переменилась, и проблемы выскакивают отовсюду, словно собаки в деревне.

Когда Дженни подошла к лошадям. Тай уже сидел в седле, держа перед собой Грасиелу.

— Если мы поедем хорошей рысью, то доберемся до железной дороги к тому времени, как подойдет следующий поезд на север, — сказал он.

— А если мы его упустим? — уныло спросила Дженни, заслоняя рукой глаза от сияния зари. Тай пожал плечами.

— Тогда нам придется найти убежище в ближайшей деревне и подождать.

— И кто-нибудь из этой деревни уже сообщил Луису и Чуло, что кузены захватили ребенка.

— Возможно. Но они ведь не знают, что мы вернули ее.

Он снова был прав. Дженни это не нравилось.

Если бы они ехали только вдвоем, то добрались бы до железной дороги, прежде чем поезд свистнул и укатил. Но с Грасиелой быстро двигаться не получалось.

Как только стало ясно, что поезд они упустили, Тай подъехал к Дженни и показал на виднеющийся в отдалении дым.

— Там должна быть деревня. Попробуем устроиться на ночь? Ты согласна?

Дженни поглядела на красное лицо Грасиелы и кивнула.

— Малышку надо бы искупать, покормить и дать ей хорошенько выспаться.

— Мне бы тоже это не повредило, — отозвался Тай, расправляя затекшую спину.

Он и Грасиела сильно вспотели и буквально приклеились друг к другу. Тай и предположить не мог, что так утомительно ехать верхом часами, когда кто-то сидит перед тобой и прислоняется к твоей груди.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он у девочки.

— Плохо, — ответила она слабеньким голоском. Тай не знал, что сказать на это. Взрослые не были столь откровенны, как его племянница, когда говорили о своем самочувствии. Тай снял с шеи платок и, вытирая испарину и пыль с лица, обдумывал свои слова.

— Жаль, что ты чувствуешь себя скверно, — начал он, но сразу понял, что этого недостаточно, и добавил: — Но это вполне понятно.

— Дядя Тай, — заговорила Грасиела все тем же слабеньким голоском. — Ты меня любишь?

Кое-как повернувшись в седле, она устремила на Тая огромные зеленовато-голубые глаза.

— Ну, — неловко произнес он, глядя в эти печальные глаза, так похожие на его собственные, и лихорадочно обдумывая, то ли сказать правду, то ли прибегнуть к многословной уклончивости; он заметил, что у Дженни на устах играет ехидная усмешечка.

Но ведь в конце концов возможен лишь один ответ. Любой другой будет неоправданно жестоким.

— Конечно, детка, — вытолкнул он из себя. Именно такого ответа ждал бы от него Роберт.

— А ты мог бы так и сказать? — помедлив, спросила Грасиела со слезами, заблестевшими на ресницах.

О Господи! Тай сделал вдох, стиснул зубы и буркнул:

— Я люблю тебя.

Если бы Дженни сейчас хоть пикнула, произнесла хоть слово, он сшиб бы ее с лошади и уехал один, без нее. Он хмуро поглядел на нее искоса: она смотрела прямо перед собой, сильно втянув щеки, но не засмеялась и не проронила ни словечка.

— Я тебя тоже люблю, дядя Тай.

Грасиела поцеловала его в подбородок, повернулась и снова устроилась в той же самой позе, прижавшись спиной к груди Тая,

Он крепче ухватил поводья и уставился в пространство, обдумывая то, что произошло.

Ему не часто приходилось бывать там, где он мог встретить детей. Общение с ними было редким и ограниченным узкими рамками, что вполне устраивало Тая. В общем, он ребятишек не замечал, разве что они поднимали шум, который его раздражал, или вмешивались в разговор, а вести беседы с малоразвитыми существами он не умел.

Короче, он был совершенно не подготовлен к непривычным эмоциям, вызванным доверительным заявлением Грасиелы и ее невинным поцелуем.

Сдвинув брови, он напомнил себе, что Грасиела наполовину Барранкас, хоть и носит фамилию Сандерс. Она живое свидетельство неразумности его брата, отсутствия у Роберта способности к здравому суждению. Его ошибки. Первоначальный план Тая заключался в том, чтобы забрать Маргариту и ее дочь, отвезти обеих в дом Роберта и с той самой минуты поддерживать знакомство с ними лишь на расстоянии или во время нечастых семейных встреч. Он не мог себе представить обстоятельств, которые вынудили бы его по доброй воле делить обиталище с кем-то из Барранкасов.

И вот внезапно он себе это представил. И это его встревожило. Как отнестись к внезапной и загадочной перемене?.. Когда до него дошло, что Дженни о чем-то говорит, Тай моргнул и повернул к ней голову.

— Ты ко мне обращаешься?

Ему показалось, что она произнесла что-то вроде «неблагодарная соплячка», но это не имело смысла. Видимо, он ослышался.

— Я сказала, что переговоры в деревне стоит вести мне. Ты такой грубиян, что если ты станешь спрашивать о комнате, нам придется ночевать под кактусами.

Он одарил ее вымученной улыбкой, вспомнив насчет необходимости поухаживать, и произнес:

— Охотно передаю власть в твои умелые руки. Никто не устоит перед твоим нежным очарованием.

Из кармана был вынут словарь, зашелестели перелистываемые страница. За этим последовал взгляд, полный недоверия.

— Ты и вправду сказал про очарование или я ошиблась?

— Милая, ты самое очаровательное существо по эту сторону Рио-Гранде.

Тай усмехнулся, и ему стало легче. Совет миссис Макгоуэн помог ему попасть в цель. По меньшей мере он вывел мисс Дженни Джонс из равновесия и смутил до головокружения — это он прочел в ее взгляде.

Дженни захлопнула словарь и сунула его обратно в карман. По лицу было заметно, что ее обуревают разнообразные эмоции и что она прикидывает на себя слово «очарование». Тай едва не расхохотался, заметив, что из этого у Дженни ничего не получается.

Грасиела заерзала и сделала заявление:

— Дженни вовсе не милая и совсем не очаровательная.

— Ты говоришь по-английски? — спросил не без удивления Тай.

— Мама научила меня, — гордо произнесла Грасиела. — И я готова к встрече с папой, как она хотела.

— Какая же ты умная маленькая девочка!

— Да, я умная.

— Достаточно сообразительная, чтобы разобраться, где конский навоз… — Дженни спохватилась и продолжала после паузы: — Чтобы распознать чепуху, когда ее слышит. Тоже мне о-ча-ро-ва-ние!

Ударив кобылу каблуками в бока, она галопом поскакала прочь от них, предоставив Таю и Грасиеле глотать пыль, поднятую копытами лошади.

К тому времени, как Тай въехал шагом в прокаленную солнцем маленькую деревеньку, лошадь Дженни была уже привязана возле одной из хижин. Дженни успела договориться о еде и о ванне.

Тай спешился и спустил Грасиелу на землю. Поздоровался по-испански с уставившимися на него обладателями дочерна загорелых физиономий. Ему ответили хором и заулыбались.

Сукин сын. Может, Дженни и права. Может, он чрезвычайно груб. С другой стороны, достойны ли эти люди его любезности? Вполне вероятно, что кто-то из жителей деревни уже поскакал по направлению к Верде-Флорес, чтобы сообщить Луису и Чуло о приезде двух гринго с мексиканским ребенком.

Дженни распаковывала свои седельные сумки, когда Тай и Грасиела вошли в хижину. Обстановка в единственной комнате была самая простая, но включала три гамака, грубо сколоченный стол и несколько табуретов. Уединение и защита от палящего солнца мигом улучшили настроение Тая.

— Сеньор Армихо отправился повесить возле железной дороги красный лоскут на палке. Утренний поезд остановится, когда машинист увидит сигнал. Так что об этом позаботились. — Дженни повернулась к Грасиеле. — Нам приготовят ванну и дадут поесть, а после этого тебе надо отдохнуть и немного поспать.

— Еще совсем светло. Сейчас не вечер.

— Всего несколько дней назад ты была опасно больна. А сейчас выглядишь так, словно не спала с тех самых пор. У тебя глаза слипаются. Поспать необходимо.

Таким образом, вопрос был решен, хотя Грасиела топала ногами и продолжала спорить. Дженни не обращала на нее внимания.

— Неплохо, если бы ты присмотрел за лошадьми, — обратилась она к Таю. — Сделай-ка это.

Опустив на пол возле ее седельных сумок свои, Тай прищурился.

— Давай кое о чем договоримся — прямо здесь и прямо сейчас. Если ты хочешь, чтобы я что-то сделал, то попроси. А не приказывай.

Откинув назад край своего пончо, Дженни уперла руки в бока и поклонилась, изобразив широкую улыбку.

— Было бы чертовски любезно с вашей стороны, если бы вы согласились расседлать наших лошадей, напоить и накормить их. Будьте так добры сдвинуть с места вашу задницу и сделать то, о чем вас просят.

— Ты слышал? — закричала Грасиела. — Она сказала «чертовски»!

Тай тоже поклонился.

— Вы не слишком правильно употребили выражение «будьте добры».

— Ну и дьявол с ним! Плевать я хотела!

Вздернув подбородок, Дженни подступила так близко к Таю, что ее грудь почти коснулась его груди. Если бы племянница не наблюдала за ними, Тай сгреб бы Дженни в охапку и целовал без памяти. Он хотел покорить ее, погасить вызов у нее в глазах, хотел обладать ею и пробудить в ней страсть.

— Нет, тебе не наплевать. — Ее порозовевшая шея подтверждала, что он прав: Дженни не любила употреблять слова неправильно. Улыбка тронула его губы. — Ты и в постели любишь подраться?

Дженни в испуге глянула через плечо.

— Замолчи!

— Царапаешься и кусаешься? — спросил он тихонько, глядя на ее губы и радуясь тому, что щеки у нее запылали. — Тебе нравится грубость или ты предпочитаешь долгие нежные ласки?

Дженни в изумлении открыла рот и, задыхаясь, заговорила полушепотом:

— Ты спятил? Уходи отсюда. Уходи! Немедленно!

Вы читаете Не бойся любви
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату