– Принесла тебе немного бобов с ветчиной, – ответила она, вынимая горшок с едой из своей матерчатой хозяйственной сумки. – Это на вечер. Когда ты пойдешь на свой участок, – добавила она, видя, что он удивлен. – О, чуть не забыла дать тебе ложку. Вот она.

– Ты очень заботлива.

Он принял от нее горшок с ужином, но глаза его были недоверчиво прищурены.

– Я просто подумала: к тому времени, когда ты вернешься домой, я уже уберу со стола. – Она смущенно развела руками, лицо ее стало пунцовым. – Я знаю, что ты должен к этому времени проголодаться. Между обедом и ужином пройдет много времени.

Подозрения Сэма улеглись, и в его глазах появились смешинки.

– Тебе незачем оправдываться, если ты совершила добрый поступок и проявила внимание.

– У тебя странное выражение лица. Будто ты подумал, что бобы отравлены или что-то в этом роде.

– Я просто удивился. Вот и все.

Конечно, с ней не все в порядке, если она питает слабость к мужчине в рабочей одежде и рубашке с рукавами, закатанными до локтей, подумала Энджи беспомощно, делая отчаянное усилие не краснеть и обмахиваясь рукой. Она смотрела на светло-золотые волоски, покрывавшие его руки с сильными мускулами, казавшиеся на солнце коричневыми. Потом ее взгляд переместился на прядь длинных темных волос и стягивавший их на затылке ремешок. Когда волнистая прядь волос, обрамлявшая щеку, стала казаться Энджи слишком волнующей, она опустила взгляд на молоток, придерживаемый петлей на его джинсовой одежде и свисавший с бедра.

О Господи! Что с ней творится? Картинки, которые она тайно разглядывала в медицинской энциклопедии, дразнили ее воображение и оставляли ее с легкой и пустой головой без мыслей, близкой к обмороку.

– Энджи? Ты в порядке?

Схватив ее за локоть, он поддержал ее.

Но ощущение его крепких пальцев на руке только усугубило ее состояние. Огненный электрический разряд пробежал по ее руке до плеча, и она дернулась от него.

– Мне не следовало стирать твою одежду, – прошептала Энджи, Оказалось, что прикосновение к мужской одежде и белью может сотворить с женским воображением странные вещи. Но откуда ей было это знать?

– Что?

– Я выстирала твою одежду, – сказала она, уклоняясь от его руки.

Ее подбородок тотчас же взметнулся вверх, а в глазах появился вызов, что не допускало никаких комментариев.

Это лишило его дара речи. Он стоял перед ней, высокий, красивый. Под кожей его рук играли мускулы. От его проницательного взгляда по телу ее снова пробежал электрический ток, будто молния ударила в спину Энджи. У нее промелькнула мысль, что она, возможно, заболевает летней лихорадкой. Стоять так близко к нему было опасно – ей становилось то нестерпимо жарко, то ее начинал бить озноб.

Она покачала головой, стараясь отогнать опасные образы, от которых у нее возникало ощущение, что она съела что-то не то.

– Я пришла спросить о твоей куртке.

Быстрый взгляд на его руки убедил ее в том, что на них ожогов не было – ни на загорелой коже предплечий, ни на шее.

– Я собралась ее постирать, но куртка испорчена настолько, что ее уже не починить.

Отвернувшись от Энджи, Сэм смотрел через дорогу на дом преподобного.

– Сэм! Похоже, что это следы от пожара. Тебе грозила опасность?

– Поговорим об этом сегодня вечером. Хочешь осмотреть дом?

От бессилия и разочарования уголки ее губ опустились. Она хотела поговорить об этом сейчас же, немедленно. Но то, как упрямо стояли его ноги и как он скрестил руки на груди, убедило ее в том, что эта тайна останется неразгаданной, пока он не будет готов ответить на ее вопросы.

– Мне бы хотелось посмотреть, – ответила Энджи, позволяя ему взять ее пакеты.

Маляры, стоявшие на приставных лестницах, заулыбались ей и приподняли шляпы. Один из них ухмыльнулся и сделал знак Сэму, одобрительно подняв большой палец, и Энджи покраснела.

Дом был замечательный, такой, в котором Энджи была бы счастлива жить сама. Молча она разглядывала узоры на обоях в гостиной, в столовых и спальнях, окна, украшенные драпировками, и полы, покрытые коврами. Большой пушистый папоротник в горшке, помещенный в глубокую оконную нишу, довершал картину. Это было совершенство.

В просторной, полной воздуха кухне было место и для рабочего стола, и для стирки.

– Это чудесный дом, Сэм, – сказала она с искренним восхищением. Энджи достаточно знала о строительстве, чтобы понимать, что дом построен хорошо, что в нем учтено все до мельчайших деталей.

Сэм прислонился к дверному косяку, наблюдая за тем, как она осматривает кухонные шкафчики и полки.

– Может быть, ты слышала о новом отеле у вокзала? В среду вечером там будет грандиозное открытие.

Он редко говорил что-нибудь такое, чего она ожидала, но на этот раз Энджи была вся внимание и