капитан беспокоится о безопасности своих подчиненных, то подчиненные могут не беспокоиться.

Барсум продолжал расти в размерах. Наконец раздался голос Аи:

– Расстояние, босс, – и на дисплее появилась цифра «1000 км», немедленно сменившаяся другой: «999 км».

Я заметил было время, чтобы попытаться подсчитать скорость, но Зеб избавил меня от необходимости решать эту задачу:

– Умница!

– Я тут, Зеб.

– Продолжай выводить на дисплей результаты замеров расстояния. Подавай их как высоту над поверхностью. Добавь скорость снижения.

– Нет программы.

– Поправка. Дополнительная программа. Вычислять скорость снижения, выводить на дисплей по мере изменения.

– Новая программа. Скорость снижения в действии. Высота над поверхностью шестьсот километров.

– Ты умница, Ая.

– Я умненькая девочка, и вообще я лапочка, так сказала мамочка, так считает папочка.

Высота над поверхностью уменьшалась одновременно и быстро, и с медлительностью, от которой сосало под ложечкой. Никто не произносил ни слова; я едва дышал. Когда появилась цифра «600», на дисплее высветилась еще и координатная сетка, а на ней крутая кривая – высота в зависимости от времени, и под цифрой высоты возникла новая цифра: «1968 км/час». Потом цифры сменились, и одновременно яркая абсцисса на графике спустилась пониже.

Наш капитан издал вздох облегчения.

– Это еще ничего. Но я отдал бы пятьдесят центов и двойную порцию мороженого за тормозной парашют.

– Какого мороженого, бананового? Или клубничного?

– Решай сама, Шельма. В общем, не беспокойтесь, в самом крайнем случае я ведь могу поставить ее на хвост и дать газ. Просто это очень дорогой способ тормозить. Ая Плутишка!

– Слушаю, босс.

– Я все время забываю, что она не может выводить на дисплей много данных одновременно. Знает кто-нибудь, какое на Марсе атмосферное давление на уровне моря – то есть на поверхности? Говорите по одному, не все сразу.

– В среднем около пяти миллибар, – неуверенно отозвалась моя возлюбленная, – но, капитан… это ведь не Марс.

– Да, действительно… и если судить по этим зеленым зонам, на Барсуме гораздо больше воздуха, чем на Марсе.

Зеб взялся за штурвал, перевел управление с компьютера на себя, осторожно пошевелил элеронами.

– Не чувствую воздуха. Шельма, откуда ты знаешь астрономию? Герл-скаутская подготовка?

– В скаутах я дальше «зеленой» не продвинулась. Слушала курс, подписывалась на «Астрономию», «Небо и телескоп». Интересно же.

– Заведующая научной частью, вы снова оправдали мое доверие. Второй пилот, как только я почувствую воздух под крыльями, я сдвинусь к востоку. А то мы сядем слишком близко от терминатора. Нужно садиться при дневном свете. Ищите ровное место. Перед самой посадкой мы зависнем, но я не хотел бы приземлиться в лесу. Или на сильно пересеченной местности.

– Есть, сэр.

– Астронавигатор!

– Да, сэр.

– Дити, милая, ищи по левому борту и впереди, насколько тебе видно за моей спиной. Джейк пусть смотрит по правому борту.

– Капитан, я нахожусь у правого борта. Позади папы.

– Что? Когда это вы, лапочки, успели поменяться местами?

– Ну… была команда действовать быстро, сэр… В шторм не станешь разбираться.

– Взыскание за нахождение не на своем месте. Останешься без сиропа, когда приземлимся и испечем оладьи к завтраку.

– По-моему, об оладьях не может быть и речи.

– Могу я помечтать, а? Заведующая научной частью, следите за левым бортом.

– Есть, капитан.

– А Дити пусть помогает Джейку. Смотрите, где коровы пасутся: нам подойдет любой лужок… Ура! Зацепились! Я чувствую воздух!

Я затаил дыхание, пока Зеб медленно выводил машину в горизонтальный полет, отклоняя ее к востоку.

– Ая Плутишка!

– Чего тебе, дружочек?

– Прекратить вывод данных на дисплей. Выполняй.

– Иншаллах, йа саййид[35].

Цифры на дисплее исчезли. Зеб держал машину почти на критической скорости. Мы находились еще на большой высоте, что-то около шести километров, и шли в сверхзвуковом режиме.

Зеб начал медленно распрямлять крылья по мере уменьшения скорости и высоты. Когда скорость упала ниже звуковой, он раскрыл крылья полностью, чтобы получить максимальную подъемную силу.

– Догадался ли кто-нибудь прихватить канарейку?

– Канарейку?! – воскликнула Дити. – Боже мой, зачем?

– Это я просто тактично напоминаю экипажу, что нам нечем проверить атмосферу на пригодность. Второй пилот!

– Да, капитан, – отозвался я.

– Достать кнопку мертвого человека. Приготовить ее к использованию. Держать повыше, так чтобы всем было видно. Когда ты доложишь, что кнопка готова к работе, я открою воздухозаборники. Если ты потеряешь сознание, твоя рука разожмется, и кнопка доставит нас домой. Надеюсь. Но – внимание! – если у кого-то из вас закружится голова, вообще кто-то почувствует себя плохо… или увидит, как кто-то другой падает в обморок – не ждите! Дайте команду голосом. Дити, произнеси по буквам команду, которую я имею в виду. Не давай команду, а произнеси по буквам.

– А, я, дэ, о, эм, о, и.

– «И» краткое!

– Это уже мелочь. И так ясно.

– Это не мелочь.

– Знаешь, кто ты? Ты флокцинавцинигилипилификатор, вот.

– Так ты, значит, поняла это словечко? Объявляю: отныне и впредь на Барсуме различие между буквами «и» и «и краткое» не проводится. По приказу Джона Картера, владыки. Я сказал. Второй пилот!

– Кнопка мертвого человека приведена в готовность, капитан, – ответил я.

– Девушки, можете дышать или не дышать, как хотите. Пилот и второй пилот будут дышать. Сейчас я открою воздухозаборники.

Я старался дышать нормально и думал о том, разожмется ли моя рука, если я потеряю сознание.

Неожиданно в кабине стало холодно, тут же автоматически заработали обогреватели. Я не испытывал никаких неприятных ощущений. Давление в кабине слегка повысилось, отметил я про себя, – надо полагать, за счет лобового напора воздуха.

– Все ли чувствуют себя нормально? Все ли выглядят нормально? Второй пилот!

– Чувствую себя прекрасно. Ты выглядишь хорошо. Хильда тоже. Дити я отсюда не вижу.