Чарли не снимал дирнанский лазер с пояса даже ночью. Прикосновение холодного металла к коже придавало ему уверенность. Выпущенная поверх штанов рубаха не оттопыривалась, никому и в голову не могло прийти, что маленький Чарли Эстанция владеет смертоносным оружием, созданным на другой планете. Но чувство вины не покидало его ни на минуту. Он надеялся, что человек со звезд простит ему эту кражу, но полной уверенности в этом не было.

Самым худшим было то, что сейчас улизнуть из поселка было невозможно ввиду начавшихся плясок Огня. Все должны были быть на виду — община отбирала новых кандидатов, которых уводили в кива, чтобы прочесть над ними полузабытые молитвы, а затем они снова должны были появиться на улице, чтобы принять участие в танцах Огня. Шансы Чарли на посвящение были минимальными, поскольку он считался смутьяном, но если это все же произойдет, а его не найдут, то тогда начнутся по-настоящему серьезные неприятности.

Он не предупредил инопланетянина о начинающихся плясках — просто просчитался на один день. И теперь Миртин лежит в своей темной пещере и наверняка думает, что мальчишка-индеец, украв лазер, бросил его на произвол судьбы. Сожалеет, наверное, что был с ним настолько откровенным, казнит себя…

Чарли с жалким видом шатался по поселку, не теряя надежды незаметно удрать. Деревня была переполнена туристами. Повсюду сновали фотографы, толстые белые женщины и их изнывающие от скуки мужья. Они проникли бы даже в кива, если бы поселковый староста не поставил у входа несколько мускулистых парней.

Так прошли два дня. За это время Чарли успел несколько раз проверить лазер в действии: разрезал пополам толстое бревно, превратил в расплавленное месиво верхушку скалы около деревни и выкопал канаву метра в три длиной. При этом он несколько раз ошибался, неправильно прицелившись или накрыв слишком большую площадь, но довольно быстро овладел искусством обращения с дирнанским рассекателем. И почувствовал себя почти героем. Ему захотелось полететь на Дирну и поучиться в тамошней школе.

За два дня посвящения удостоились двое: Томас Агирра, большой остолоп, и Марк Гачупин, редкий дурак. Обычно за год выбирали только трех новых членов братства.

А что, если сейчас придут за ним? Не разразится ли он хохотом прямо посреди священного обряда? Или рассмеется еще раньше, как только его назовут индейским именем «Тсивайвонуи» — именем, которым он никогда не пользовался? Кое-кто из стариков пытался еще называть юношей только их индейскими именами, но молодежь упорно игнорировала это, откликаясь только на христианские.

Но никто, разумеется, за Чарли Эстанцией не пришел. Кому он нужен? Утром третьего дня выбрали Хосе Галвэна, и он понял, что, во-первых, оставлен в безопасности до следующего года и, во-вторых, может теперь бежать в пустыню, чтобы накормить Миртина, извиниться перед ним за опоздание и, может быть, вернуть лазер.

Только на полпути к пещере Чарли обнаружил, что за ним кто-то следит. Сначала он услышал за спиной шелест сухой травы. Это мог быть кто угодно, от зайца до дикой кошки. Еще через десять шагов ему показалось, что он услышал сдавленный кашель. Зайцы не кашляют. Чарли резко обернулся и увидел в десятке метров позади длинный тощий силуэт Марти Макино.

— Привет, — как ни в чем ни бывало, поздоровался Марти, выплюнув сигарету и тут же вставив в рот новую. — Куда это ты направляешься?

— Так, гуляю.

— В одиночку? Зимой?

— А какое тебе дело? — резко спросил Чарли, стараясь не выдать охватившего его страха.

Почему Марти следит за ним? А может, ему уже известно об обитателе пещеры? Если это так, то Миртину несдобровать!

— Возьми меня с собой, — невинно попросил Макино.

— Я просто гуляю…

— Хе-хе, парень, я давненько наблюдаю за тобой. Что-то ты начал гулять каждый вечер. Да все в одном направлении, и не с пустыми руками. Кстати, что это у тебя в пакете?

— Н-ничего.

— Да ну? Дай-ка я посмотрю.

И Марти сделал несколько шагов вперед. Чарли попятился, крепко вцепившись в завернутые лепешки.

— Оставь меня в покое, Марти.

— Я хочу знать, что происходит!

— Пожалуйста…

— Ты прячешь здесь кого-то, да? Может быть, сбежавшего преступника, за которого наверняка обещана награда? И вместо того, чтобы получить ее, ты носишь ему пищу! Неужели ты такой дурак, Чарли?

Он продолжал медленно приближаться, а мальчик — пятиться.

— О чем ты? — упрямо гнул свою линию Чарли. — Не понимаю…

Видимо, Макино надоело ломать комедию, и через секунду он уже возвышался над мальчиком, как скала, сжимая сильными пальцами его худое предплечье.

— Я слежу за тобой с той самой ночи, когда ты наткнулся на нас с Марией. Как только темнеет, ты берешь из тайника флягу и пакет и отправляешься в пустыню. Значит, там у тебя завелся друг. На этот раз ты возьмешь с собой меня, иначе вам обоим придется горько пожалеть о том, что вы вообще встретились!

— Марти…

— Ты возьмешь меня с собой!

— Отпусти…

Железные пальцы Макино еще сильнее сдавили руку мальчика. Чарли сморщился от боли, отчаянно рванулся…

— Стой!

Чарли и сам понимал, что не убежит далеко, и остановился, повернувшись лицом к догоняющему Макино.

Оставалось последнее средство…

— Что это за дрянь у тебя? — требовательно поинтересовался Марти, заметив нацеленное ему в грудь слабое подобие пистолета.

— Смертельный л-луч. — Голос мальчика дрожал. — Если я включу его, в твоем теле получится большая дырка!

— Ха-ха-ха!

— Я серьезно.

— Вот теперь я вижу, парень, что ты окончательно спятил, — грубо расхохотался Марти, однако остановился.

— Возвращайся в поселок. Или я убью тебя, честное слово!

Сердце Чарли учащенно билось. В это мгновение он поверил, что действительно может сжечь Макино. Какое это будет удовольствие! И не останется никаких следов!

— Бросай игрушку, парень, — с угрозой произнес Марти.

— Это не игрушка. Не веришь? Может, для начала прожечь дырку в твоей левой руке?

Взбешенный Марти напрягся для прыжка. Чарли отступил на шаг и включил лазер. В темноте ослепительно блеснул тонкий луч, и высохшее дерево в нескольких метрах от Макино исчезло, оставив после себя дымящуюся воронку в метр шириной.

— Игрушка, да? — яростно заорал Чарли. — Игрушка? Сейчас я отрежу тебе ноги!