восставала против того, что все это должно произойти. Она молода, красива и умна, интересуется миром во всем его многообразии — и должна стать нелюбимой женой шотландского лэрда и уныло выполнять свой долг?

Ее размышления прервал шорох. Кто-то постучал в дверь комнаты, сперва робко, потом немного громче.

— Китти? — вполголоса спросила Мэри, садясь на кровати и вытирая покрасневшие глаза. — Это ты?

Ответа не было.

— Китти? — снова спросила Мэри и подошла к двери. — Кто там? — поинтересовалась она.

— Служанка, — последовал тихий ответ, и Мэри отодвинула засов и открыла дверь.

Снаружи стояла старая женщина.

Она была невысока ростом, с приземистой фигурой, но по ее бледным, морщинистым чертам лица шло что-то внушающее священный трепет запрета. Длинные волосы были белыми и создавали жесткий контраст черному как смоль платью на ней. Непроизвольно Мэри подумала о темной фигуре, которую она видела на балконе замка Ратвен…

— Да? — неуверенно спросила Мэри. Она с усилием скрывала, что плакала, но ее дрожащий голос и покрасневшие глаза выдавали ее.

Старуха нервно оглянулась в коридоре, словно боялась, что кто-то мог преследовать ее или подслушать.

— Дитя мое, — сказала она тихонько, — я пришла, чтобы предупредить вас.

— Чтобы предупредить меня? О чем?

— Обо всем, — ответила женщина. Диалект горцев звучал резко и четко, а голос скрипел, как старая кожа. — Об этом доме и людях, живущих в нем. Прежде всего о вас самих.

— Обо мне самой? — Старуха говорила загадками, и Мэри показалось, что женщина потеряла рассудок. Но ее глаза все же говорили, что это не так: они сверкали, как драгоценные камни, и в этом было что-то бодрое, предупреждающее, но что именно — Мэри еще пока не могла различить.

— Прошлое и будущее объединились, — сказала дальше старая женщина. — Настоящее, дитя мое, это место, где они встречаются. Ужасные вещи произошли много лет назад на этом месте, и они повторятся вновь. История повторяется.

— История? Но…

— Вы должны покинуть это место. Для вас опасно находиться здесь. Это темное, проклятое место, которое омрачит ваше сердце. Духи прошлого творят свои темные дела. Их не оставляют в покое, поэтому они возвращаются. Грядет буря, которой не знал еще Хайлэндс. Если никто не остановит ее, она доберется до юга и охватит всю страну.

— О чем ты говоришь? — спросила Мэри. От интонации старухи и манеры, как она смотрела на нее, у Мэри мурашки побежали по спине. Она слышала о том, что жители Хайлэндса почитали свои традиции и что прошлое в этом суровом краю в некоторых смыслах живо. Кельтское завещание предков создавало основу для суеверия, которое сохраняли эти люди и передавали из поколения в поколение. Это многое могло объяснить…

— Уходите, — прошептала с мольбой старуха. — Вы должны уехать, дитя мое. Покиньте это место как можно скорее, прежде чем вас постигнет та же участь…

Она оборвала себя на полуслове и замолчала.

— Та же участь как кого? — ухватилась за последнюю фразу Мэри. — О ком ты говоришь?

Снова старуха нервно оглянулась.

— Ни о ком, — сказала она потом. — Мне теперь нужно идти. Подумайте о моих словах. — На этом она развернулась и вскоре исчезла за следующим поворотом.

— Стой! Подожди! — крикнула Мэри и поспешила вслед за ней. Когда же она добралась до поворота, старой женщины нигде не было видно.

Задумчиво Мэри вернулась обратно в свою комнату. Много странных событий произошло с ней за время отъезда ее из Эгтона. Встреча со старым шотландцем в Джедборо, нападение на карету, несчастье на мосту, встреча с сэром Вальтером, таинственные переговоры с Малькольмом Ратвеном…

Мэри собрала все воедино, и ей действительно показалось, словно таинственные силы приняли участие в ходе игры и направляли ее жизнь в странное русло. Но, конечно же, это было глупостью. Как бы сильно Мэри ни уважала священный трепет, который был у горцев перед своей страной и историей, она, конечно, знала, что все это только суеверие, искушение, попытка придать вещам смысл, которого не существовало.

Какую цель должна была иметь смерть Винстона на мосту? Какой смысл был в том, что она оказалась здесь, на краю света, и должна выйти замуж за человека, которого она не любит?

Мэри покачала головой. Она была романтиком, который с удовольствием верит, что такие ценности, как честь, благородство и верность, будут существовать всегда. Но она не была так глупа, чтобы поддаваться историям о привидениях и темных проклятиях. Суеверная старуха пусть верит в них, но она не будет.

Вопрос заключался лишь в том, размышляла Мэри, почему не проходил страх, который она ощущала глубоко внутри себя.

Квентин Хей не испытывал нехорошего чувства оттого, что вынужден обманывать аббата Эндрю. К его счастью, это пришлось делать не ему самому.

В письме сэр Вальтер просил аббата Эндрю предоставить его племяннику доступ в монастырскую библиотеку рукописей, так как необходимые разыскания об истории аббатства Драйбурга должны быть закончены, а в Абботсфорде не располагали достаточными сведениями. И аббат, внешне очень обрадованный тем, что сэр Вальтер изменил свое мнение и отказался от желания разгадать значение руны меча, охотно дал свое согласие.

И теперь Квентин сидел в библиотеке, маленьком выбеленном помещении с одним окном. Стены вокруг были уставлены полками, на которых громоздились книги — в большинстве своем религиозные рукописи, но также списки хроник Драйбурга и записи о целебных и лекарственных травах. Немногие уцелевшие после пожара тома тоже нашли здесь свое новое пристанище. Едкий запах сажи и огня шел от их почерневших обложек.

Племянник сэра Вальтера сидел за грубо сколоченным столом, стоявшим посередине помещения, и листал одну из монастырских хроник четырнадцатого века. Переводить латынь, на которой была написана хроника, ему было не просто. Он был далеко не так хорош, как Джонатан, если речь шла о том, чтобы просматривать и сортировать записи и затем их расшифровывать.

Конечно, у него не было времени, чтобы прочитать все монастырские хроники, которые занимали полностью два ряда полок. Его дядя конкретно указал ему, что обращать внимание нужно на все, связанное с руной меча и языческой сектой.

Если аббат Эндрю действительно знал больше, чем говорил, то это могло только означать, что как руна, так и секта уже встречались раньше ордену монахов, а значит, где-то в древних документах существовало указание на это. Квентин возражал, что монахи не так уж глупы, чтобы оставить соответствующие страницы в списках, если они не хотели, чтобы кто-то узнал об этом. Однако сэр Вальтер ответил, что нельзя недооценивать силу совпадения и что оно часто приходит на помощь жаждущим.

И без того не было никакого смысла переубеждать сэра Вальтера. Итак, Квентин согласился, и теперь он сидел там, просматривая страницу за страницей, но пока ни одно из искомых указаний не попадалось ему на глаза.

Работа была утомительной. Уже скоро Квентин не мог сказать, как долго он на самом деле просидел над хроникой. Только изменившийся свет солнечных лучей падающих снаружи, подсказал ему, что прошло несколько часов.

Постепенно его глаза закрылись, и он не сумел противиться этому, и погрузился в краткий, только минуту длящийся сон. Тревоги прошлых ночей, когда он, попеременно меняясь со слугами и управляющим, охранял имение, дали о себе знать. И каждый раз, когда Квентин парил в ничейной стране между сном и бодрствованием, его мысли покидали пределы библиотеки и обращались на север, к молодой женщине по имени Мэри Эгтон.