голове, и она успокоилась.

— Вроде никаких серьезных повреждений, — сказал фермер. — Ты, парень, из здешних?

— Да, из местных, — подтвердил Хеллер. — Так я пойду.

— Нет, черт побери, как же я тебя отпущу после того, как ты совершил поступок белого человека! Марта, принеси-ка чашечку кофе! — заорал он все с жутким акцентом в сторону кухни.

— О нет, — остановил его Хеллер. — Я бы с большим удовольствием, да у меня срочное дело в городе. Один малый ждет меня в суде. Огромное вам спасибо, но я и так опаздываю.

— Слушай, парень, дотуда же более двух миль. А ты еще хромаешь и вообще. Было бы не по- соседски, если бы я не подбросил тебя до города. Сейчас я заведу свой грузовичок. Собака уже успела перевернуться на живот и теперь смотрела на Хеллера очень странным взглядом. Фермер подогнал грузовичок к дому, Хеллер подхватил чемоданы, зашвырнул их в кузов, а сам забрался в кабину. И разбитый грузовик загромыхал по дороге к городку.

(…), подумал я. Получилось не так, как я рассчитывал. А все из-за этого дикого виргинского акцента. (…) графиня Крэк! Давала бы свои уроки уродцам и тем ограничивалась бы. Хеллер вышел из машины у здания суда.

— Заскакивай в любое время по пути домой, парень, — сказал фермер.

— С преогромным удовольствием, — ответил Хеллер, — и большущее спасибо за то, что подбросили.

Фермер уехал.

Хеллер некоторое время разглядывал здание суда. Свет горел только в двух окнах на втором этаже. Наружная дверь была открыта, и Хеллер захромал вверх по ступенькам. Потом он открыл одну из дверей. Типичный чиновный старикашка, одетый во все черное, сидел, склонившись над столом, за невысоким барьером. Перед ним лежало несколько раскрытых папок. На столе была выставлена табличка с надписью: «Рождения и смерти. Просьба соблюдать очередь». Я подумал, что очередь самого этого старого (…) уже явно подошла. Он будет мертв примерно через пять минут. Старикашка поднял лысую голову в седом венчике волос.

— Значит, ты и есть тот парень?

— Говорят, что я, — ответил Хеллер.

— Я всегда подозревал, что дело в конце концов дойдет до этого, — произнес старикашка более чем загадочную фразу. Он подошел поближе и внимательно оглядел Хеллера. — Значит, ты и есть Делберт Джон Роксентер-младший?

— Говорят, что это я, — сказал Хеллер.

— Двести долларов, — изрек старикашка, пододвигая к Хеллеру свидетельство, но не выпуская его из рук.

«Ага, — подумал я. — В смысле жульничества Америка остается прежней». Сумму в сотню долларов он одним махом увеличил вдвое. Хеллер полез в карман. Можно было сразу понять, что деньги эти он видит впервые. Ему даже пришлось переворачивать некоторые банкноты. Старик нетерпеливо потянулся через стол, ловко отделил от пачки две сотенные бумажки и тут же сунул их в карман. Хеллер взял свидетельство о рождении. Здесь были проставлены его имя и фамилия, сказано, что он блондин и рожден не в клинике, а дома. На свидетельстве стояли печать и подпись клерка. Дата рождения, значившаяся в свидетельстве, превращала Хеллера в семнадцатилетнего. Хеллер сунул документ в карман.

— Премного благодарен, — сказал он.

Он подхватил чемоданы, развернулся и захромал по ступенькам винтовой лестницы к выходу. Не выпуская чемоданов, он протиснулся в дверь и зашагал по улице. Я понизил громкость приемника, отлично зная, что сейчас произойдет. С грохотом и звоном окна второго этажа вылетели наружу, и сразу же из дома стали вырываться языки пламени. Обычное дело. Прощай, старый, алчный (…), сказал я себе. Всегда следует прочесть заупокойную молитву по мертвым. Это обычно приносит счастье, есть такая примета. Пламя, рвавшееся из верхних окон, начало охватывать дом. Если уж Терб закладывает взрывчатку, то можете быть уверены, что он не поскупится. Он вообще склонен перебарщивать. И при этом всегда пользуется только приобретенными на месте компонентами, избегая тем самым нарушения Космического Кодекса. Да, он мастер своего дела.

Погодите-ка! Что это, во имя Бога, делает наш Хеллер? Ведь такой взрыв наверняка не останется незамеченным даже в такой дыре. Что бы ни говорили о Виргинии, но пожарные машины там все-таки встречаются. А если придерживаться истины, то виргинцы особенно гордятся своими пожарными и вечно устраивают гонки команд добровольцев, мчась на пожар за многие мили. Любой специалист своего дела понял бы это сразу. Уж он бы подхватился как ошпаренный и бежал отсюда со всех ног. Летел бы во весь дух.

Но только не Хеллер! Он кинул чемоданы и бросился назад. Рванув входную дверь, он взлетел по уже знакомой нам лестнице и мигом проложил дорогу в комнату рождений и смертей. Туг все было охвачено пламенем. В помещении стоял густой дым. Даже низкая переборка была опрокинута взрывом. Хеллер ползком пробирался по полу, шаря вокруг себя. Наконец он наткнулся на руку старикашки, ощупал рукав. Потянув за него, подтащил к себе тело. Пол комнаты покрывал ковер. Хеллер подтянул его к себе за угол и быстро замотал в него старика. Потом ползком двинулся к выходу, таща за собой бесчувственное тело.

Выбравшись на лестницу, он перебросил завернутое тело через плечо и побежал вниз, прыгая через пять ступенек. Вырвавшись на свежий воздух, он положил свою ношу на крохотный газон, покрытый травой.

Ну что ж, решил я, все еще не так плохо. В случае взрыва бомбы, как правило, арестовывают всех оказавшихся рядом, без разбора. Именно поэтому всегда следует смываться с места таких происшествий как можно скорее. А Хеллер, как идиот, продолжал хлопотать над телом старика. Он освободил его от ковра и, похлопывая, погасил уже тлевшую кое-где одежду.

Старикашка открыл глаза:

— Что стряслось, черт побери?

— С вами все в порядке? — спросил Хеллер.

Старик тщательно ощупал себя.

— Похоже, только царапины и шишки, но ничего, кажется, не сломано. Все эта (…) печка. Я говорил сотню раз, что ее нужно было отключить еще в прошлом году. Она уже бабахала несколько раз.

Контрольный огонек в ней гаснет, и она заполняется газом. Старик смотрел мимо Хеллера на здание суда. Хеллер тоже посмотрел в ту сторону. Все окна были выбиты взрывом, крышу уже охватил огонь, а поскольку значительную часть ее снесло взрывом, столбы пламени высоко взмывали в небо. Только теперь до старикашки стало доходить, чего же ему удалось избежать. Он поглядел на Хеллера округлившимися от удивления глазами.

— Господи Иисусе, парень, — сказал он с восхищением. — Ты рисковал собой, вытаскивая меня оттуда! — Он помотал головой, словно не доверяя своим глазам, и еще более внимательно пригляделся к Хеллеру: — Слушай, малыш, да ты же спас мне жизнь! Хеллер делал все необходимое, чтобы убедиться, что со стариком все в порядке. Он даже потребовал, чтобы тот проверил, двигаются ли у него пальцы. С другой стороны города, где, по-видимому, находилась добровольная пожарная дружина, доносился какой-то шум. Звон пожарной тревоги прорезал тишину ночи.

— Я должен позвать кого-нибудь или еще что-нибудь сделать? — спросил Хеллер. — Вызвать «скорую помощь»?

— Послушай, парень. Я ведь только сейчас вспомнил. Господи Иисусе, тебе лучше побыстрей смыться отсюда. Тут будет полно пожарников, а потом и репортеры понабегут отовсюду. Со мной все в порядке, не бойся, парень. Я никогда не забуду тебя, дружок. Но с таким именем, как твое, тебе лучше бежать отсюда подальше, да так, будто за тобой черти гонятся. Дуй, парень, отсюда, и побыстрее! Беги!

— Рад, что оказался полезным вам, — сказал Хеллер. И отправился восвояси.

— Если будет какая нужда, — крикнул ему вслед старикашка, — ты только разыщи старого Стонволла Биггса!

Хеллер спустился по склону холма, неся свои чемоданы. Все вокруг было ярко освещено пламенем пожара.