вовсе не требовалось четкого соблюдения местных ритуалов. И он мог бы показаться неискренним, если бы попытался. Удачливый обольститель, это он познал еще в юные годы, всегда должен быть искренним. Но только когда эта искренность ценится.

Все следующие ночи Кэтрин проводила в его постели, и ночи эти были по-настоящему жаркими. А днем заново учила его ходить. Даже раздобыла где-то для этой цели палку. Он же предпочитал опираться на ее руку.

Превозмогая головокружение, Ворнин день за днем укреплял мускулы и понемногу двигался все увереннее и увереннее. Он уже почти не хромал. Кэтрин дала ему халат — по-видимому, чтобы он пристойно выглядел перед ребенком. Сама она больше не связывала себя какими-либо ограничениями и расцветала с каждым днем. Он все чаще слышал от нее слова любви и воспринимал их поначалу довольно рассеянно, как часть какой-то ритуальной игры, но со временем обнаружил, что и сам непроизвольно пересек какую-то невидимую черту, и то, что было сначала забавой, переросло в эмоциональный союз. Осознание этого пришло к нему в тот момент, когда он задумался о перспективе скорого возвращения к своим. Но одновременно откуда-то изнутри поднялась острая боль — это означало потерять Кэтрин, а сама мысль о разлуке привела его в уныние. Ему не хотелось расставаться с ней.

Как же такое могло случиться?

Это было немыслимым. Биологически они не имели ничего общего, он лег в постель с ней, чтобы выяснить, возможно ли это вообще. Все эти физические проявления любви и перешептывания в ночи — неужели же они смогли создать эмоциональную связь между дирнанцем и землянкой. Найдется немало дирнанцев, которые расценят их отношения как извращение, будут возмущены и оскорблены.

Влюбиться? В землянку???

Ворнин чувствовал себя совершенно беспомощным перед этим неоспоримым фактом.

Договор, конечно, не запрещал половых связей между Наблюдателями и наблюдаемыми, ибо заключающие его даже не рассматривали возможность их возникновения. Поэтому Ворнина несколько утешала мысль, что ничего противозаконного он, собственно говоря, не совершил.

Вскоре ему придется оставить эту планету.

Но что же тогда будет с этой женщиной?

А с ним самим?

Спасательный отряд состоял из шести дирнанцев, разбитых на две группы по трое. Каждая группа составляла завершенную сексуальную ячейку, из двух особей женского пола и одной мужского в первом случае, и из двух особей мужского и одной женского — во втором. Они высадились в Нью-Мексико на второй день после взрыва и начали прочесывание штата в поисках экипажа погибшего корабля. Задача эта существенно облегчилась бы, располагай они сигналами коммуникаторов, но в данном случае им приходилось опираться только на теорию вероятности плюс один чрезвычайно искаженный сигнал. Компьютеры, взвесив все возможности, пришли к заключению, что все трое должны находиться где-то в центральной части штата: один — в окрестностях Альбукерка, другой — ближе к Санта-Фе, а третий — к западу от линии, соединяющей двух первых. Вероятностный район ведения поисков был рассчитан с ошибкой в плюс-минус тридцать километров, что, естественно, не вселяло в спасателей особой бодрости.

Группа Фарнилла имела перед другой некоторое преимущество — следуя с севера, они шли на неясный сигнал поврежденного коммуникатора, то есть имели хоть какую-то путеводную нить. Сигнал свидетельствовал о том, что один из дирнанцев определенно приземлился в нескольких километрах от Рио- Гранде, неподалеку от южной окраины Санта-Фе, и что он при этом выжил, так как коммуникатор нужно было перезаряжать при каждом выходе на связь.

Командный пункт дирнанцы устроили в мотеле на окраине Санта-Фе и, прежде всего, произвели наладку своих портативных детекторов в надежде очистить принимаемый сигнал от помех и проследить его происхождение, сузив спектр. Первые подсчеты показали, что пропавший Наблюдатель должен находиться в окрестностях поселка Кохити, но проверка опровергла это предположение, а радикальная коррекция вычислений поместила район нахождения Наблюдателя по ту сторону Рио-Гранде, поблизости от развалин поселка Пакос. Но поездка туда оказалась безрезультатной, а последовавшая за ней проверка выявила допущенную ошибку — сигнал поступал с западного берега реки.

Поиск продолжался.

Вторая группа, начинающая с Альбукерка, не располагала ничем, кроме заверений компьютеров. Приборы продолжали хранить молчание. Поэтому пришлось прибегнуть к другим методам — осторожным расспросам, изучению донесений полиции и военных, помещению в газетах хитроумно составленных объявлений. Но все было тщетно.

Эту группу возглавлял Сартак. Одна из его партнерш была намного старше его, другая — совсем молоденькая. Это была ее первая вахта в качестве Наблюдателя и первая в жизни сексуальная группа. Звали их Тув и Линор. Вид у Линор был весьма невинный, и это позволяло ей без особой боязни задавать любые вопросы. Именно ее Сартак откомандировал в отделение культа Контакта в Альбукерке, хотя, как и все дирнанцы, глубоко презирал циничную пустоту организации Фредерика Сторма. Но существовала определенная вероятность, что кто-либо из местных жителей, обнаружив раненого инопланетянина, предпочтет сообщить об этом служителям Культа, а не представителям властей. Такой возможностью пренебречь было нельзя.

Он занимался переналадкой одного из детекторов, когда раздался звонок.

— Я только что вышла из здания культа, — тяжело дыша, сообщила Линор.

— Им ничего не известно. Но… Сартак, мы должны срочно что-то предпринять!

— Что случилось?

— Краназойский шпион!

— Что?

— Он тоже был здесь. Назвался Дэвидом Бриджером. Толстый, противный! Тоже разыскивает спасшихся.

— Каким образом тебе удалось это узнать?

— Я подслушала. Не думаю, чтобы он меня заметил. Это шпион, Сартак! Я уверена!

Итак, противник. Только этого не хватало! И без него дела идут премерзко! Сартак скривился.

— Ты знаешь, где он остановился?

— В мотеле неподалеку от нашего. Название… я записала его…

— Быстрее!

Линор прочла название. Сартак сделал себе пометку.

— Досадно, но ничего не поделаешь. Отправляйся в его мотель и пусть он тебя подцепит. Придуривайся, как ты это обычно делаешь. Вряд ли он потащит тебя в постель, но даже если это произойдет — не противься. Выясни все, что ему известно. Он, возможно, уже располагает полезной для нас информацией.

— А что, если он меня рассекретит?

— Не бойся. У краназойцев чутье гораздо хуже, чем у нас. Да и с землянами он не настолько знаком, чтобы обнаружить обман.

— Но если все же…

— У тебя есть граната, Линор. Мы здесь действуем согласно договору, а он — нет. Поэтому, если появится реальная опасность, ты его убьешь.

— Мне? Убить его???

— Убить! — повторил Сартак умышленно резко. — Знаю, знаю, все мы здесь — цивилизованные существа. Но мы — спасатели, а он нам — помеха! Гранату в его жирный живот, и пусть он горит ярким пламенем. Понятно? Но учти — это можно сделать в самом крайнем случае.

— Ясно, — выдавила из себя наконец девушка.