это было бы лучше, чем отдать его на разграбление какой-нибудь орде, не знающей ничего ни о географии страны грез, ни об истории, что дала этому домику душу и индивидуальность. А если такое племя дикарей придет сюда, дом очень быстро разрушится — старые дома быстро ветшают, если за ними нет заботливого ухода. И они повыдергают цветы в моем саду… и оставят пирамидальные тополя встрепанными и нестрижеными… и изгородь будет похожа на рот, в котором не хватает половины зубов… и крыша протечет… и штукатурка осыпется… и они заткнут разбитые окна подушками и половиками… и все будет замызганное и затертое.

Анино воображение так ярко нарисовало грядущий упадок и разрушение ее дорогого маленького домика, что причинило ей жестокую боль, словно уже стало свершившимся фактом. Она села на пороге и долго горько плакала. Сюзан нашла ее там и с большой озабоченностью принялась расспрашивать о причине слез.

— Вы ведь не поссорились с доктором, миссис докторша, дорогая, нет? Но если и поссорились, не тревожьтесь. Для супружеских пар это дело вполне обычное. Так мне говорили, хотя, конечно, у меня самой нет по этой части никакого опыта. Он раскается, и вы вскоре сможете помириться.

— Нет, нет, Сюзан, мы не поссорились. Просто… Гилберт собирается купить дом Морганов, и нам придется переехать в Глен. А я этого не перенесу!

Сюзан отнюдь не разделяла Анины чувства. Ее очень даже обрадовала перспектива поселиться в Глене. Единственным основанием для неудобства своей должностью она считала то, что маленький домик так далеко от деревни.

— Да это будет замечательно, миссис докторша, дорогая! Дом Морганов — такой отличный, большой дом.

— Ненавижу большие дома, — всхлипнула Аня.

— О, вы не будете ненавидеть их к тому времени, когда у вас появится полдюжины деток, — заметила Сюзан спокойно. — А этот дом уже сейчас слишком мал для нас. У нас нет комнаты для гостей, с тех пор как миссис Мур здесь, и эта кладовая раздражает меня ужасно — самое неудобное помещение, в каком мне только доводилось работать. Куда ни повернешься — везде угол. И кроме того, мы так далеко от мира. Здесь, право же, нет ничего хорошего, кроме вида на море.

— Может быть, далеко от вашего мира, Сюзан, но не от моего, — возразила Аня со слабой улыбкой.

— Я не совсем понимаю вас, миссис докторша, дорогая, но, конечно, я не очень-то образованная. Но если доктор Блайт купит дом Морганов, он не прогадает, в этом можете не сомневаться. Там есть водопровод… и прекрасные кладовые и буфетные… а другого такого подвала на всем нашем острове не сыскать — так мне говорили. А наш подвал, миссис докторша, дорогая, вы сами знаете — не подвал, а одно расстройство.

— О, уйдите, Сюзан, уйдите! — в отчаянии воскликнула Аня. — Подвалы, кладовые, буфетные не делают дом родным. Почему вы не плачете с плачущими?[51]

— Ну, плакальщица из меня всегда была никудышняя, миссис докторша, дорогая. Я обычно стараюсь подбодрить людей, вместо того чтобы плакать с ними.

Лесли была единственной, понимавшей Аню. Она тоже долго плакала, после того как услышала новость. Затем обе они осушили слезы и взялись за работу — нужно было подготовиться к переезду.

— Раз уж мы должны уехать, уедем как можно скорее, чтобы все это было уже позади, — сказала бедная Аня с горькой покорностью судьбе.

Аня и Лесли еще раз прослезились на следующей неделе, когда нарядили маленького Джима в его первое короткое платьице. Аня переживала это как трагедию до самого вечера, когда в длинной ночной рубашечке перед ней вновь предстал ее прежний дорогой малютка.

— А потом будут короткие штанишки… а потом брюки… и не успеешь оглянуться, как он станет взрослым, — вздохнула она.

— Ну, вы же не хотели бы, чтобы он всегда оставался младенцем, миссис докторша, дорогая, правда? — сказала Сюзан. — Благослови Господь его невинное сердечко! До чего ж он мил в этом коротеньком платьице, из-под которого видны его дорогие ножки! И подумайте о том, что глажки меньше, миссис докторша, дорогая.

— Аня, я только что получила письмо от Оуэна, — сказала Лесли, входя в комнату с веселым, оживленным лицом. — Ах! Такие хорошие новости! Он пишет, что собирается купить этот дом у церковных попечителей и сохранить его, чтобы проводить здесь каждое лето! Аня, ты не рада?

— О, Лесли! «Рада» — это слишком слабо сказано!.. Даже не верится, что это правда. Мне будет не так тяжело теперь, когда я знаю, что этот милый домик не осквернит никакое племя вандалов и что он не будет ветшать и разрушаться. Ах, это замечательно! Замечательно!

И вот солнечным октябрьским утром Аня проснулась, чтобы осознать, что она в последний раз спала под крышей своего маленького домика. Но не было времени на то, чтобы предаваться печали. Все работали не покладая рук, и, когда наступил вечер, дом был пуст и гол. Аня и Гилберт задержались, чтобы проститься с ним. Лесли, Сюзан и маленький Джем уехали в Глен с последней телегой вещей.

Закатный свет струился в гостиную через окна без занавесок.

— Мы были очень счастливы здесь, не правда ли, дорогая? — сказал Гилберт с глубоким чувством.

Аню душили слезы, она не могла говорить. Она уходит, но старый дом по-прежнему будет стоять, глядя на море своими причудливыми окошками. И старый берег будет полон прежнего очарования, и ветер будет по-прежнему маняще насвистывать над серебряными дюнами, и волны все так же будут звать к себе в окруженные красными утесами бухты…

— Но нас здесь не будет, — сказала Аня сквозь слезы.

Она вышла за дверь, закрыла ее и заперла на ключ. Гилберт ждал ее и улыбался. На севере вспыхивала звезда маяка. Маленький сад, где еще не отцвели одни только бархатцы, одевался вечерними тенями.

Аня опустилась на колени и поцеловала истертый старый порог, который впервые переступила новобрачной.

— Прощай, дорогой маленький Дом Мечты, — сказала она.

Перефразированные слова из трагедии У. Шекспира «Гамлет».

Глен — узкая, лесистая долина.

Nee —урожденная (франц.).

Цитата из трагедии У.Шекспира «Гамлет».

Около 183 см.

См.: Библия, Послание к римлянам, гл. 8, стих 28

Deo Volente —если будет на то воля Божья (лат.).

Библейское выражение (см Библия, Псалтырь, Псалом 92, стих 4).

Браунинг, Роберт (1812 — 1889) — английский поэт

Цитата из стихотворения «Ода соловью» английского поэта Джона Китса (1795 — 1821).

Мистрис — госпожа; устаревшая форма обращения в английском языке.