сам, пусть меня не ищет. Пусть уходит сразу.
Выговорившись, Марта почувствовала странное облегчение. Они ничем реально не помогла Кинби, она сделала глупость, потащившись через город среди ночи. Ну, не среди ночи, сейчас всего лишь довольно поздний вечер, поправила она сама себя. Да еще теперь впереди маячит мерзкое объяснение с начальством и Девяткой. Как только тот топтун придет в себя, сразу же побежит стучать.
В мертвенном свете длинных трубчатых ламп, Марта чувствовала себя на редкость глупо.
Зачем она сюда пошла? Как она собиралась разыскивать Кинби? Чем могла помочь?
Боги Воцарившиеся, вместо того, чтобы идти к себе и, наконец, выспаться, она сидит в подземном переходе и вываливает сумасшедшему информацию, за которую ее с легкостью отдадут под суд.
И все равно, на душе было легко. Она сделала все, что могла.
– Придет – скажу. Вы – осторожней.
Марта устало улыбнулась. Внезапно она почувствовала, насколько вымоталась. Располосованные тела в переулках, убийство Билла Грузовика, перестрелка в «Башне Итилора», теперь это нелепое обвинение…
– Я хочу в отпуск, неожиданно пожаловалась она.
Гитарист ответил кривой, но на редкость дружелюбной улыбкой:
– Идите. Спите. Будут стучать – подушкой.
Марта непонимающе склонила голову и Гитарист уточнил:
– Накройтесь. Чтобы не слышать.
– А вы накрываетесь? – вдруг спросила Марта.
– Нет. Не помогает, – пальцы нервно забегали по струнам, гулкую тишину перехода наполнили резкие звуки.
– Не помогает. Все равно слышу.
Он перестал играть, прижал струны ладонью. Задрал рукав плаща. Тонкое запястье охватывал тяжелый на вид браслет из потемневшего серебра.
– Кинби рассказывал?
Марта лишь молча кивнула.
– Идите. Спите. Скажу.
Взбежав по ступеням перехода, Марта глубоко вдохнула ночной воздух и, неожиданно, улыбнулась.
На душе было легко. Впервые за столько дней – легко. Она сделала то, что должна была, и плевать на все законы и плевать на безопасность и целесообразность.
Выйдя к центральным улицам, она поймала такси и с удовольствием развалилась на заднем сиденье.
Часть третья
Осколки
Дверь подъезда поддалась, как всегда, с трудом. Марта с тоской посмотрела на лестницу. Тащиться на пятый этаж…
Навалилась усталость. Разом. Словно мешок с песком на плечи скинули. Плюнув на собственные правила, Марта нажала кнопку вызова лифта.
Скрипучая кабинка остановилась, судорожно дернувшись. Со скрипом ушли в пазы двери.
Перекатывая из одного угла рта в другой длинную зубочистку, на нее смотрел здоровенный жлоб в сером костюме и белой рубашке с галстуком.
Второй жлоб прихлопнул мясистой ладонью закрывающуюся дверь, и почти дружелюбно спросил:
– Лейтенант Марино?
Марта уже сунула руку за спину и сейчас сжимала в руке рубчатую рукоять пистолета:
– Предположим. А вот вы кто такие?
Спрашивая, Марта уже знала ответ, и внутри поднималась тоскливая обресенность.
Жлоб-один молча ткнул в лицо черное удостоверение с серебряными буквами. Второй даже не удостоил ответом.
– Очень рада, агент Родни. И по какому поводу такая встреча?
– Выйдите, для начала, – мотнул головой жлоб-два, продолжавший держать дверь лифта.
Отпустив пистолет, Марта вышла из кабины и встала, стараясь держаться спиной к стене, так, чтобы оба агента Девятки оставались в поле зрения.
– Повторю вопрос, что вы здесь делаете?
– Лейтенант Марино, мы имеем ордер на ваше задержание, в связи с вашими противоправными действиями, нападением на сотрудника Агентства, а также необходимостью допросить вас в связи с недавним нападением на сотрудников полиции, совершенных вашим любовником Кинби.
Последние слова жлоб-два выговорил с явным удовольствием и Марта дала себе слово, посчитаться с гаденышем при первой возможности.
Жлоб-один незаметным движением извлек пистолет и нацелил его Марте в лоб.
– Поднимите руки, лейтенант. Мой коллега обыщет вас.
Его напарник ловко ощупал Марту, вытащил ее пистолет из поясной кобуры, прошелся по карманам куртки. Вытащил серую коробочку, хмыкнув, показал первому:
– Это у нас, значит, использование незаконных устройств.
И, уже обращаясь к Марте:
– Долго вам объясняться придется, лейтенант, до-о-олго. Лейтенант Марино, вы задержаны на основании соответствующего ордера, и обязаны проследовать с нами.
Он потянулся к кнопке вызова лифта. Сбоку, на лестнице, сгустилась темнота и послышался тихий свист.
Жлоб-один недоуменно уставился на фонтан крови, хлестнувший из обрубка руки. Начав поворачиваться к лестнице, махнул обрубком, Марта почувствовала, как брызнуло на лицо теплым и липким.
Второй оперативник молча рвал из кобуры пистолет, но по обреченности в глазах было понятно – он и сам понимал, что не успеет.
Булькнул перерезанным горлом жлоб-один, и из груди второго, успевшего, наконец, выхватить оружие, выросло тонкое лезвие. Агент всхлипнув, умер.
Марта изо всех сил долбила по кнопке вызова. Нестерпимо медленно открывались двери, изнутри ударил яркий, спасительный свет. Свет нормальной уютной жизни.
Марта прыгнула через перила, мимо невысокой фигуры с тонким клинком в руках.
Кто бы это ни был, Марта хотела оказаться от него как можно дальше.
Тишиг неторопливо взял из руки мертвого оперативника пистолет и три раза выстрелил Марте в спину.
Тело лейтенанта Марино отбросило к стене.
Оно медленно сползло вниз.
Марта умерла на площадке между четвертым и пятым этажами от трех пулевых ранений, каждое из которых было несовместимо с жизнью.
Сначала Тишиг видел картину совершенно иной. Женщине, бывшей рядом с древним существом, не было места в полотне Художника. Ничем не примечательное создание, живущее серой жизнью человеческой массы – грунта, как называл их про себя Тишиг.
Однако, что-то во взгляде прОклятого, в том, как он касался руки женщины, заставило Тишага присмотреться к ней внимательнее. И она перестала быть просто строкой в отчете, который следовало предоставить заказчику, докладывая о восстановлении репутации компании-исполнителя.
Она явно представляла для вампира ценность. Сам полностью свободных от столь низменных и неинтересных эмоций, Тишиг прекрасно знал, как именно можно их использовать для создания картины.
Решив что, эту возможность он рассмотрит позже, Художник сосредоточился на наблюдении за сотрудниками Реннингтона.
Увидев, как шеф Девятой комнаты подъезжает к Дому Тысячи Порогов, южанин улыбнулся и удалился в свой отель – обдумывать завершающую стадию создания полотна.
