У нас нет никаких свидетельств, что этот катрен увязывался со смертью короля при жизни Нострадамуса (первые зафиксированные утверждения об этом появились лишь в XVII веке). Однако он так часто упоминается адептами Нострадамуса как неоспоримое свидетельство его пророческого дара, что следует остановиться на нем подробнее.
Во-первых, нет никакого удовлетворительного объяснения «золотой клетке». Многие считают, что имеется в виду парадный золоченый шлем, но ни в одном документе не говорится, что король на турнире был в таком шлеме. Во-вторых, в катрене явно идет речь о выкалывании обоих глаз; король же погиб не по причине ослепления, а вследствие проникающего ранения головы. В-третьих, слово «флоты»
Очевидно, что в катрене 1—35 идет речь о событиях, весьма далеких от того, что на самом деле произошло 1 июля 1559 года. Не исключена его связь с катреном 6—77:
Сам Нострадамус утверждал, что на гибель Генриха указывает совсем другой катрен. В альманахе на 1562 год он опубликовал послание к своему другу Жану де Возелю, который, по словам Нострадамуса, правильно понял многие его пророчества, такие, «как, например, „в год, когда во Франции будет править одно око, семя Блуа убьет своего друга“…».[83] Речь идет о катрене 3—55:
Очевидно, что Нострадамус задним числом заменил слово
Праздник сменился трауром. Жениха принцессы Елизаветы, Филиппа II Испанского, в Париже в те дни не было; он прислал вместо себя герцога Альбу, который представлял его во время бракосочетания. 26 августа английский посол в Испанских Нидерландах сэр Томас Челлонер сообщил государственному секретарю сэру Уильяму Сесилу, что испанский флот отплыл из Антверпена с монархом на борту:
«В минувшую пятницу король отправился со всем своим флотом в Испанию с очень слабым восточным ветром, близким к штилю, достаточным, однако, для того, чтобы он радостно попрощался с нами, словно слишком длительное пребывание здесь было ему в тягость. У него было 20 испанских и бискайских судов, 30 голландских галионов и 40 парусников меньшего типа. Он собирается высадиться в первой же части Испании, которой достигнет… Этот глупый Нострадамус с его угрозами бурь и кораблекрушений в этом месяце сильно напугал моряков.[84] И действительно, в альманахе Нострадамуса на 1559 год август отмечен как месяц, чрезвычайно опасный для навигации…
Брак Эммануила-Филиберта Савойского и Маргариты Французской 9 июля был отмечен более чем скромно. Коронование Франциска II имело место двумя месяцами позже в Реймсе (18 сентября), после чего герцог Савойский и его окружение направились в Ниццу. 21 сентября, узнав, что в его владениях бушует эпидемия чумы, герцог решил не спешить и остановился в Салоне, чтобы пообщаться со знаменитым Нострадамусом. Он появился в Салоне в октябре, но Нострадамуса там не было: провансальский врач отбыл в Нарбонн по делам. По пути он заехал в Безье по просьбе епископа Лоренцо Строцци, в 1557 году получившего сан кардинала. Епископ страдал от приступов головной боли, а также болей в плечах, ногах и желудке (возможно, речь идет об артрозе). Нострадамуса не остановила чума, унесшая в октябре в Безье 7–8 тысяч человеческих жизней, о чем сообщает в своих хрониках Сезар де Нотрдам.[85] Он посетил больного, осмотрел его и оставил подробное врачебное предписание, предваренное ссылками на астрологию «юдициарную и естественную». Предписание[86] сводилось к прижиганию (каутеризации) ног, имевшему целью вызвать истечение из них жидкости и вместе с нею недуга. Это лечение не помогло и, хотя епископ пережил самого Нострадамуса, он до конца жизни страдал от своей болезни.[87] Необходимо отметить, что прижигания были широко распространены в галеновой медицинской традиции и практиковались врачами вплоть до Нового времени.
В декабре Нострадамус был уже в Салоне. В этом месяце там сделала остановку принцесса Маргарита, которая следовала за мужем с многочисленным штатом придворных. В XVI веке уже было принято торжественно встречать важных особ с приветственными адресами. Как всегда, эрудиция Нострадамуса оказалась востребованной: магистраты и дворянство поручили ему составление приветственного адреса принцессе. Среди латинских строк, сочиненных Нострадамусом, были такие:
Принцесса остановилась в замке Эмпери, резиденции кардинала Ленонкура, только что назначенного архиепископом Арльским; замок был владением примасов этой епархии. Маргарита Французская лично встретилась с предсказателем и беседовала с ним. Сезар Нострадамус рассказывал, как дворянин, который присутствовал при всех этих событиях, уверял его, что принцесса очень долго разговаривала с его отцом и «оказала ему большую честь, последовав в этом по стопам королевской добродетели Франциска Великого, ее родителя».
В этом рассказе Сезара сомневаться не приходится; более чем вероятно, что Нострадамус действительно встречался с Маргаритой Савойской, которой он в начале следующего года посвятил свой очередной альманах. Канцлер Мишель де л'Опиталь, сопровождавший принцессу[88] во время этой поездки в Ниццу, сам уроженец Савойи, рассказал в 1560 году об этой поездке в своей поэме
Конечно, канцлер предпочел бы, чтобы суверены прислушивались к речам министров, а не предсказателей…
В 1559 году под именем Нострадамуса вышла еще одна книжка – «Превосходный трактат о болезнях». Французское издание до сих пор не найдено, но в Оксфордской библиотеке сохранился английский перевод
