твердые позиции Арафата. Уверен, что у нас с вами нет разночтений в необходимости убедить и одновременно помочь Я.Арафату более уверенно следовать букве и духу соглашений с Израилем. Исключительно важно не давать палестинским экстремистским силам аргументов в их линии на срыв переговорного процесса, ведь подлинные параметры опасности агрессивного религиозного экстремизма сейчас предстают более чем зримо. На наш взгляд, заключал Козырев, принципиальной важности задача сегодня — ни при каких обстоятельствах не перекрывать перспективу движения к окончательному взаимоприемлемому урегулированию палестинской проблемы. Ради этого всем сторонам необходимо найти согласованные пути, приближающие к действительному миру и стабильности. Россия готова оказать в этом деле активное содействие.
Наша всегдашняя логика: лучше уступить Арафату, чем усилить палестинских экстремистов. Но в этом уравнении не всегда учитывалась другая зависимость: уступки Арафату усиливали еврейских экстремистов. Оптимум было рассчитать невероятно трудно. И не рассчитали. Рабин был убит. Нетаньяху пришел к власти.
30 декабря раздался нервный звонок из израильского МИДа. В Шереметьево сотрудники МВД разоружают службу безопасности «Эл Ал». Это грозит срывом полетов. Зная болезненное отношение израильтян к безопасности, тут же звоню в Москву Посувалюку, теперь уже — заместителю министра. Прошу вникнуть и связаться с Ериным. — Ерин — в Моздоке (Чечня!). — Тогда — с его замом Куликовым. Посувалюк спокоен: у нас свои порядки.
31 — суббота. Тихо.
1-го с утра мне звонит министр транспорта Кейсар. В другом режиме летать не можем. Будем отменять рейсы. — Подождите, говорю, в Москве — Новый год, никого не найдешь…
Израильтяне присылают документы.
Письмо Кейсара российскому министру транспорта от 29 сентября 1994 года. В нем говорится о мерах безопасности для защиты служб и деятельности «Эл Ал», которые применяются на всех линиях «Эл Ал». Естественно на базе соглашений с соответствующими правительствами.
В каждом аэропорту есть специально обученные сотрудники безопасности. Они одеты в гражданскую одежду, но вооружены (так, чтобы оружия не было видно). Технология содержания оружия, выдача разрешений на него, порядок хранения в то время, когда оружие не используется, определяются соглашением с местными властями. Поскольку «Эл Ал» не может летать за пределами Израиля, не придерживаясь упомянутых мер, Кейсар предложил договориться и включить эти меры в специальное приложение к Договору о воздушном сообщении.
Наш министр ответить не соблагоизволил. Но «по умолчанию» израильская охрана была вооружена, и до поры до времени проблем не возникало. Видимо, к концу декабря подули иные ветры. 29 декабря генеральный директор Управления гражданской авиации Менахем Шарон пишет своему московскому коллеге Вадиму Замотину и предлагает начать переговоры. Израильская делегация готова вылететь в Москву в любое время.
Но уже поздно. 30 декабря майор милиции Федянин А.И. с участием подполковника Шемякина В.И. и в присутствии двух понятых изъял из офиса авиакомпании «Эл Ал» четыре пистолета, 18 магазинов к ним и боевые патроны в количестве 180 штук. Основание: закон РФ от 20.05.93 г. «Об оружии». В Протоколе изъятия сказано, что все изъятое будет храниться «в линейной УВД в аэропорту Шереметьево до решения вопроса по существу». При сем присутствовал представитель «Эл Ал» в Москве П.Пистоль.
2 января меня пригласил заместитель министра иностранных дел И. Бейлин. Он сообщил, что с этого дня рейсы «Эл Ал» в Россию отменяются. Это решение — не знак протеста и не форма давления, просто Устав «Эл Ал» запрещает летать в те страны, где не разрешают осуществлять необходимые меры безопасности. Возможен и мораторий на рейсы «Трансаэро». Бейлин подчеркнул, что это «самая острая конфликтная ситуация за последние годы».
В принципе я был в дурацком положении, поскольку не имел из Москвы никакой информации. Приходилось выкручиваться. Просил Бейлина не нервничать. Выразил надежду, что как только новогодние празднества закончатся, конфликт будет улажен. Начался шум в газетах.
4 января был приглашен к Бенцуру. Все о том же. Снова просил не пороть горячку. Что касается «Трансаэро», то любые санкции были бы полным произволом и рассматривались бы нами как недружественный по отношению к России акт.
Мне трудно, — писал я в Москву, — давать квалифицированные рекомендации, поскольку я не осведомлен о тех важных государственных интересах, которые лежали за действиями милиционеров в конторе «Эл Ал». Однако мне представляется, что нашим интересам соответствует сохранение воздушного сообщения между Россией и Израилем. Если это так, то было бы логично предоставить «Эл Ал» те права, которыми эта компания пользуется в других странах.
6 января в 13.15 позвонил генерал Гончаров из МВД и сказал, что «недоразумение» улажено, дано указание вернуться к прежнему порядку. И будем вырабатывать соглашение.
Так кончилась эта неделя нервотрепки. До сих пор не знаю, что стояло за нашей не очень умной акцией в Шереметьево. Милиционеры накуролесили, а МИД, понимая вздорность происходящего, не хотел конфликтовать с МВД. Ждал, пока сами осознают…
Конец года — время подведения итогов.
С точки зрения мирного процесса уходящий год выглядел как год побед. Но не все было так просто. Лидеры опережали народ. В глазах простого человека террор обесценивал дипломатические кружева переговоров. 68 израильтян пали от рук террористов. Оппозиция оперировала и другими цифрами: за 16 месяцев до рукопожатий на зеленой лужайке террористы убили 49 евреев, а за 16 месяцев после — 120. Стрелка барометра общественных настроений явно шла вправо. Вправо шла и «русская» алия, обиженная невниманием к ее проблемам.
Во внешней политике — активность на всех азимутах. На два десятка выросло число государств, имеющих с Израилем дипломатические отношения (всего — 150). За год МИД принял около 3 тысяч иностранных делегаций. Годовая «нагрузка» Рабина: он принял 19 президентов и премьеров, 11 министров обороны, 30 «прочих» министров.
Экономика шла вверх. Доля валового дохода на душу населения составила 17,3 тысячи долларов (Япония — 34 тысячи, США — 24 тысячи). Одновременно рос разрыв между самыми богатыми и самыми бедными. Среди стран Запада по степени такого разрыва Израиль уступает лишь США.
Если же из плоскости более или менее осязаемых фактов и факторов перейти в другую, лежащую не на поверхности плоскость, то можно было констатировать «кризис сионизма», раскачку идеологического фундамента, на котором воздвигнуто здание государства Израиль. Разговоры о «постсионизме», непрекращающиеся попытки так называемых «новых историков», «критических социологов» де- мифологизировать Израиль и его историю, отражают глубинные, происходящие на социо-психологическом уровне процессы, ведущие к отчуждению иудаистских мотивировок, иудаистского мировосприятия от современного израильского сознания.
Возникает «новый сионизм». Его формулу удачно обозначил один из «русских» репатриантов: «Мой сионизм исчерпывается тем, что я живу в этой стране, плачу ей налоги, а мой сын ее защищает». С одной стороны, такой «сионизм», превращающий Израиль в «такое же государство, как все», облегчает сосуществование Израиля с арабским окружением. Но с другой, — трансформация сионизма, отступление классического иудаизма под натиском времени ведут к тому, что евреи, граждане Израиля, утрачивают ощущение собственной правоты. Подрываются идейно-политические основы высокой сопротивляемости израильтян.
В данном контексте имеет смысл хотя бы очень поверхностно затронуть огромную тему — сионизм.
Согласно Краткой Еврейской Энциклопедии, сионизм — еврейское национальное движение, ставящее своей целью объединение и возрождение еврейского народа на его исторической родине — в Эрец-Исраэль, а также идеологическая концепция, на которой это движение основывается. Сионизм, потому что Сион (Цион, Цийон) — холм в Иерусалиме; там — центр сбора евреев.
