ребенком, перед которым вот-вот откроется чудесный мир.
Я точно помню, что в глубоком детстве, когда каждый взгляд был открытием, я испытывала нечто подобное, только еще более ярко, чисто, открыто... Я лежу в детской кроватке и высматриваю мир сквозь деревянную решетку, и вдруг меня захватывает страстное желание встать. Начинаю упорно карабкаться, цепляясь за деревянные прутья, и через несколько минут напряженного карабканья все-таки встаю, и какие чувства я при этом испытывала! Это было первое путешествие, которое я сейчас помню, и оно было таким захватывающим. Сейчас, когда вижу младенцев, которые карабкаются, переворачиваются, пытаются ползти, а родители 'заботливо' тащат их обратно в кровать, я понимаю, что им и невдомек, что это не просто двигательная реакция, как у вьюнка, улитки или амебы, что это страсть первооткрывателя, что человек переживает нечто очень важное, а его безжалостно, под вывеской 'заботы', суют обратно в коляску.
Одно из самых страшных извращений - это пеленание. Я считаю это фашизмом - не в переносном, а в прямом смысле этого слова. Пеленание - это циничное надругательство над самой природой человека, это заслуживает самого сурового наказания вплоть до тюремного заключения. Поняла я это лишь тогда, когда в памяти проявились самые ранние детские воспоминания - сразу после родов, когда меня отнесли в комнату для новорожденных и запеленали. Сейчас я прекрасно помню животный ужас от того, что туго завернута в тряпку и не могу даже пошевелиться, что меня крутят как хотят. Вот нос уткнут в простынь, вот теперь перед глазами потолок - я просто вещь, попавшая в лапы этим уродам, заковавшим, связавшим меня, и я помню отчаяние от бессилия - настоящее, недетское страдание. Уверена, что это испытывают все младенцы. Сколько рассуждают о родовых травмах, о том, как это влияет на последующую жизнь человека, и совершенно не думают о том, какую еще более ужасную травму наносят детям, помещая их на несколько месяцев даже не в камеру-одиночку, а гораздо хуже - в тряпичный гроб, в смирительную рубашку. Если бы я имела такую возможность, то непременно каждого, у кого вскоре родится ребенок, запеленывала бы потуже на денек-другой... возможно, тогда проблема отпала бы сама собой.
Другое воспоминание из детства - когда я впервые увидела, как идет снег. Мне уже год, я вовсю бегаю по комнате, подбегаю к окну, забираюсь на табуретку, выглядываю... и испытываю потрясение - на улице все белое-белое, и идет густой, пушистый снег. В тот же день я добилась от родителей, чтобы они вытащили меня на улицу, гладила этот снег, вдыхала его запах, игралась с ним, смеялась и была счастлива, и чем больше я вспоминала о тех моментах, когда испытывала вот такое невинное счастье первооткрывателя, тем яснее становилось то, что этого уже не будет никогда. Эта ясность - как похоронка, приходящая в мой почтовый ящик день за днем. Меня подписали на нее без моего ведома и согласия, пока я была беспомощным ребенком. И каждый раз, когда я собираюсь выйти на улицу, пойти на почту и дать по рукам тому, кто шлет мне эту гадость, я прохожу мимо почтового ящика, безвольно открываю его, получаю похоронку, внимательно вчитываюсь в текст, и все внутри опускается, отмирает. Ноги ослабевают, цель затуманивается, я снова ничего не могу.
Теперь уверенность в столь фатальном исходе поколебалась. Почтовый ящик выброшен на помойку, похоронки теперь класть некуда, и пока не повесят новый ящик, у меня есть время зайти на почту и вычеркнуть свой адрес из списка рассылки.
Радостная устремленность в Бодхгайю натолкнулась на реалии индийской жизни. В Индии вообще трудно что-то заранее планировать, но в такую задницу я попала тут впервые. Оказалось, что купить билет я могу только при том условии, если предъявлю оправдательный документ - откуда у меня взялись индийские рупии (?!). То есть я должна была предъявить документ из обменника. На всем пути до Варанаси я ни разу не сталкивалась с таким странным требованием - оказывается, его ввели только в этом году, и поэтому, конечно, у меня не было никакой справки. Пришлось срочно идти в обменник, чтобы поменять рупии на доллары, а потом поменять доллары на рупии, но уже получив справку. Но напрасно я торопилась... судьбе было неугодно выпустить меня из Варанаси в тот день.
Обменников в городе попросту не оказалось. Само по себе это удивительно (везде, во всех туристических центрах, где я была до и после, на каждом углу имеется обменник), но не катастрофично - ну нет обменников, так поменяю деньги в любом ювелирном или шелковом магазине... А ведь можно еще поменять деньги в своем отеле (мне там предлагали обмен по грабительскому курсу). Блин! Эта жара мешает думать... мне же нужен не просто обмен, мне нужна чертова справка, без которой я не смогу купить билеты и уехать из города. Ну хорошо, в городе должны быть банки.
И в самом деле, банки тут есть. Первым на моем пути оказался 'Bank of India', где мне сказали, что сегодня они деньги не меняют. Следующим был Андхра банк - там наличные доллары не меняли, потому что в их отделении в Нью-Дели что-то с чем-то не сходится. Что конкретно имеется в виду - понять невозможно. Понять индусов, говорящих по-английски, возможно не всегда - плохое произношение как минимум, а если оно еще замешано на непрерывно пережевываемом бетеле... Когда рот говорящего наполнен слюной кроваво-красного цвета, то чтобы сказать что-то, бедняге приходится запрокидывать голову и говорить так, словно он полощет горло. Совершенно сюрреалистическая картина.
Ну хорошо. У меня ведь есть кредитка... Да, мэм, но сейчас во всем городе не работают все телефоны, снять деньги с карточки невозможно.
Помотавшись по жаре еще около часа, я плюнула на это дело и решила добить вопрос завтра, но завтра ситуация лишь осложнилась, поскольку в городе неожиданно (для меня) грянул местный 'фестиваль', и по этому случаю все банки были закрыты. Менеджер одного из банков участливо поведал, что завтра они возможно откроются, но поскольку праздник будет продолжаться три дня, то будут они менять деньги или нет - никому не известно. Самым неприятным во всем этом оказалось то, что, как объяснил портье в моем отеле, по сути никакого такого особого праздника нет и в помине, поскольку 'фестивали' у индусов проходят чуть ли не каждую неделю. Богов у них невероятно много, и у каждого есть 'своя' неделя или хотя бы три дня в году, когда в их честь устраиваются религиозные действа.
В Варанаси, этом индийском Вавилоне, смешались все религии мира, и эпидемия праздников здесь особенно распространена. Сегодня сикхи, завтра мусульмане, послезавтра шиваиты, еще послезавтра новый год и через неделю новый год, - гремят хлопушки и фейерверки, небо пестрит бумажными змеями, уличные динамики разрываются от оглушающей какофонии, по улицам ходят бесконечные процессии с барабанами, трубами и огромными телегами, раздающими еду нищим и городским прохиндеям.
По странной причине меня совершенно не беспокоила мысль, что я могу опоздать и никого не застать в Бодхгайе. Была странная, даже какая-то экстатическая уверенность в том, что я приеду туда именно тогда, когда надо - ни раньше, ни позже.
Момент истины настал через два дня, когда не было праздника, все телефоны работали, был обычный будний день, и во всех банках... мне отказали в обмене без каких-либо вообще объяснений - не меняем и все тут! Вот так. Чертова мышеловка.
'** октября
Планы вновь нарушены силой обстоятельств. Планы, планы... вся жизнь наполнена планами. Видела ли я хотя бы одного человека, живущего не планами, а ощущениями, желаниями?
