еще и печатать ее. Но мы не желаем ораторствовать. Судите сами, кто способен прочитать 167 страниц отвратительных повторений и безбожных выкликов, где какой-то хлыщ ведет тяжбу с Провидением из-за глупой, аффектирующей девицы, где текст изобилует мужицкими присказками и невразумительным словоблудием. Так писать -значит попирать ногами вкус и способность к трезвому суждению. В этом произведении автор превзошел сам себя. Из нескольких сцен там можно было бы что-то сделать, но к чему бы этот автор ни притронулся, все под его руками обращается в пузыри'.

Когда вышла 'Катрин из Гейльбронна' Клейста, газета 'Моргенблатт' писала, что это интересное чтиво для таких, кого покинул здравый ум.

И вовсе не надо искать в давно прошедших временах. Совсем недавно: по мнению такого модного Макса Нордау, Ибсен неспособен ясно додумать ни одной мысли, ни одного разбросанного там-сям ключевого слова понять, ни одного правильного следствия вывести. Литературовед Эдуард Энгель постановляет, что Томас Манн не знает по-немецки. 'Будденброки' - не что иное, как два толстых тома, в которых автор описывает неинтересную историю неинтересных людей посредством неинтересной болтовни.

В заключение послушаем также мнение высших кругов о новаторской литературе. Герцог Гогенлох- Шиллингфюрст, имперский канцлер, посмотрел поэтическую поэму Герхарта Гауптмана 'Потонувший колокол'. Он упоминает о ней, как об ужасной реалистической халтуре, к тому же болезненно чувствительной мистике, неприятно действующей на нервы, словом, противной.

'После нее мы пошли в ресторанчик, чтобы икрой и шампанским снова взбодриться до приличествующего человеку настроения.'

Мы всегда знали, что по придворным понятиям человек начинается с барона. Разбитное замечание критика герцогского достоинства учит нас, что желудок человека начинается с икры.

ВАГНЕР И МУЗЫКА БУДУЩЕГО

В 1850 году вышла тетрадь Рихарда Вагнера 'Das kuntstwerk der Zukunft' ('Художественное произведение будущего'). С тех пор в нашем языке существует крылатое выражение музыка будущего. Совершенно естественно, что эту музыку настоящее восприняло с таким же пониманием и любовью, как и устремленные в будущее провидения ученого и поэта.

Читатели газет широко осведомлены по случаю обычного обращения к минувшим столетиям, что то или се произведение того или сего великого композитора каким образом провалила публика с благородно отсталым вкусом. Моцарт, Шуберт, Бетховен, Вебер, Бизе и еще много, много других создателей музыки провалились, желая угодить музыкой будущего настоящему, вцепившемуся в прошлое. (Лет двадцать назад одна иностранная радиостанция включила в программу находчиво составленную передачу 'Освистанные произведения великих мастеров')

Из числа многих я остановлюсь на одном, том, кто создал крылатое выражение. Свистящий вокруг него ураган звуков мне было бы трудно положить на ноты, поэтому, приспосабливаясь к вагнеровской музыке, я выделю только ведущий мотив. Этот грубо грохочущий мотив есть грубость.

Работа моя легка. Вильгельм Трапперт с усердием, достойным признательности, собрал всевозможные ругательства, которые в то время швыряли в Вагнера, и в 1877 году издал 'Ein Wagnerlexikon'. Я не буду следовать его системе, потому что он перетряхивает этот букет грубостей в алфавитном порядке. Albernheit стоит в начале и Zuchthausstrafe в конце, из чего следует понимать, что в тюрьме самое тяжкое наказание, если приговаривают к слушанию музыки Вагнера. Мне придется заслуживающий внимания материал сгруппировать по-другому.

Личность Вагнера его современники украшали следующими эпитетами: Шарлатан, Дилетант, Полоумный, Луженая Глотка, Невежда, Вандал, Сумасшедший, Страж Скуки, Музыкальное чудовище, Дон Кихот, Гелиогабал, Марат в музыке, Палач современного искусства, Вор у Берлиоза, Карлик на плече Глюка.

Под вокабулой Kerl один из его критиков охал: 'Зачем я родился в одном веке с этим типом!'

О его произведениях общественность, ожидающую какой-то ориентировки, информировали в таких выражениях: Хаос. Музыкальный туман. Ребячество. Нервная горячка. Музыкальные стенания. Музыкальное надувательство. Фокус-покус. Моральное похмелье. Музыкальное мошенничество. Убийственный гам. Ушная боль. Паранойя. Мусор. Шельмовство. Тохувабоху.

'Тангейзер'. Увертюра - прославление бессмыслицы, текст - 'wischi-wischi', вся опера курам насмех. Французская пресса тоже постаралась, пополнив круг вагнеровской лексики вошедшим в моду выражением. Se tannhauser значило 'скучать'.

'Летучий голландец'. Адская какофония. Музыкальное чудище, в нем поровну отмерено безвкусицы и жестокости. От летучего моряка можно заработать морскую болезнь.

'Лоэнгрин'. Плоско и скучно. Безутешная бесплодность. Лебедь, тянущий водяной фиакр. Среди произведений Мейербера самое слабое - 'Африканка', и все же оно по сравнению с 'Лоэнгрином' блещет, как благодатная земля Индии рядом с северной пустыней.

'Тристан'. Полоумный текст. Музыкальная слякоть. Урод от эстетики. Не радость, а мучение. Торжество похоти. Герой - не что иное, как взбесившийся евнух; в третьем действии он ревет, как прирезанный вол на бойне.

'Нюрнбергские мейстерзингеры'. Нагромождение пошлости и тупоумия. Крысиный король в музыке. Халтура. Мусор. Кошачья музыка. Абракадабра. Хаос. Сапожник, а не музыкант.

'Кольцо нибелунгов'. Вообще ее трактовали как цирковую комедию со всем набором зверей, то есть валькирий с лошадьми, драконом, говорящими птицами. Согласно этому словарю выезд валькирий на лошадях - viehmagd-cavalerie, сокровища Рейна с его русалками - huren-aquarium. Укрощенные в венгерском переводе они ослабили бы впечатление от оригинальных выражений. Такие каламбуры тоже непереводимы: nebeljungen reinblech, keingold.

Этот набор слов могу дополнить связными заявлениями официальной критики.

Людвиг Шпигель, сотрудник 'Нойе фрайе прессе':

'Сверхудобен способ каждому герою по всякому случаю вешать на шею тот же главный мотив, как собачий ошейник с бляхой... Вся музыка - сплошное жвачное чудище, усугубляемое отвратительным отрыгиванием по временам основного мотива... Когда занимаешься 'Нибелунгами', возникает такое чувство, будто пачкаешься в чем-то. Немцы высоко ставят свою образованность, науку, искусство; и этот народ, имеющий большие традиции, чтобы он бросил все ради такого человека, как Вагнер, который халтуру довел до такого высокого градуса?.. Нет, нет, трижды нет; немецкий народ не имеет ничего общего с этим постыдным музыкально-драматическим обезьянничанием и, если бы он все же нашел радость в фальшивом золоте 'Кольца Нибелунгов', то уже самый этот факт вычеркнул бы его из числа культурных народов запада'.

С мудростью современников я закончил.

ВЕЛИКИЕ ЗАСЛУГИ ПУБЛИКИ

Двадцать лет назад один ньюйоркский журналист в озорную минуту предложил коллегам пари. Он сказал, что напишет петицию президенту о какой-нибудь немыслимой глупости и берется собрать подписи под этой петицией целого ряда интеллигентных и благожелательных граждан. Пари заключили. Не прошло и трех дней, как на редакционный стол с ухмылкой была положена петиция, в которой семьдесят пять подписавшихся просили президента Рузвельта поставить на голосование законодателей вопрос о годовой ренте для вдовы неизвестного солдата.

Случай абсолютно достоверен. Брисбейн, известный американцам обозреватель в газетах Херста, говорил о читателях, что их наивность не знает предела. Они всему верят, что им ни подносят. Средний американец, a man of street162, бегает по своим делам, ему некогда думать, да если бы и нашлось время, он не далеко бы ушел, потому что его общий уровень на удивление невысок163.

Корреспондент 'Викинг Пресс' обошел несколько человек и выписал некоторые из ответов слушателей. Например:

- Эпистола - жена Апостола.

- Соломенной вдовой зовут жену вегетарианца.

- В Ниле есть крокодилы и пирамиды.

- Мартин Лютер умер ужасной смертью: его экскоммуницировала одна булла.

- Кромвель был тот самый палач, который обезглавил английского короля Карла.

- Зебра уже совсем вымерла, ею пользуются для того только, чтобы наглядно продемонстрировать букву 'з'.

- В состав воды входят два джина: оксиджин и гидроджин (oxigin и hidrogin).