надо пережить в театре. До сих пор все факторы обрабатывались отдельно, сцена-Мерц знает только растворение всех факторов в общем произведении. Материал сценической картины может составлять любое твердое, жидкое или газообразное тело, человек, проволочное заграждение, струя воды, голубая даль, сноп света... Материалом партитуры может быть все: голос и шум, который можно производить скрипкой, швейной машинкой, тиканьем часов, разбрызгиванием водяной струи. Материалом поэмы может стать все, что волнует ум и чувства... Чем больше произведение ломает объективную логику интеллекта, тем больше возможностей открывается для художественного строительства', и т. д.

Не имею возможности для более пространных объяснений, честно признаться, я сам не совсем понимаю намерений изобретателя Театра-Мерц. В то же время в живописи перед нами со всей ясностью открывается пионерское значение Мерца. Швиттерс был тем, кто впервые приклеил к своим картинам коробку из-под сардин, бечевку, газетную бумагу, яичную скорлупу и прочие аксессуары. Один из его поклонников- ганноверцев так расшифровал смысл нового искусства:

'Художнику предлагаются и прочие возможности, не только краски и полотно. Художник-мерц ничем не пренебрегает из того, что считает возможным использовать. Потому что каждое есть часть всего, и в каждом присутствует целое. Настолько, что из забавных и смешных вещей, которые могут валяться в куче мусора, он строит мир. Мерц нельзя расценивать просто как художественный прием. В конечном счете это такое мировоззрение, из которого могут выйти и другие художественные творения: стихи, театр. Мерц, происходя из космического чувства, в своей сути всеобъемлющ'. (С определением 'космический' в связи с мировоззрениями я встречался в работах толкователей разных 'измов'. На венгерский перевести его не удалось.)

Чтобы наглядно представить поэзию-мерц, я нашел одну приятную лирическую поэму, но представление ее придется немного отложить, потому что я не могу открыть мое собрание примеров дадаистской поэзии приличнее, нежели процитирую несколько отрывков из самого известного произведения основателя течения. Это творение Тристана Тиары150 - лучшее на его творческом пути, уже своим заглавием оно подтверждает, что надежды, которые титаны 'Кабаре Вольтера' возлагали на талант своего мэтра, оправдались. Заглавие 'Первое райское приключение господина Антипирина'. Говорят, что автор хотел высмеять идеи и мораль старой буржуазной литературы. Другие полагают, что дадаистское материнское молоко отдает шерри-брэнди. Композиционно произведение состоит из диалогов. Я старался подобрать выдержки так, чтобы пропущенные части не мешали пониманию смысла. Первое действующее лицо - некий господин СинеСиний, который, по словам автора, в пустыню прибыв вопя прокладывает путь в песках зыбучих ток крови слушает пиявка и стафилин метави лунда нгами усердием дитя-самоубийцы.

В этом месте у меня сразу же возникли опасения, что несведущий в дадаизме читатель, возможно, не совсем понимает ход мысли автора. Особенно смущает отсутствие начальных прописных букв в строке и знаков препинания. Тогда я сообщу, что дадаистская литература и не пользуется начальными в строке большими буквами, а также знаками препинания. Хотя, впрочем, замысел и не оригинален. Маринетти высказал его впервые в футуристском манифесте, датированном 11 мая 1912 года151. Знаки препинания, - говорил он, - как и устаревшие правила грамматики, препятствуют пульсирующей и стремительной скорости нового стиля. В крайнем случае можно пользоваться арифметическими знаками + - = > <, чтобы акцентировать вес и направление некоторых движений. Дада услужливо переняла теорию Маринетти. По этой причине она опускает привычные правила, как мы это еще увидим.

Бессмысленные слова, некое негритянское звучание - это уже изобретение самой Дада. Они их очень любят употреблять, потому что, видите ли, есть такие глубокие мысли, для выражения которых современные языки совершенно непригодны. Нужно обратиться назад, к древней поре человечества, языковую сокровищницу которой донесли до нас туземцы. Изучение такого, находящегося в древнем состоянии языка, однако, было бы излишней тяготой. Довольно, если мы обратимся к его звучанию, такой искусственно по звучанию созданный язык будет точнее всего передавать мысль. Как мы уже это и прочувствовали на примере господина СинеСинего.

Что касается Стафилина, то я его и сам не понимаю. Стафилинус - это что-то вроде жука, их водится много видов, мог же один из них забраться и в пустыню.

Говорит господин Крикри:

Маски и цирк гниющего снега во Пскове выратаю с завод в псковском цирке в Португалии набережная тропична и зачата непорочно длинные свинцовые штуковины прячутся осиколо мгабати байлунда

СинеСиний совершенно понял последнюю строку, потому что отвечает так:

Фарафамгана соко бгай аффабу

Вступает новый герой, Пипи:

Горечь безбожная шагай шагай кокс верблюд церковная горечь сбирается тсятсе завесы весывесывесы

Наконец заговорил господин Антипирин, включается в негритянские присказки СинеСинего и продолжает их словами, очевидно, выражающими какие-то чувства:

Соко бгай аффабу зумбай зумбай зумбай зум

Господин Крикри проясняет ситуацию:

Человечества нет газовые фонари и собаки дзин аха дзин аха бобобо тяо оахиу бебум иха ихо

СинеСиний успокаивается на этом единственным словом:

Определенно

Потом снова заявляет Антипирин:

Закрытые двери как братья мы темносиние хом вин друм сколопендрум на башне дивом дивуюсь дивлюсь удивляюсь механизм обезболивания 179858555 ихо бибо фиби

Соко бгай аффабу покой нефтяных болот откуда в полдень мокрые желтые пеленки просыхают фарафамгама моллюски педро хименез де батуман набивают птицы подушки с а/2 оу сп х вулканы взрываются соко бхай аффабу неправильный многоугольник современный прыгун на голос и хорошая погода

Вот так и пульсируют диалоги дальше, порою с непригодными для печати выходками. Наконец, подает голос и сам автор, в наивозможнеише одорических изречениях раскрывая сущность дадаизма, и тем завершает свое произведение:

Фотограф трех близнецов породил похожих на скрипку брюки растут листья луны покачиваются в моем шкафу любовь моя товя грудь стекло руки возле золы поправь мне живот малыша продадим где-то умер скверный мальчишка мозг пусть работает дальше наискось мышь по небу бежит чуть не переехали мозги горчица течет из них а мы станем газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями газовыми фонарями потом пойдем дальше.

Что ж, пойдем дальше. Пусть будет еще один из основателей. Ганс Арп152, который в то самое время запихивал бриошь в левую ноздрю. В цикле стихов 'Die Wolkenpumpe' опять присутствует столь любезная ему часть тела:

Средь трав колокольцы висели и майский звонили звон со сводов клювы летели воду веревками лентами вили вязали в узлы уже качал головою кто-то над этим фокусным миром рука из весеннего дождика с неба спустилась трав занавеси пораздвинув радугой радугу обнявши был этот самый крендель певчие птицы с тонзурой как моль моль держали в когтях своих моря маски через одну ноздрю вдыхали горы и выдыхали дымом в другую

Дайте из моего шкафа испанские восковые плащики птичкам

Теперь я приведу строки более развитого направления Дада - поэзии-мерц. Курт Швиттерс, изобретатель мерца, издал томик любовных стихов 'Annablume'. Одно из стихотворений воспевает идеал поэта так:

Любовь всех 21 моих чувств, люблю тебе!

Ты твой тебя мне, я тебе ты мне - наше?

Цвет яблони! Анна, а-н-н-а, каплями капаю имя.

Твое имя каплет, как мягкое овечье сало.

Читаешься ты и сзади наперед, ты,

Что прекраснее всех, и сзади ты, как спереди:

А-н-н-а.

Овечий жир струями каплет по моей спине анна,

Цветок, ты глупый зверь, люблю тебя.

Под влиянием любви к Анне поэт был склонен к