'Я!' - мощно и четко раздалось в голове, по спине Пирса прошла приятная волна мурашек.

'Я - центр! Мой путь вращается вокруг меня. Я - центр мысли и сознания! Я - центр влияния и силы...', - Пирс произносил этот древний мантрам, ощущая как точка, где было зафиксировано его сознание наливается силой и энергией. Он улыбнулся этому свету, который нес с собой блаженство и успокоение.

Призрак затрепетал, начал размазываться, двоиться, принимать какие-то убогие формы, но ему пришлось сделать шаг вперед, ибо теперь уже ничто не могло поколебать волю Пирса. И, сделав шаг, он сделал и второй. Отчаянно сопротивляясь, извиваясь, протестуя и кривляясь, он шел и шел до тех пор, пока не слился с человеком вне лифта.

'Демиург-2' не ведал и не мог знать, что такое душа человеческая, а тем более высшая воля его 'Я', и уж тем более не по силам ему была борьба с Той, Что Пришла На Помощь его противнику. Он был всего лишь машиной. Он проиграл.

Пирс вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа: лифт даже не шелохнулся. Выругавшись напоследок, мужчина вышел из него и продолжил путь, прерванный столь бесцеремонно.

ГЛАВА 8.

Охо без каких-либо усилий стал хозяином долины. Его новый прибор работал безотказно. Во избежание неприятностей, ученый 'приручил' прибор только к себе, отдав ряд соответствующих приказов, и 'Демиург-2' материализовывал теперь только мысли своего творца. Охо знал, что Пирс не полезет в драку первым, а потому не спешил с объявлением войны. Лишь покончив все дела с долиной, отработав до тонкостей все команды, адресованные прибору, ученый решился наконец на месть. Он понимал, что Пирс - не Дина, которой достаточно было свистнуть, чтобы она прибежала, а кроме того существовала вероятность, что его бывший друг давно уже уничтожил доставшийся ему прибор. Это было бы вполне в характере Пирса.

Да и другого выхода у Охо не оставалось. Рано или поздно войну пришлось бы начать: не мог же он позволить одновременное существование двух приборов. Поэтому приказ о подчинение Пирса был все же отдан. Ученый понаблюдал за действием прибора, но ничего особенного не заметил, что убедило его в том, что операция по уничтожению Высшей Сущности Пирса прошла успешно, оставив от Джонатана только интеллект, а остальное - тело, чувства - вообще не заслуживало внимания.

Охо очень гордился этой своей находкой - душевной смертью. Человек оставался: его тело, чувства, мысли были прежними, но он был бездуховен, а потому им можно было управлять с помощью исключительно материальных стимулов и угроз. Духовные факторы просто переставали интересовать такого человека. И эта разновидность убийства доставляла Охо истинное удовольствие.

Пирс приехал на следующий же день, как ему и приказал ученый. Он был весел и приветлив, словно забыв о своем прошлом визите. Они с Диной болтали о давно минувших событиях, о кино, об искусстве, а Охо внимательно наблюдал, но ничего подозрительного не заметил. Если это и была игра, то первоклассная.

Ближе к двенадцати часам, хозяин дома решил проверить своего друга, неожиданно сказав:

- Джонатан, послушай. Когда ты был у меня в последний раз, то, очевидно случайно, прихватил с собой такую пирамидку из металла.

Реакция Пирса была мгновенной:

- Ха! Дружище! А я-то голову себе сломал: откуда, думаю, у меня эта железяка. Так она тебе нужна?

- Очень! Очень, Джонатан.

- Нет проблем. Как приеду, вышлю тебе ее. Ума не приложу: как она попала ко мне в чемодан.

- Видимо, случайность, - улыбнулся Охо.

- Конечно, случайность, - подыграл Пирс. - Я чужого никогда не возьму.

- Так, ты пришлешь?

- Конечно, конечно.

- Вот и ладно.

Ночью Пирс проснулся от какого-то шороха в комнате: Охо искал пирамиду. Не мог же он знать, что 'Демиург-1' находится в гараже его виллы и к тому же включен в сеть.

Обыск успокоил Охо окончательно. Теперь перед ним открывалась прямая дорога к мировому господству. Он не задавал себе вопроса: зачем это надо? Он мог господствовать, и этого было довольно. Все прочие вопросы он считал сентиментальностью и абсурдом сомнений.

Пирса же мало интересовал тот порядок, который собирался диктовать миру Охо. Основой взаимоотношений между людьми он считал партнерство, но не диктат. Он понимал, что его недавняя победа - результат духовного развития, но на Земле нашлось бы немного людей, сознание которых подчинялось душе, а не земным чувствам и мыслям. Поэтому, мировой порядок Охо в любой форме не мог быть лучше существующего, ибо иерархия власти была ба создана еще более искусственно, чем прежде, лишая людей всякого выбора, понимания происходящего, а значит и ощущения свободы.

Пирс решил ошеломить успокоившегося Охо превосходством своего сознания. Он отдал приказ 'Демиургу-1' о восстановлении психики Дины и взаимоотношений в долине.

ГЛАВА 9.

Утром его снова разбудили громкие крики в гостиной дома.

- Проклятье! - кричала Дина. - Ты - безмозглый идиот! Да, кто дал тебе право делать из людей марионеток? Я, счастливейшая из женщин, мать двоих детей бросаю все это только потому, что какойто маньяк захотел удовлетворить свое самолюбие. Да тебя нужно изолировать от общества! Ты - опасен! - Пирс уже стоял на лестнице и видел, как взъерошенная Дина, уперев руки в боки, стоит над поникшим Охо, глядя ему прямо в глаза. - Тебе надо лечиться! выдохнула она, но тут, заметив Пирса, снова вспыхнула: - А-а, Джонатан! Дружок молчаливый, разглагольствующий обо всем, что угодно, кроме правды. Дерьмо! Дерь-мо!

Пирс, не желавший пока выдавать своей роли в произошедшем, сделал недоуменное лицо:

- Наверное, я чего-то не знаю. Что произошло?

- Ах, он не знает. А кто же тогда еще может знать о том, что этот тип, - женщина жестко указала на Охо, - изобрел прибор, подчиняющий себе все и вся, и выполняющий любые желания своего хозяина? Или ты тоже зомби, какой и я была до вчерашнего вечера?

- Я? Зомби? Не знаю, - лицо Пирса выразило недоумение, - не замечал, хотя вряд ли можно заметить, когда становишься зомби.

- Опять философствуешь. Ладно! Я убираюсь отсюда сию же секунду. Идите вы к черту со своими философиями и изобретениями! Дина схватила уже собранный чемодан и выскочила из комнаты, хлопнув напоследок дверью. Через минуту в гараже взревел мотор, и визг шин возвестил, что Дина покинула Охо окончательно.

Когда шум автомобиля затих, Охо, выругавшись, что Пирс истолковал, как реакцию на невыполнение пирамидой приказа по возвращению Дины, схватил трубку телефона и набрал номер местной полиции:

- Логарт, говорит Охо.... Что? Ах, да, да, доброе утро. Я хочу, чтобы вы задержали мою жену на пару суток.... Что? Какое еще основание? Я так хочу.... Я, да мне.... Ладно, я сейчас позвоню вашему руководству и сообщу, что вы не защищаете интересов собственника, на территории которого служите.... Что...? Как не моя территория? Это даже смешно. Может, вы не знакомы с дарственной от семнадцатого мая прошлого года?... Нет?... Тогда вы полный идиот и уже уволены. - Охо нажал на рычаги телефона, секунду сидел, задумавшись, затем снова набрал какой-то номер:

- Алло! Хенинкс, доброе утро.... Да. Это я, Охо... Ни черта не понимаю. Что значит: чем могу служить? Да, ты просто служишь мне, и все.... Нет?... Кому?... Макфинли?... Черт! Да он же подарил всю эту долину мне.... Как ничего не известно об этом? Ты что: смеешься надо мной?... Ладно! Я все понял. Вы еще попляшете у меня! - Охо бросил трубку. - Это черт знает что такое!

- Что случилось, Охо? - Пирс был сама невинность.

- Я ничего не понимаю. Мой прибор не действует. Но самое удивительное, что все прежние действия отменены, а этого просто не может быть. Если,... если - он вдруг остановил свой взгляд на Пирсе. - Так вот где собака зарыта. Это ведь все твои штучки, да?

- Какие штучки, Охо? О чем ты говоришь?

- Да, да. Опять твой приезд. Но как? Как? - Охо перестал обращать внимание на Пирса, быстрыми шагами измеряя гостиную.

- Допустим, ты задействовал свой прибор, но мой-то работал и невозможно было, не подчинив его,