Релия замялась. Похоже, ее терзали сомнения.

— Я бы с удовольствием плюнула лорду в лицо, так я его ненавижу, но очень не хочется искупать грехи в этой клетке.

Руиз прижался к железу, стараясь говорить как можно спокойнее и убедительнее:

— Хорошо тебя понимаю. Мне тоже.

— Надо думать! Вообще-то жаль, если такое красивое тело разделают на сцене. Это будет ужасная потеря!

Релия издала гортанный смешок, прозвучавший довольно дико в подобных обстоятельствах.

Руиз снова принялся уговаривать женщину, пустив в ход все свое обаяние:

— Ты очень разумно рассуждаешь. Прошу тебя, принеси мне пакет! Он небольшой и пройдет сквозь щель между прутьями. В крайнем случае будешь подавать амулеты по одному. В коричневую промасленную ткань завернуто несколько металлических предметов. Только не рассматривай их, — предостерег он. — Они священные.

Предметы в пакете могли убить Релию прежде, чем она доставит их Руизу.

— Я попробую, — неуверенно сказала девушка и торопливо пошла прочь.

— Погоди! Нет ли у тебя кусочка проволочки? Шпильки?

Поразмышляв, она покачала головой:

— Это не поможет, Вухийя.

— Зато убью время. Здесь слишком холодно, чтобы спать.

— Ладно. У меня есть ржавая шпилька. Даже если ее найдут у тебя, то все равно не опознают. Но на всякий случай обещай, что вытолкнешь ее в щель до восхода. А если решишь вскрыть себе вены, то вытри с нее кровь. Пусть думают, что ты сделал это зубами.

Дрожащими пальцами он схватил шпильку — длинную, тонкую, упругую. Казалось, она идеально подходит для его целей.

— Обещаю.

Руиз сражался с замком, пока распухшие пальцы не онемели от холода. Хитрый запор только с виду выглядел примитивным. В конце концов пришлось признать поражение. Ничего удивительного: в мире, где полно фокусников, замки должны быть очень хорошими. Он ненадолго задремал, но вспомнил, что вот-вот должна прийти Релия. Скоро. И сон, и отчаянье слетели с него. Пленник продолжал надеяться, пока первые солнечные лучи не окрасили небо над Фараоном в розовый цвет.

Стегатум просыпался рано. Наблюдая за грохочущими повозками торговцев, Руиз стряхнул с себя остатки апатии. Он обнаружил, что его промерзшее тело жаждет наступления дневной жары.

Он смотрел, как солнце медленно поднимается над городом, понимая, что никогда больше не увидит такого прекрасного рассвета. Настойчивый стук по клетке прервал печальные размышления. Он приник к верхней щелке, но никого не заметил. Тогда пленник приложил глаз к щелке пониже и узнал самого маленького из мальчиков, которые встретились ему в первый день.

— Привет, — ласково произнес Руиз. Мальчик серьезно смотрел на узника.

— Нам очень жаль, что ты умрешь, — наконец произнес он.

— Мне тоже.

— Это плохая смерть… хотя говорят, что ты принесешь хороший ливень.

— Да неужели?

— Ага. Говорят, что твое… это, как его? Искупление, да? Перенесли на завтра, так что этот гад, лордов палач, сможет придумать новые трюки. А то вот надзиратель помер, а с неба хоть бы капля упала… Старье все это, видали тыщу раз.

— Старье, говоришь?

— Ну. Нелегкое это дело — палачом у лорда служить. Столько всяких развелось, что сразу не поубиваешь. А новые трюки придумывать трудно.

— Это точно.

Беседа, конечно, была удручающе однообразной, но зато отвлекала и давала необходимую информацию. Если мальчишка не врет, то он получил отсрочку еще на одну ночь. С другой стороны, это могли быть просто слухи.

Ребенок пока уходить не собирался.

— Слушай, — задумчиво сказал он, — тебе ведь уже не понадобятся твои трюки? Может, покажешь мне, как делать ту штуку, с жуком?

В голове у Руиза забрезжила идея:

— Может, и мог бы, — небрежно произнес он, — но мне нужно мое снаряжение, а они все забрали.

— Ой, — разочарованно сказал мальчишка и повернулся, собираясь уйти прочь.

— Подожди! У меня есть мысль!

— Чего такое?

— Послушай… Ты сегодня видел Релию?

— Это денкларовскую-то шлюху? Не-а. И его самого тоже не видел. Может, они вместе удрали? — Мальчик усмехнулся совсем не по-детски. — А почему ты спрашиваешь?

— М-м-м… дай-ка подумать.

Итак, единственные люди, которые могли ему помочь, вдруг исчезли. О чем это говорит? О том, что кто-то неизвестный активно работает против него.

— Как тебя зовут? — спросил он у мальчика.

— Брумбет.

— Вот как? Многообещающее имя. Хочешь стать фокусником?

— А кто не хочет? Не становиться же продавцом змеиного масла! Кому охота весь день слышать голоса ниоткуда, а ночью орать от дурных снов. Да еще, чего доброго, помрешь на сцене связанный, вот как ты.

Мальчик произнес всю эту речь флегматично, без особых эмоций.

— Все верно, — так же спокойно отреагировал Руиз. — Хотел бы я быть таким умным, когда мне было столько лет, сколько тебе. А скажи мне, Брумбет, новые люди в городе не появлялись?

Мальчишка расхохотался:

— Да навалом! Все хотят поглазеть на Искупление.

— А раньше? Дня примерно два назад? Ребенок задумчиво, по-взрослому, потер подбородок:

— Вроде того, другого продавца змеиного масла?

— Вот именно. Когда он приехал?

— В ту ночь, когда ты поехал к лорду. Потом он исчез, а теперь опять вернулся. Но я его еще сегодня не видел.

— Тогда откуда ты знаешь, что он здесь? Брумбет посмотрел на него весьма презрительно:

— Его зверь в конюшне. Ты думаешь, я так воняю оттого, что весь день перекидывал вилами маргаритки?

— Я не заметил. Как он выглядит?

— Высокий. Лицо не такое барское, как у тебя. Годится, чтобы резать головы ящерицам, понимаешь? Ничего хорошего, очень хитрый тип. Не как ты.

— Значит, противный и хитрый, да? Как ты думаешь, где он может быть?

— Не знаю. Может статься, Денклар поселил его в твою бывшую комнату, подальше от приличных людей. Наверное, он там и отсыпается с похмелья.

— Может, и так. Понимаешь, проблема вот в чем: прежде чем ехать к лорду, я спрятал там свой мешочек с фокусами. Если он все еще на месте, я мог бы показать тебе пару трюков, если еще буду здесь сегодня ночью.

Мальчик наклонился ближе к клетке, глаза его загорелись.

— Не врешь? Я принесу твои фокусы. Ты скажи, как их найти.

Руиз с трудом заставлял себя держаться равнодушно.

— Ну да, а если этот хитрый мужик еще там? Тебе я могу показать фокусы, но пусть лучше они пропадут, чем достанутся тому типу.