– Может, ювелиры ошиблись, – предположил мистер Косой.

– Да-а-а? – протянул мистер Гвоздь.

Его рука снова метнулась к карману, но на этот раз вернулась с оружием. Мистер Косой уставился в дуло пружинного пистоля. Технически, а также с точки зрения закона, это был арбалет, в котором пружина взводилась при помощи человеческой силы, но благодаря новейшим технологиям все это было упаковано в небольшой прибор, внешне представлявший собой трубку с рукояткой и спусковым крючком. По слухам, любой, кого Гильдия Убийц поймала бы с такой игрушкой, тут же испытал бы на себе ее способность легко быть стпрятаной в человеческом теле; а городская стража любого мегаполиса, обнаружив, что против неё использовали это оружие, тщательно проследила бы, чтобы его обладатель больше никогда не касался ногами земли, вместо этого его ноги вскоре покачивались бы в воздухе под дуновениями утреннего бриза.

Где-то в столе, должно быть, был припрятан еще один рычажок. Дверь распахнулась, и в комнату вбежали два человека, один вооруженный двумя длинными ножами, а другой – арбалетом.

Просто ужасно, что мистер Тюльпан сотворил с ними.

Это был, в некотором роде, особый навык. Когда вооруженный человек вбегает в комнату, где его совершенно точно ждут неприятности, ему требуется доля секунды, чтобы оценить обстановку, принять решение, просчитать свои действия, подумать. Мистер Тюльпан в этой доле секунды не нуждался. Он не думал. Его руки двигались, будто сами собой.

Чтобы осознать произошедшее, даже внимательному мистеру Косому понадобился мысленный повтор. И даже в этом замедленном от ужаса повторе с большим трудом можно было уследить, как мистер Тюльпан хватает ближайший стул и замахивается. А в конце этого неуловимого движения два человека уже лежат без сознания на полу, рука одного из них вывернута под неестественным углом, а нож дрожит, вонзившись в потолок.

Мистер Гвоздь даже не обернулся. Его пистоль по-прежнему смотрел в лицо зомби. Зато другой рукой он достал из кармана небольшую зажигалку в форме дракона, а потом мистер Косой… тот самый мистер Косой, который потрескивал на ходу и пах пылью… мистер Косой увидел, что торчащий из ствола наконечник маленькой стрелы обернут куском ткани.

Не отрывая взгляда от юриста, мистер Гвоздь поднес огонь к тряпке. Она вспыхнула. А мистер Косой и вправду был весьма сух.

– Я собираюсь поступить очень плохо, – сказал Гвоздь, сам будто загипнотизированный. – Но я раньше столько раз поступал плохо, что еще один разок можно и не считать. Ну, типа, убийство – страшная штука, но второе убийство уже и вполовину не так страшно. Так что когда совершишь их десятка два, каждое следующее практически ничего не значит. Но… сегодня такой прекрасный день, птички поют, где-то живут милые твари вроде… котят и всего такого прочего, солнце блестит на снегу и дарит надежду на приход весны, с цветочками, зеленой травкой и еще большим количеством котят, а потом будет жаркое лето, и нежные поцелуи теплого дождя, и множество других прекрасных вещей которые ты никогда не увидишь, если не отдашь нам то, что лежит у тебя в ящике, потому что ты сгоришь как факел, ты, лицемерный, лживый, двуличный сушеный сукин сын!

Мистер Косой покопался в ящике и достал еще один вельветовый мешочек. Нервно поглядывая на своего партнера, который раньше никогда не упоминал котят, за исключением предложений, содержащих также слова «бочка с водой», мистер Тюльпан взял мешочек и изучил его содержимое.

– Рубины, – сказал он, – очень хорошие, б…

– А теперь убирайтесь отсюда, – проскрежетал мистер Косой. – Немедленно. И никогда не возвращайтесь. Я никогда не слышал о вас. Никогда не видел вас.

Он уставился на танцующий огонек.

Мистер Косой за последние несколько сотен лет сталкивался со множеством опасностей, но ни одна из них не была столь угрожающей, как мистер Гвоздь. И столь неустойчиво безумной, тоже. Гвоздь нетвердо стоял на ногах, постоянно бросая взгляды в темные углы комнаты.

Мистер Тюльпан потряс партнера за плечо.

– Давай грохнем его, б…, и пойдем? – предложил он.

Гвоздь моргнул.

– Верно, – сказал он, похоже, приходя в себя. – Верно.

Он взглянул на зомби.

– Думаю, сегодня я сохраню тебе жизнь, – сказал он и задул огонек. – А завтра… кто знает?

Угроза была неплоха, но как-то чувствовалось, что грозил он не от всей души.

Потом Новая Фирма ушла.

Мистер Косой сел и уставился на закрытую дверь. Ему было совершенно ясно, а у мертвеца большой опыт в таких делах, что два вооруженных клерка, ветерана юридических битв, в помощи уже не нуждаются. Мистер Тюльпан знал свое дело.

Он взял из ящика лист писчей бумаги, написал печатными буквами несколько слов, запечатал лист в конверт и вызвал другого клерка.

– Позаботьтесь об этом, – казал он, когда пришедший уставился на своих павших коллег, – а потом отнесите это де Словье.

– Которому, сэр?

На секунду мистер Косой забыл об этой важной детали.

– Лорду де Словье, – уточнил он, – ни в коем случае не другому.