– Ты хочешь спросить, откуда я тебя знаю, если ни разу не видел? – продолжал глуховатый голос, пока Марта шла вдоль белых колонн. Звук шагов гулко отдавался в пустом переходе, но нисколько не заглушал слова. Казалось, именно они полностью заполняли белый кафельный объем перехода.
Голос смолк, в воздухе поплыли вязкие гитарные аккорды. Подойдя к гитаристу, Марта встала напротив, прислонилась спиной к колонне. Окинула собеседника внимательным взглядом.
Дэмьен был еще выше и тоньше, чем она ожидала после рассказа Кинби. Лицо пряталось в тени широкополой шляпы. Старой, потертой, с обвисшими полями. Черный свитер с высоким воротом, делающим шею еще тоньше и длиннее, серый пыльник до пят. Черные драные на коленях джинсы, высокие солдатские ботинки.
Тонкие нервные пальцы скользят по гитарному грифу.
Гитарист нависал над своим инструментом.
– Обвивался, – пришло в голову Марте. И сразу же она поняла, кого он ей напоминал. Змею. Нет, даже не змею.
Змея.
Гитарист поднял голову и взглянул на Марту.
Лейтенант Марино сглотнула. Сначала ей показалось, что у Гитариста нет глаз. Почти сразу поняла – есть. На нее смотрели два провала в темноту. Это были не просто черные глаза без белка. Не две лужицы черного цвета. Не колодцы. Именно провалы. Засасывающие, заставляющие голову кружиться.
Марте показалось что, она смотрит с огромной высоты на поверхность планеты, миллиарды лет не знавшей солнца. Она смотрела, и видела, там, на дне этих провалов, иссохшую черную равнину, полную трясущихся от холода призраков.
Поспешно отвела взгляд. Услышала тихий горький смех:
– Не бойтесь.
Шорох одежды, тихий щелчок:
– Смотрите теперь. Не бойтесь, Марта.
Провалы исчезли, закрытые узкими черными очками. Теперь Гитарист стал просто очень худым и бледным человеком в потертой одежде. И очень молодым, удивленно отметила Марта. Она ожидала что, он будет выглядеть, как потрепанный жизнью, опустившийся мужик, типичный обитатель подземный переходов. Грязноватый, с отросшими ногтями, воняющий помойкой.
Худощавый человек, чисто выбритый. Пахнущий… Ничем.
Во всяком случае, Марта никакого запаха не уловила.
– Теперь, когда вы меня изучили, может быть, скажете, что я обязан вашему визиту, госпожа Марино? – учтиво спросил Гитарист. Вопросительным знаком повис тягучий звук гитарной струны.
– Откуда вы меня знаете? – чувствуя себя на редкость глупо, спросила Марта.
– Голоса, голос-а-а, – шепнули тонкие бледные губы ее собеседника.
– Они мне сказали. Что вы придете.
Марта решила не уточнять. Знал, значит знал.
– Мне надо оставить сообщение Кинби.
Человек осторожно опустил гитару, прислонил к колонне. Резко сполз по кафелю, уселся так, что острые колени оказались на уровне подбородка.
– Он не ходит ко мне. Слишком тяжело.
– Кому? – не удержалась от вопроса Марта.
– Ему. Он считает себя виноватым. Зря. Но не изменишь.
Гитарист говорил коротко, отрывисто. Слова слетали с губ, отсеченные друг от друга невидимым лезвием.
Марта присела на корточки напротив. Сидела и смотрела в непроницаемые стекла черных очков. Гитарист по-птичьи наклонил голову:
– Придет? Скоро?
– Не знаю, – пожала плечами Марта, – Думаю, скоро. Может, сегодня, под утро. Может, завтра.
– Опасно?
Что, опасно? – не поняла Марта.
– Ему. Ходить опасно?
Она молча кивнула. В горле внезапно встал комок. Тяжелый, холодный. Сглотнув, откашлялась.
– Передайте Кинби. Его обвиняют в убийстве. Обвинение «шитое». Заказное. Дело полностью под контролем Девятки, полицию к нему не подпускают. Пусть уходит из города на какое-то время. Если некуда – пусть попробует найти меня. Через вас, например. Я помогу документами и деньгами. Если же может уйти
