— Что там?
Дэз перелистнула последнюю страницу.
E = hlR2 = W
— Я не понимаю его подстановочных, — Макс смотрел в тетрадь через плечо Дэз.
— Похоже на математическую модель, — Кемпински вернулась к началу и стала внимательно просматривать уравнения. — «Е» — это энергия, «W» — не очень понимаю, но обычно так обозначают высшую, превосходную форму величин.
— То есть «омега» здесь — высшая форма энергии? — недоверчиво поморщился Чарли.
— Не знаю, — повторила Кемпински, — в середине три составляющих…
— Аткинс утверждал, что энергия — это форма вещества и не существует без массы, — сказал Громов.
— Пока у нас нет информации, что за подстановочные он использовал, можно гадать бесконечно, — пробурчал Тайни.
— Думаю, это как-то связано с Константином Варламовым. Здесь же написано, что Аткинс создал свою энергетическую теорию, опираясь на его работы, — Дэз ткнула в досье, которое нашла в своей папке.
Чарли начал ходить по кабинету.
— Не понимаю, — он покачал головой. — Нас как будто к чему-то подталкивают. Сначала доктор Синклер попросил Макса поучаствовать в Олимпиаде, затем ему предложили поселиться в Рободоме, потом перевезли в среду Эдена… Все это время с ним происходили странные вещи. Рободом стал его слушаться, Дэйдра МакМэрфи имеет доступ к его голове, на Олимпийских аренах ему передают послания, загадки…
— Причем все это происходило как бы само собой, — Дэз посмотрела на Громова, — как будто по твоей воле.
Макс запрокинул голову назад.
— Я вообще не уверен, что все это в самом деле происходит, — сказал он.
Раздался резкий стук в дверь.
— Упредительная полиция, откройте!
Друзья переглянулись.
Дэз едва заметно качнула головой.
За дверью послышалась какая-то возня, а затем она просто вылетела…
Макс открыл глаза и увидел, что он лежит в нейрокапсуле, крышка открыта, а над ним стоят Яков Фаворский и Каролина Шульц. Чуть поодаль — пехотинцы в касках, вооруженные плазменными винтовками.
— А я говорила! Я предупреждала!
— Что? Что происходит? — Макс щурился, закрываясь рукой от света.
— Максим Громов, вы обвиняетесь в читерстве и должны немедленно покинуть здание Олимпийского центра, — холодно сказал Фаворский. — После окончания игр начнется официальное судебное разбирательство; если ваша вина будет доказана — вас ожидает крупный денежный штраф и пять лет заключения в Джа-Джа Блэк.
Чарли, Тайни и Дэз тоже выбросило из Сети, они стучали по крышкам своих нейрокапсул, крича и пытаясь выбраться.
Повернув голову, Макс увидел, что у пульта управления доктор Льюис и Евгений Климов стоят с поднятыми руками. Солдаты правительственной пехоты держат их под своими прицелами.
— Система «Честная игра» засекла, что вы принимали и передавали файлы, находясь на арене «Сунь Укун», — сказал Фаворский, — эксперты полагают, что вы, зная внутренний код Сети, могли даже предоставить свою репликацию другому игроку, причем как человеку, так и программе… Альтеру, Джокеру…
— Я… Я… — Макс беспомощно оглядывался, не зная, что ответить.
Вдруг раздался легкий треск, потом сильный. Комнату затрясло.
— О, боже! — завопила Каролина Шульц, хватаясь за Фаворского. — Смотрите! Стена… Она двигается! Хватайте их!
Пехотинцы бросились к Громову, но в этот момент кусок стены вылетел наружу, и Макс увидел висящий напротив пролома квадролет Бюро. Два снайпера держали пулеметы наготове. Из квадролета высунулся Буллиган и махнул рукой:
— Быстро! Сюда! Энджил, Евгений! Вы, молодежь! На борт! Все четверо!
Он выстрелил крюком, на трос которого было насажено шесть удобных ручек-держателей.
Доктор Льюис нажал на кнопку аварийной эвакуации. Крышки капсул Дэз, Тайни и Чарли мгновенно открылись.
Макс не стал спорить, отпихнув Фаворского, он подбежал к пролому, схватился за первые ручки и, разбежавшись, быстро проехал по тросу прямо в кабину квадролета.
Дэз, Чарли, Тайни, Евгений Климов и доктор Льюис проделали тот же самый трюк.
Квадролет развернулся и начал быстро набирать высоту.
— Что происходит? — Макс держался за висок, кружилась голова, он чувствовал сильную дурноту. — Что это?.. Я ничего не понимаю!
Буллиган вынул из кармана пистолет и приставил его ко лбу Евгения Климова.
— Сами расскажете, доктор Павлов? Или лучше достать признание из ваших замороженных мозгов?
— Доктор Павлов?! — одновременно воскликнули Дэз и Чарли.
— Теперь понятно, откуда он столько знает про Рободом, — заметил Макс, удивившись только тому, что его совершенно ничего не удивило.
— Я не понял… — промямлил Тайни. — Нас подставили? Или что? Кто это?
— Личностный аналитик Аткинса, — пояснила Дэз. — Который, как мне кажется, должен быть в заморозке за свои опыты с церотерозином.
Я смотрел на Буллигана и не мог понять — как он узнал? Как он вычислил меня? Мне казалось, что все следы заметены лучше некуда, плюс несколько удачных совпадений, которые полностью снимали с меня все подозрения.
Громов, Чарли, Тайни и Дэз были в соседней комнате, за зеркалом, я знал, что они там, и попытался улыбнуться им. Надеюсь, они поймут, что я не желал зла им лично, просто хотел узнать правду о Роберте. Хотя дисквалификация с Олимпиады за читерство — малоприятная вещь. Особенно в положении Громова. Я осознаю, что испортил его репутацию надолго, если не навсегда. Единственное, что меня оправдывает, — что я уже тогда решил создать этот док-топ и рассказать всю историю так, как она была на самом деле.
Второй раз в моей жизни я арестован одним и тем же человеком.
— Поскольку мы с вами давние знакомые, доктор Павлов, я решил вести допрос сам, — Буллиган нажал кнопку на столе, включая сенсорный детектор лжи. Вроде того, что Роберт установил в Рободоме, но, разумеется, более новый и чувствительный.
— Не возражаю.
Буллиган проверил на дисплее компьютера, вделанного в стол, идет ли запись, валидна ли она по качеству. Все было в порядке.
