низменные страсти. Если говорить о зимних Олимпийских играх, то работу так называемых комментаторов, то, что мы слышали из их уст, нельзя оценить никак иначе, как «неудовлетворительно», это просто-напросто не их компетенция. Ведь посмотрите, что творилось, когда дисквалифицировали Лазутину и Данилову! Почему наши комментаторы начали: «Наше руководство не предпринимает никаких действий»? Какие действия, когда руководство знало, в чем причина случившегося! Оно держалось подальше от этого скандала и радо было бы, чтобы о них на два-три дня вообще забыли. Все знали, что все справедливо, и не надо было никакой истерии, и нельзя было разжигать такой ажиотаж вокруг этих событий.
Ю.Ч. Если говорить вообще о телевидении, то я думаю, что футболу с ним еще повезло, потому что оно в футбол не вмешивается, как вмешалось в волейбол, в стендовую стрельбу… Я, в частности, имею в виду ограничение длинных периодов в волейболе time-break'ами. Телевидение заставило стендовиков изобрести эти красные тарелочки, которые видно на цветном телевизоре, тогда как черные не было видно, когда их разбивали. Я имею в виду то, что пулевую стрельбу хотели вообще исключить из программы Игр как «нетелевизионный» вид спорта, а после нововведений она на последних Играх перешла вообще на prime- time. Я с удовольствием смотрел эту пулевую стрельбу. Когда мне показывают мишень, как прошел этот выстрел… стрелок еще только наклоняется к трубе посмотреть, а я уже вижу, что он выиграл, что он уже олимпийский чемпион… он еще этого не знает. В футболе такого нет, телевидение в футболе так же консервативно, как и сам футбол, – я имею в виду положительный смысл этого слова. В этом плане футболу повезло.
А.Е. Футболист, если нарисовать его социальный портрет по тем характеристикам, которые здесь указаны, – это какой-то кентавр из спортсмена и шоумена. Безусловно, это человек публичного действия – вне публики нет футболиста, в то время как в большинстве других видов спорта спортсмен возможен и вне публики. Что касается футболиста в нашей стране, то он – продукт нашего сложного времени, когда многое распалось, когда лучшие головы, руки, ноги за неимением точек приложения, из-за невостребованности уезжают из страны и там работают за гроши, потому что здесь и грошей не платят.
Для нас везде демпинг! В футболе это просто очень наглядно и публично – именно поэтому он так популярен. В этом смысле футбол может быть увеличительным стеклом, позволяющим рассмотреть социальную ситуацию и механизмы многих социальных процессов, которые сейчас происходят. Люди дальше могут просто домысливать: если в футболе так, то уж там и подавно.
Если же сравнивать социальный статус футбольного тренера у нас и на Западе, то, пожалуй, социальный статус нашего футбольного тренера выше, как это ни странно. Это мое ощущение. Может, я ошибаюсь, но это совершенно необычное явление. Почему? В российском футболе сегодня вращаются деньги, может быть, меньшие, чем на Западе, но вполне с ними сопоставимые. Я бы сопоставил футбол в спорте России (исключая большой теннис) с нефтью и газом в экономике: менеджер нефтегазовой промышленности вполне сравним сегодня с менеджером-тренером в сфере футбола, хотя менеджер и тренер – две разные профессии. Профессия спортсмена – это уже третья профессия. Спортсмены- футболисты – это просто нефтяники, газовики. Хотя социальная роль футболиста, пожалуй, повыше.
Западная традиция несколько иная. Там более жесткий социальный контроль, насколько я знаю. Футболист, как и тренер, должен быть прозрачным перед клубом, там имеет место публичный отчет. Поэтому там ситуация несколько иная. Я бы сказал, она не такая олигархическая, как в нашем родном государстве и в нашем российском футболе. Там она более демократична. Как и все общество. У нас все-таки есть футбольная олигархия. И это факт.
Ю.Ч. О коммерциализации в футболе мы уже говорили: это отражение коммерциализации всего мирового спорта. Это все понятно. Наверное, явление глобализации футбольного мира вполне закономерно, потому что в целом ряде явлений мировой культуры мы уже это все прошли. Мы теперь не вспоминаем, кому принадлежат Шуберт, Брамс, кто такой Рубенс или Рембрандт. Это явления мировой культуры. Точно так же, как ими стали сейчас Эйсебио, Круифф, Зидан. Спроси некоторых фанатов: «Кто он по национальности, Эйсебио?» Будут ломать голову, вспоминать – может быть, вспомнят, а может быть, и нет, что он португалец. Это понятно: футбол – тоже явление глобализации. Великие произведения культуры наднациональны, они принадлежат всему человечеству. В свое время у нас в стране мы не разбирались, кто такой Шота Руставели, – да, грузин, но «наш», точно так же, как украинский поэт Тарас Шевченко или персидский поэт Низами.
Что касается ситуации с нашими футболистами, то я думаю, что мы пожинаем плоды политики так называемого любительства в нашем спорте, которая существовала очень много лет. Мы скрывали то, что у нас были профессионалы, но они ведь были, что греха таить. Мы, будем говорить откровенно, требовали от них как от профессионалов, а давали им как любителям. И самое главное, нигде, никогда это не было юридически оформлено: никаких контрактов, никаких правовых норм.
Я никогда не забуду, как покойный Валерий Брумель пришел после завершения спортивной карьеры в московский «Буревестник», и ему сказали, что с завтрашнего дня он выходит на работу инструктором этого самого «Буревестника» с окладом 120 рублей (а он получал стипендию 600—700 рублей). Когда рухнуло вот это пресловутое «любительство» и мы вошли в профессиональный мир, наши спортсмены оказались совершенно незащищенными: ни контрактов, ни лицензий, ни страховок, ни правовых норм, которые регламентировали бы их труд.
А что изменилось сегодня? Посмотрите, что у нас делается. Приезжают селекционеры из США и Канады, просматривают ребятишек 12-13 лет в хоккее, отбирают самых талантливых и ставят их на драфт в канадских и американских клубах НХЛ. Владельцы этих заокеанских клубов знают наших звездочек поименно. Родителям платят мизерную компенсацию за их согласие продать, по сути, своих сыновей. Мы не можем их защитить и воспрепятствовать их отъезду. Сделать хотя бы так, как в Швеции, где принят закон, запрещающий уезжать из страны юным игрокам до 18 лет (до 20 лет в других странах)! Подросток, юноша играет в стране, потом его отпускают «на вольные хлеба», но воспитавший его клуб получает за него приличную компенсацию – таков мировой порядок. У нас они беззащитны. Их очень много, и они очень талантливые ребята. Конечно, когда они почти задарма наводнили фармклубы НХЛ, то это вызвало демпинговый обвал на рынке тех же хоккеистов. Я думаю, что и в футболе та же история.
Сейчас на Запад хлынули тысячи наших талантливых ребят. Незащищенные, порой даже не имеющие за собой финансового агента, они пытаются решить свои проблемы в одиночку, не зная местного законодательства и всех хитросплетений этого, в общем-то, очень жестокого мира. Они попадают в ситуацию полной беззащитности и бесправия. Это эксплуатация чистейшей воды. Случай с Сычевым ясно показал безграмотное решение элементарных юридических вопросов. На Западе есть агент, который бы все это сделал в два часа, а тут такая шумиха поднялась! Это что касается социального статуса футболиста.
В отношении футбольного тренера. Видите ли, у нас и на Западе совершенно разное представление о тренере. У нас тренер – это все: это и менеджер, это и снабженец, это и человек, который действительно занимается тренировками спортсменов. На Западе тренер – это тренер, это педагог, который занимается только организацией тренировочного процесса. А куда разместить, в какую гостиницу поехать, какие машины заказывать, кому сколько платить, – всем этим он не занимается, это прерогатива менеджера, который в этом отношении намного грамотнее. Каждым делом должен заниматься профессионал. Поэтому статус нашего тренера должен быть статусом педагога. И в этом отношении, я считаю, наши тренеры на голову выше.
О спонсоре. Я очень негативно отношусь к футбольным чиновникам. Это пиявки, которые присосались к этой очень доходной отрасли. Но хуже всего то, что именно вот эти чиновники диктуют стратегию развития футбола в стране. Я не столько знаком с футболом, сколько с другими видами спорта, но, разговаривая со специалистами по футболу, я уже несколько раз сталкивался с ситуацией, когда, по их мнению, должна была наконец-то произойти революция в нашем футболе. Тренеры наших уральских и сибирских клубов ехали в Москву на конференцию с полной убежденностью, что такой взрыв состоится и в руководстве и организации отечественного футбола произойдут наконец-то столь долгожданные изменения. Но, увы, приехали оттуда побитые, с низко опущенными головами: «Да чего там – все куплено». Все осталось, как было, и неизвестно еще, сколько будет так продолжаться. Поэтому я к российским футбольным чиновникам отношусь негативно.
В отношении менеджера я уже сказал.
В отношении судей. Вопрос подготовки судей, я думаю, сейчас у нас откатился лет на двадцать назад. О
