- Ничего так:) Пошли.
А член у него оказался очень приятным, - и на вкус, и на ощупь. Небольшой такой, слегка загнутый вверх, упругий... Если бы он не так торопился кончить, все могло было быть чуть поинтереснее... Может быть. А может быть и нет. Ничего не понимаю, - вроде бы получила удовольствие, а состояние такое, как будто меня выпотрошили, даже несмотря на то, что не кончила. Все произошло так быстро, как будто заскочила в комнату на минутку по пути в ресторан на крыше. И все равно так пусто и серо, что лучше бы он прямо сейчас исчез из-за моего столика.
- Что ты пишешь в своем блокноте? Это что-то вроде дневника?
- Ага, - через силу отвечаю.
- У меня тоже есть дневник, только я его с собой не ношу...
С трудом доев свою еду в его присутствии (как хорошо, что он оказался не болтливым!), я попрощалась и уже почти скрылась в проеме двери, как он догнал меня и попросил мэйл. Какое-то время колебалась, не зная, как отказать (а хотелось именно этого), но потом-таки дала мэйл и чуть ли не убежала прочь, оставив его в окончательном недоумении.
'** октября
Когда бродила по набережной, возник активный внутренний диалог о том, как я кому-нибудь опишу эти впечатления. И в какой-то момент возникло решительное желание попробовать его прекратить, посмотреть - что получится. Судорожно хватая мысли за хвост, я пыталась обрывать их на середине, но они тут же возникали вновь. Когда я уже почти бросила эти попытки, очень живо вспомнилось лицо того человека в поезде, когда он рассказывал о внутреннем диалоге, и так захотелось побыть хоть на минуту в его шкуре... почувствовать хоть на минуту вкус свободы от мыслей... интересно - мог бы он мне в этом помочь?
И вдруг набежала тишина, и поток мыслей остановился. Заодно оборвалось и то довольство, которое сопровождало эти фантазии. На мгновение возникло безмолвие, все замерло. На минуту все утихло, возникло впечатление, будто до этого вокруг что-то шумело, крутилось, а сейчас все исчезло и я осталась одна, но не просто одна, а 'перед лицом' чего-то невообразимого - к нему подходят слова 'безликая стихия', 'ледяная безмолвная пустота'. Я будто погрузилась в безмолвие и медленно 'оглядела' из него свою жизнь. Возникла мысль, вызвавшая сильный отклик - 'Я ничего не знаю о том, как мне жить. Я что-то делаю столько времени, у меня есть цели, предпочтения, но на самом деле мне ничего не известно о том, зачем я живу и действую, и к чему приведут эти действия'. Эта мысль будто пропитывала меня, становилась более глубокой, имела размер и вес, которым наполняла. Более точно будет сказать так - я переживала эту мысль: 'я ничего не знаю о том, как мне жить'. Эта мысль переживалась как вопрос, но ответ был совсем не важен. Потом опять возникло безмолвие, я почувствовала гул откуда-то издалека. В это время я смотрела вниз на Гангу с высокой стены гата, и возник такой образ: через реку до меня доносится зов того, что пребывает за ней, на другой стороне. Это - нечто невероятное, совершенно другое, чем всё, с чем я сталкиваюсь в жизни. Была уверенность, что это нечто - это состояние, в котором я могу быть, точнее так - в этом состоянии нет ни меня, ни кого-то другого, но то, что я сейчас называю 'я', может стать этим состоянием. Возникла уверенность (и это тоже новое - в возникающих мыслях не было сомнения, в них была не просто истинность, а особая уверенность), что для того, чтобы этот зов стал более интенсивным, мне нужно замереть, нужна тишина - полное отсутствие мыслей и эмоций. Нечто, откуда шел зов, было таинственным, но не детским и сказочным, каким обычно бывает переживание тайны, а безжалостным, ледяным, абсолютно отстраненным. Оно было притягательным, но очень неустойчивым. В этом восприятии не было ничего знакомого мне.
Эта странная уверенность в себе... Она очень простая и радостная, очень естественная. Оттенок тотального бесстрашия. Возникла мысль, что появление этого состояния имеет отношение к тому, что я реализовала в последнее время много желаний. Раньше желания попусту тянули во все стороны, а теперь слегка отпустили, я стала свободна и вернулась к тому, что нужно мне больше всего. Я переживала свободу, уверенность в том, что могу делать что хочу, хотя в этот момент и не было никаких желаний. Это нехотение доставляло особую радость. Возникла ясность, что огромная часть моих желаний - это и не мои желания вовсе, это просто механизмы, когда-то запущенные или из подражания, или из страха, и такие желания - это настоящее страдание, а при их прекращении появляются совсем другие желания, которым можно отдаваться как ветру, течению или другой стихии, и в момент такой безоглядной самоотдачи ты и есть эта стихия.
Эта странная уверенность в себе... Слово 'в себе' здесь лишнее. Она воспринимается как абсолютное взросление. Есть уверенность, что опыт нахождения в этой уверенности накапливается, что каждая секунда в нем имеет значение, что-то меняет. В нем есть особое качество: безвозвратность, необратимость, словно если ты в нем был, то ты становишься другим, даже когда оно ушло. Оно оставляет свой след. Все остальное - более поверхностно, мимолетно, и нет такого ощущения, что накапливается возраст, а это - это отделяет меня от всей прошлой жизни. Определенно что-то меняется...Хочу увидеть того человека, хочу рассказать ему, хочу просто побыть рядом и послушать, хочу увидеть его друзей. Только сейчас до меня стало доходить - какое это счастье, что у меня есть такая возможность, ведь он меня сам пригласил, но я не хочу ехать с совсем пустыми руками, я хочу тоже сделать ему свой подарок - я хочу приехать уже немножко другой, хочу получить больше опыта.'
(30)
Интернет-кафе я обнаружила прямо в двух шагах от отеля. Небольшой душный аквариум, утыканный компьютерами, так и кишит кузнечиками, ящерицами, бабочками и мошкарой, - все это постоянно приходится смахивать с монитора и с себя самой. Здесь другая Индия - ее светлый прообраз. Здесь чисто, и при входе посетители снимают обувь и сидят босиком. Владелец салона тут же - внимателен, адекватен в общении, с ним можно пошутить, поболтать о том о сем. Слева и справа сидят иностранные туристы, точнее туристки... Взгляд скользнул по соседке слева... симпатичная мордашка, гибкая, сидит, пишет письмо, играется босыми ножками... в глубине тела что-то гулко отозвалось, вспыхнуло, заурчало мягким, игривым котенком. Наверное, пишет своему мальчику... а кому напишу я? У меня тоже есть мальчик... да, сначала напишу Дэни... Мальчик мой, как бы я хотела сейчас прижаться к тебе:)
'Привет, морда! Я даже не знаю, с чего начать свое письмо и что тебе рассказать... С того момента, как я получила твое письмо в Ришикеше, произошло так много всего, что я наверное могла бы написать об этом целую книгу. Никак не могу поверить в то, что прошло всего две недели, - то, что я пережила, неизмеримо больше всей моей предыдущей жизни.
