повернулась. Быть тебе теперь, Филин, с гнездом...»

– Хочешь от него избавиться?

– Нет! Ни за что!

– Это хорошо... Значит, поженимся. Пойдешь за меня?

– Я это... Я же не настаиваю... Я и сама смогу... Просто хотела, чтобы ты знал...

– А я не хочу, чтобы байстрюки от меня рождались! Поженимся, если хочешь. Я для ЭТОГО уже тоже созрел. Наверное...

– Спасибо тебе, – она обняла Андрея и терлась, словно кошка, щекой о его щеку. – Я тебя люблю, Андрюшка...

В районном ЗАГСе пошли навстречу боевому офицеру, отбывающему через две недели к месту службы, и Андрею с Анной не пришлось ждать положенных трех месяцев...

...Мерный перестук колес успокаивал. «Черноморец» уносил Филина в Москву, в отряд к друзьям-однополчанам...

Если честно, то у Андрея в запасе было еще дней десять до окончания отпуска, и он абсолютно спокойно мог бы провести их с молодой женой. Медовый месяц, усеченный на две трети, но... Он ее боялся!!! Филин!.. Он признался в этом только себе, да и то только в вагоне, который, слегка покачиваясь, уносил его навстречу неизвестности...

– А ты чего какой-то, как с луны упал? – ввинтился в плавно текущие мысли Филина разухабистый голос проводницы – женщины средних лет – хозяйки соседнего вагона. – Девчонки-персики вокруг мужика вьются, а он такой холодный – как айсберг в океане?..

Андрей окинул взглядом находившихся в его купе женщин и мягко улыбнулся. Здесь были сплошь проводницы – четыре девушки возрастом не больше двадцати пяти и эта разухабистая мадам...

– Лялька сказала, что к ней в вагон на весь рейс напросился молодой, сексуальный офицер-Геракл, а офицер-то того... Сидит, словно чурбак деревянный, а девчонки, между прочим, слетелись как мухи на... кх-м... мед! – она разливала грузинский коньяк «Арагви», который выставил Филин.

– Что за имя такое – Ляля? – Андрей в упор посмотрел на проводницу – девушку с двумя толстенными русыми косами, доходившими до самой... – Тебя как зовут?

– Люда, – девчонка потупилась под его взглядом.

– О-о-ого-го!!! Лялька-то наша, оказывается, тоже краснеть умеет! Девки! Лялька покраснела!!! Вот это номер! – закатилась смехом «мадам». – За это надо выпить! Тост! Пьем за то, чтобы мы, тертые жизнью и клиентами девки-проводницы, умели краснеть!

Все улыбнулись, каждый своим мыслям, и, смачно чокнувшись «гранчаками», выпили душистый, ароматный напиток, слегка обжигающий рот и согревающий душу.

– Ох, и хорош коньячишко-то! Где взял сокровище такое?

– Друг подарил, – ответил Андрей, вспоминая Брата, приславшего со своим земляком подарок на свадьбу. Ящик!

– Хорошие у тебя друзья – не жадные!

– Он больше, чем друг – он Брат...

– А-а! – делая вид, что поняла, протянула «мадам». – Ну, что, девки, пойдем по своим вагонам или посидим еще? Перегон большой – до остановки больше двух часов.

– А если кто чаю захочет или еще чего?.. – подала голос Ляля, посмотрев с укоризной на напарницу.

– И то верно! – подмигнула хитро «мадам». – Пошли, бабье, к пассажирам, а то в розыск объявят...

– Вот белье, – девушка подала Филину белоснежные, накрахмаленные, явно из личных запасов простыни. – Хочешь, постелю...

– Нет, спасибо. Я сам.

Она стояла на пороге купе в замешательстве, теребя пальчиками кончик косы, и не могла найти повода, чтобы остаться...

– Хочешь, чаю принесу? У меня есть хороший – цейлонский, – она сделала еще одну попытку.

Филин обернулся к девушке:

– Послушай, Людмила! Ты хорошая девчонка, красивая, но только у нас ничего не получится с тобой. Я устал... От всего!.. Последние полгода что-то не хватает времени голову вверх поднять. Я хочу просто отдохнуть... Не обижайся, ладно? Извини...

Девчонка-проводница, слегка надув губки, кивнула с пониманием и вышла:

– Ну, тогда отдыхай. Спокойной ночи!

– И тебе...

... – Ну, и где же ты будешь жить эти дни, до конца отпуска? – Батя был удивлен, увидев Филина на пороге своего кабинета. – Что от супружницы-то молодой сбежал, или тяжела стала ноша? Не рано ли?!

Андрей поморщился едва заметно в ответ, но полковник понял, что это не его дело.

– Найду где, Батя, – Москва большая, и мест в ней достаточно...

– Телефон в дежурную часть не забудь сообщить! И... Иди уже, бродяга. – Батя с теплом смотрел в спину удалявшемуся Филину.

«Нужно будет надавить слегка на врачей, – думал полковник. – Он мне нужен – такого командира РДГ еще не было. Да и шутка ли сказать – оба звания ДОСРОЧНО! И как досрочно – за год!.. Две Красные Звезды... А ему ведь всего-то двадцать два года от роду. Я-то свою вторую получил в двадцать шесть, да и то... Правда, с нервами у него того... Не прошла для него даром неделя у Бекмурзы... Бандера и Змей говорили, что когда они его нашли – на теле места живого не было – весь в кровище. Ташкентские хирурги говорили, что он постоянно бредил каким-то крокодилом... Да и женитьба эта его – какая-то ненормальная... Трах-бах! Разве ж так делается? На пределе мальчишка! Как бы „психи“ его на своей комиссии не „задробили“... А все же крепкий пацаненок попался – так сразу и не скажешь – не сломался у Бекмурзы, хотя, по всему видно – досталось ему по самую маковку... А он молчит себе и даже водку не жрет! Ну, значит, и обойдется! Только с врачами помочь немного надо...»

...Звонок-«кукушка» все куковал и куковал по ту сторону двери. Филин не отнимал палец от кнопки – ему было интересно, на какое же по счету «ку-ку» откроется дверь. Но прошла минута-другая, а за дверью была тишина.

«Странно – свет горит... Может, выскочила к соседке? Подождать, что ли, минут десять- двадцать?..»

Он уселся на ступеньки и закурил. Дым слегка горчил во рту, вызывая неприятные ощущения. Это началось около месяца назад, после выписки из госпиталя. Там-то ему курить запрещали, но первое, что сделал Андрей, покинув стены госпиталя, – закурил. И чуть было не уселся в лужу, хорошо, рядом подвернулась скамейка – голова пошла кругом, опьяненная никотином. И вот теперь это гадкое чувство горечи во рту раздражало.

«Бросить, что ли?..»

Он услышал, как хлопнула дверь парадного и зацокали по лестнице каблучки – в «хрущобах» лифтов не делали. Частые шаги приближались к четвертому этажу. И вдруг совсем рядом стихли.

«Не она», – разочарованно подумал Андрей.

Прошла минута, может, две, и вдруг!.. Цок. Цок. Женщина поднималась очень медленно.

– Привет, Синичка, – произнес Андрей, рассмотрев на нижнем лестничном пролете знакомую головку.

– Ф-фу-уф! Напугал, – облегченно выдохнула Таня. – А я из булочной возвращаюсь. И вдруг почувствовала запах сигарет на лестнице, а у нас одни пенсионеры живут, и никто не курит.

И тут только она поняла, кто сидит на ступеньках около ее двери.

– Ты давно приехал, Андрюша? – она бросилась к нему на шею, целуя.

– Сегодня. – Филин обнял девушку за талию. – Трусиха! А как же дзюдо? КМС?

– Но это же в моем весе! А знаешь, сколько я вешу? Сорок шесть кэгэ!

– Клоп!

– Сам такой! – она в притворной обиде надула губки. – Сам же придумал, что Синичка!

– Впустишь-то?