не закрываются. Замок еще в прошлом году потеряли, все не найдете.

— А зачем он? Можно на палочку закрыть. — Зойка задумалась. — Лучше бы ты, мама, обратно к нам приехала жить, чем мы к тебе, — осторожно сказала она. — Нам с бабушкой в городе не житье.

— Наговорила тебе бабушка! Как вы не понимаете: у меня же профессия. Я — ткачиха, и передовая! Да и тебе учиться надо. В Кутузах даже школы нет. Не надоело тебе за три километра бегать?

— Не-е. Не надоело.

— Все равно Кутузы скоро снесут. Всех переведут в центральную усадьбу.

— Никуда мы с бабушкой не поедем.

— Заладила: мы с бабушкой! Можешь мне хоть в отпуске настроение не портить? Ты думаешь, что говоришь: вы что — во всей округе одни останетесь?

— Нюшка тоже не поедет.

— Замолчи, пожалуйста! — Мама расстроилась. Это были их старые разговоры, и никогда они не приводили ни к какому решению.

Зойка замолчала и продолжала сосать вишню, а мама — вязать свитер. Вязание совсем ее успокоило, и она потихонечку запела: «Во поле березынька стояла, во поле кудрявая стояла…» И вдруг из угла КТО-ТО подпел скрипучим голосом: «Люли-люли стояла, люли-люли стояла…»

Мама выронила из рук спицы. Зойка чуть не подавилась вишней.

— ОН здесь? — шепотом спросила мама.

Зойка молча кивнула. Вид у нее был скорее сконфуженный, чем испуганный.

Мама обвела взглядом каюту, стараясь определить, где ОН. Все стояло на своих местах, не шевелилось, не двигалось. Но тут спицы, которые лежали на полу, словно сами поднялись в воздух и воткнулись в клубок.

— ОН что — все еще жив-здоров? — спросила мама, хотя знала, что жив-здоров.

— Жив, жив! — донесся обиженный скрипучий голос.

Некоторое время мама молчала, приходила в себя. Наконец, видимо, пришла: брови нахмурила, глаза посуровели.

— Как ОН здесь оказался? — строго спросила она.

Зойка вздохнула.

— Сел да и поехал, — раздалось из угла.

— А ТЫ молчи! — прикрикнула мама тому, в углу, и окончательно пришла в себя.

— И так все время молчу, — проскрипел голос.

— Значит, «зайцем» едет? — спросила мама.

— А зачем ему билет? Все равно его не видно.

— Все равно меня не видно, — проскрипело из угла.

— Значит, вы меня решили обмануть? — сказала мама.

— Мы не хотели обманывать! — воскликнула Зойка. — Я бы тебе все равно сегодня сказала, только хотела сначала подготовить, чтоб ты не расстраивалась. — Зойка посмотрела в угол. — А ты чего запел раньше времени?

— Сорвалось. Песню-то еще лет сто назад певал, когда совсем молодым был. Вместе с твоей прабабкой Кланей как затянем!

— Ты мне это уже десять раз рассказывал! — прервала Зойка.

— Зачем ты взяла ЕГО с собой? — сердито спросила мама.

— Но ОН нигде-нигде не бывал! Даже бабушка ЕГО отпустила, только наказала вести себя тише мыши!

— Не было несчастья! — Мама была страшно огорчена. — Я хотела отпуск спокойно провести, а ты со своим ТОПАЛО!

Из угла донесся тихий вздох. Зойка тоже вздохнула.

— Он никому-никому не помешает, честное слово!

— Никому не помешаю! — снова заскрипело в углу.