ты встречался с ними в Токио. Как говорят, спиритическая встреча. Такое случается, когда двое людей много думают друг о друге. С первого взгляда это кажется сном, но иногда сны бывают реальнее действительности. Нет ничего удивительного, что вы, хозяюшка, начали сомневаться — ведь вы поженились с Кусями-куном, совсем не думая друг о друге, и за всю жизнь не узнали, что такое любовь…

— На каком основании вы так говорите? Это просто оскорбительно. — Хозяйка прервала Мэйтэя на полуслове.

— Но ведь и ты, кажется, никогда не испытывал мук любви, — хозяин ответил ударом на удар, прийдя на помощь супруге.

— Слухи о моих любовных похождениях никогда не живут больше семидесяти пяти дней [109], а поэтому вы их, наверное, просто не помните… собственно говоря, то, что я прожил всю жизнь холостяком, тоже результат несчастной любви, — ответил Мэйтэй и обвел присутствующих взглядом.

— Хо-хо, интересно, — сказала хозяйка.

— Опять морочишь людям головы, — пробурчал хозяин и отвернулся.

И лишь Кангэцу-кун проговорил:

— Расскажите, я хочу извлечь урок из этой истории, — и улыбнулся, как всегда ехидно.

— В ней тоже очень много мистики, и если бы я рассказал ее покойному Коидзуми Якумо-сэнсэю, он, наверное, был бы в восторге, но, к сожалению, сэнсэй сейчас спит вечным сном и, по правде говоря, мне об этом не хотелось бы вспоминать. Однако если вы просите, то так уж и быть — откроюсь. А вы, в свою очередь, обещайте внимательно выслушать меня до конца, — предупредил Мэйтэй и наконец приступил к рассказу:

— Как сейчас помню, это случилось… э-э… сколько же лет уже прошло?… ну, да ладно, предположим, что это случилось приблизительно пятнадцать-шестнадцать лет тому назад.

— Чушь, — ухмыльнулся хозяин.

— Ах, какая у вас плохая память, — насмешливо проговорила хозяйка. Один Кангэцу-кун, выполняя обещание, не проронил ни слова и всем своим видом желал выказать готовность слушать дальше.

— Во всяком случае, это было зимой. Я тогда путешествовал по Этиго, — прошел долину Бамбукового побега в уезде Камбара и поднялся на перевал Кувшина Осьминога, откуда собирался спуститься в Айдзу. Тут его снова перебил хозяин:

— Где ты нашел такие места?

— Не прерывайте, пожалуйста, это так интересно, — остановила его хозяйка.

— Солнце село, дорога незнакомая, хотелось есть, поэтому мне ничего не оставалось как постучаться в одинокий дом, стоявший на самом перевале, объяснить в чем дело и попроситься на ночлег. «Пожалуйста, пожалуйста, заходите», — последовал ответ. При свете поднесенной к моему лицу свечи я увидел девушку и обомлел. Вот когда я познал колдовскую силу злодейки, именуемой любовью.

— Вот так так. Неужели в диких лесах есть красавицы?

— И в горах, и на море, везде… Хозяюшка, вот бы вам хоть одним глазком взглянуть на нее, ах, какая девушка. У нее была прическа бункин-но такасимада.

— Да ну! — воскликнула хозяйка.

— Я вошел в дом. Посреди комнаты в восемь циновок горел большой очаг. Вокруг него мы и уселись вчетвером: девушка, ее дедушка, бабушка и я. «Вы, вероятно проголодались?» — спросила меня девушка. «Накормите меня чем угодно, но только поскорее», — попросил я. «У нас сегодня дорогой гость, давай угостим его по крайней мере змеями», — сказал старик. Слушайте внимательно, сейчас я перейду к истории несчастной любви.

— Сэнсэй, мы слушаем вас очень внимательно, но, наверное, даже в Этиго зимой не бывает змей.

— Гм, вполне законный вопрос. Однако, когда рассказывают такую поэтическую историю, придирки совершенно неуместны. Разве в романе Кёка крабы не вылезают из-под снега.

— Вот как, — только и сказал Кангэцу-кун и приготовился слушать дальше.

— В то время я больше, чем кто-либо другой, любил есть всякую нечисть, но саранча, слизняки, красные лягушки мне уже порядочно надоели, а поэтому змеи показались мне блюдом очень тонким. «Поскорее подавайте их сюда», — ответил я старику. Тот насыпал в кастрюлю рису, поставил на огонь и стал варить. Я взглянул на крышку кастрюли и удивился — в ней было проделано около десяти отверстий и из всех струйками вырывался пар. «Ловко придумано, для деревни совсем не плохо», — решил я. Старик вдруг поднялся и вышел, но скоро вернулся, держа под мышкой большую корзину. Как ни в чем не бывало он поставил ее рядом с очагом. Я заглянул в нее… О, ужас! Она была полна змей. Защищаясь от холода, они переплелись между собой и образовали один сплошной клубок.

— Хватит о таких вещах. Противно слушать, — сказала хозяйка, сдвинув брови.

— Что значит «хватит», — это же главная причина несчастной любви, так что придется выслушать. Через некоторое время старик поднял левой рукой крышку кастрюли, а правой схватил весь этот клубок, бросил его в кастрюлю и накрыл крышкой. В эту минуту у меня даже дух захватило.

— Да перестаньте вы в конце концов, — пугливо воскликнула хозяйка.

— Скоро дойду до несчастной любви, потерпите немного. Не прошло и минуты, как из одной дыры в крышке кастрюли высунулась голова змеи. Я испуганно вздрогнул. Ты смотри, думаю, вылезла все-таки. Но в эту минуту из другой дыры показалась еще одна голова. Змеиные головы стали появляться отовсюду, постепенно вся кастрюля оказалась унизанной ими.

— С чего бы это они стали вылезать? — подозрительно спросил Кусями-сэнсэй.

— В кастрюле им было горячо, и, естественно, все они старались спастись бегством. Вскоре старик сказал: «Уже готово, вытаскивай» — или что-то в этом роде. «Ага», — ответила старуха. «Сейчас», — произнесла девушка, и они вместе принялись хватать змей за головы. Хребет, аккуратно отделяясь от мяса, вытаскивался вместе с головой. В кастрюле оставалось одно мясо. Здорово получалось.

— Это называется вытаскиванием змеиных хребтов? — посмеиваясь, сказал Кангэцу-кун.

— Оно самое. Ловко это у них получалось, правда? Потом она сняла крышку, перемешала рис с мясом и подала мне: «Кушайте».

— И ты ел? — холодно спросил хозяин; хозяйка же с гримасой отвращения на лице проворчала:

— Ну, хватит, меня и так уже мутит, теперь есть ничего не смогу.

— Хозяюшка, вам никогда не приходилось есть змеиного мяса, потому и возражаете. Советую попробовать, оно такое вкусное, что всю жизнь помнить будете.

— Очень мне нужно есть такую погань!

— «Наслаждаться обильной едой, забыть про холод, смотреть сколько душе угодно на девушку — что мне еще нужно», — подумал я, и тут девушка мне сказала: «Может, вы ляжете спать?» Усталость давала о себе знать, и я охотно согласился, растянулся во весь рост и, позабыв обо всем на свете, крепко уснул.

— А что же с вами было потом? — Теперь уже хозяйке не терпелось дослушать рассказ до конца.

— А потом… Я проснулся утром, и тут приключилась несчастная любовь.

— Что-нибудь случилось?

— Да нет, ничего особенного. Проснувшись, я закурил папиросу, выглянул из окошка во двор и увидел, что у ручья напротив умывается какая-то «лысина».

— Старик? Или старуха? — спросил хозяин.

— Я тоже никак не мог понять, кто это был, и долго рассматривал «лысину». Но вот она повернулась в мою сторону, и, о ужас! Я даже отшатнулся от окна. Это была моя первая любовь — вчерашняя девушка.

— Но вы же с самого начала сказали, что у нее была прическа.

— Да, накануне была, причем великолепная.

— Не мели чепуху, — сказал хозяин, устремив взор в потолок.

— Я тоже был очень удивлен, мне даже стало немного страшно, и я стал внимательно смотреть, что будет дальше. Наконец «лысина» кончила умываться, взяла парик в виде такасимада, который лежал на камне рядом, и как ни в чем не бывало надела его на голову и спокойно вошла в дом. «Ну и дела», — подумал я и с этой минуты возроптал на свою горькую судьбу, которая послала мне несчастную любовь.