Симона высвободила руки и спрыгнула с ящика, затем остановилась, подняла голову и посмотрела Тристану в лицо. – Вероятно, так оно и будет, но я не хочу учитывать, принимать в расчет и предвосхищать только то плохое, что может произойти. Мне нравится быть с тобой, и если у меня есть выбор, то я предпочла бы проводить свободное время, обдумывая и планируя нашу следующую встречу. Мне хочется предвкушать наслаждение от нашей любви, и я не хочу отказываться от всего этого только по той причине, что в твоей жизни есть тень.
Тристан вздохнул:
– Сказано красноречиво и…
– И искренне! Если ты не захочешь быть моим любовником потому, что я недостаточно хороша или найдешь кого-то еще… Просто скажи – и я стану жить дальше без тебя. Но если ты отталкиваешь меня из-за того, что опасаешься, как бы на меня не напала Люсинда… Разумеется, я ценю твою заботливость, но не настолько, насколько ценю то несравненное наслаждение, которое получаю с тобой.
Глаза Тристана заискрились.
– Правда, несравненное?
Теперь Симона не сомневалась, что убедила его. Ей осталось только…
– Симона! Симона, ты где?
Будь прокляты Эмми и ее ухажер!
Симона повернулась к двери склада и крикнула:
– Оставайся на месте и не молчи, чтобы я смогла найти дорогу к тебе!
Эмми послушно принялась что-то выкрикивать, и Симона, поморщившись, повернулась к Тристану:
– Наверное, будет правильно, если твоя сестра и твой клерк не узнают о том, что ты здесь и что мы были вместе.
Тристан покачал головой.
– А ты не думаешь, что они могли слышать, как мы фехтовали?
– Нет, не думаю. Но так или иначе, я скоро снова с тобой увижусь.
Симона легко разглядела тревогу в его улыбке и в глубине его глаз. Приподнявшись, она поцеловала его в губы, и Тристан едва слышно застонал, сжимая руками ее талию.
Шагнув назад, Симона прошептала:
– Доверься мне!
Потом она ушла, оставив Тристана стоять с таким видом, словно его только что протащили, словно куль с мукой, по булыжной мостовой.
Выйдя из лабиринта ящиков, Симона с интересом отметила, что мистер Грегори выглядит не лучше.
– А, вот ты где! – обрадованно воскликнула Эмми, стоя рядом с ним. – Сказать по правде, мы испугались, что ты потерялась.
– Потеряла голову от восторга, – ответила Симона. – В одном из ящиков я обнаружила рапиру, оружие превосходного качества. Как вы думаете, мистер Грегори, скоро Лорд Локвуд ее продаст?
Уэйд вздохнул, потом смущенно сунул руку в карман со словами:
– Мне надо сперва спросить об этом, мадам.
Симона с трудом спрятала улыбку, когда Уэйд недоуменно уставился на мешанину из стекла и проволоки, которая оказалась у него в руке.
– Что случилось с вашими очками? – спросила она с напускной невинностью. – У них такой вид, будто их смяли.
– Да, похоже на то… – Он начал крутить одну из проволочных дужек. – Наверное, это произошло в тот момент, когда я опустил руку в ящик, проверяя его содержимое.
Симона кивнула, сделав вид, будто поверила молодому человеку и не замечает, что он крайне смущен, как, впрочем, и Эмми, кончики ушей которой тут же виновато покраснели.
Скоро. Что именно Симона понимает под словом «скоро»? Тристан долго думал об этом, глядя в потолок своей спальни и, в конце концов, с тяжелым вздохом признал, что, по всей видимости, ее понимание отличается от его представлений об этом. Если бы он мог выбрать время для их следующего свидания, то все произошло уже бы спустя считанные минуты.
Проклятие! Если бы Эмми не подала голос именно в тот момент, он бы признался в том, что у него в кармане сюртука спрятан кондом, потом позволил бы Симоне расстегнуть его брюки, а сам в это время задрал бы ей юбки, и они смогли бы удовлетворить свое желание прямо на месте.
Теперь же, если Симона намерена заставить его ждать еще несколько дней, придется принять меры, чтобы как-то пережить напряжение.
Раздавшийся звук был резким, коротким и неуместным. Он повторился почти сразу же.
Тристан скатился с кровати и прислушался, кто-то бросал камешки в окно его спальни.
Он подошел к окну, раздвинул занавески, поднял створку и выглянул на улицу.
– Ого! Неужели я тебя разбудила?
Его сердце стремительно забилось. Боже, неужели она может быть настолько безрассудной!
– Это ты?
– Ну да, я. Хочешь, чтобы я влезла по шпалере? – деловито осведомилась Симона. – Или ты все же спустишься вниз и откроешь мне дверь?
– Ты сумасшедшая!
– Шпалера или дверь?
– Черный ход!
Симона засмеялась, помахала ему и скрылась за углом особняка.
Тристан схватил рубашку и, сунув руки в рукава, выбежал из комнаты. Он бегом спустился по лестнице, изо всех сил надеясь на то, что слуги уже ушли на ночь в другую часть дома. Но возможно, кто-то из них решил вернуться в буфетную за стаканом молока и печеньем на сон грядущий, поэтому, чем быстрее он уведет Симону к себе в комнату, тем…
Он снова ухмыльнулся. Тем раньше он сможет войти в нее.
Отодвинув засов, Тристан распахнул дверь. Симона уже стояла на крыльце, дожидаясь его; ее волосы свободно рассыпались по плечам, а губы довольно улыбались.
– Ты удивлен? – спросила она, быстро переступая порог и проходя мимо него в дом.
– Скорее обрадован, – признался Тристан, закрывая дверь. – Ты совершенно не знаешь страха, да?
– Я считаю, что жизнью надо наслаждаться с бесшабашной страстью. – Симона шагнула к нему и обвила руками его шею. – А как считаешь ты?
– Со страстью – да, но безрассудство не должно быть беспредельным. – Тристан бережно обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал в губы.
– Если бы у меня в кармане был кондом, милая, то я с радостью бы насладился тобой прямо на этом месте.
– Ты хотел сказать, если бы у тебя были карманы, – уточнила она и потерлась о его обнаженные ноги. – А где ты держишь кондомы в такое время ночи?
Да благословит ее Бог за нежелание тратить время зря!
– Позволь, я тебе покажу, – охотно предложил он, после чего нагнулся, схватил под колени и вскинул себе на плечо.
Симона со смехом позволила ему отнести себя в буфетную. При этом она не преминула провести ладонями по его прикрытым полотном ягодицам:
– У этой позы есть свои явные плюсы.
– Да, есть, и в эту игру могут играть двое. – Удерживая ее одной рукой, Тристан просунул другую руку под подол юбки и провел ладонью вверх по ее ноге. Кончики его пальцев прикоснулись к смертоносному кинжалу, закрепленному на икре Симоны, и он улыбнулся, радуясь тому, что у нее было средство, чтобы защитить себя, когда она шла по ночным улицам к нему домой. Тристан также напомнил себе положить кинжал на столик у кровати, пока кто-нибудь из них случайно себя не поранил. Симона вздохнула:
– Это слишком приятно!
– Слишком приятного не бывает, дорогая.
– Ну, в таком случае…
Она чуть передвинулась у него на плече, открывая ему доступ, и он незамедлительно воспользовался ее приглашением. Она же приподняла тонкую ткань его рубашки и смело провела ладонями по открывшейся коже.
– Потерпи еще чуть- чуть! – Поспешно открыв ногой дверь спальни, Тристан направился прямо к кровати.
– А теперь пора?
Он наклонился и сбросил ее с плеча на середину кровати, где Симона вольготно раскинулась, лежа на спине.
– Спасибо, что надела платье, – сказал Тристан, повернулся, чтобы выдвинуть ящик прикроватного столика.
– Хочешь, чтобы я его сняла?
– Позже. – Тристан извлек кондом из конвертика.
– Может, мне хотя бы поднять подол?
Тристан засмеялся:
– Ты можешь делать все, что тебе вздумается.
– Правда? – Симона вскочила с кровати и выпрямилась.
– Куда это ты собралась?
– В последнее время я была так занята, – она прижала ладони к его груди и медленно оттеснила его назад, – ходила на похороны, играла роль дуэньи твоей сестры и все такое прочее. В результате у меня не было возможности ездить верхом, а ведь мне этого страшно не хватало!
Поняв, наконец, в чем дело, Тристан опустился в кресло и положил руки ей на бедра.
– И что теперь?
– Сделаю все, что смогу. – Тристан просунул руки ей под юбки и провел ладонями по внешней стороне ее ног! – Только мне понадобится несколько попыток.
– Повторение – мать учения, – проговорила Симона чувственным шепотом, становясь над ним. – Если ты готов, то я тоже.
– Готов…
Боже правый! Ничто и никогда не давало ему такого острого наслаждения. Судорожно вздохнув, он заставил себя поднять голову и открыть глаза. Разумеется, ему нельзя подчиняться, и все же…
Он тихо кашлянул.
– Вы прекрасно держитесь в седле, мадам Наездница.
– Мне это нравится. – Симона медленно качнула бедрами. – И седло прекрасное…
Тристан вытащил руки из-под ее юбок и взялся за пуговицы на лифе платья.
– Одежда – совершенно лишняя часть нашей верховой езды.
– О?
– Но мы сейчас это поправим. – Он стал ловко расстегивать пуговицы. – Конечно, если предположить, что тебе хочется в полной мере насладиться твоей скачкой.
– Еще как хочется!
Тристан ощутил, как по телу Симоны пробежала легкая дрожь. Заставив себя отвлечься от своих ощущений, он раздвинул лиф и легонько провел ладонями по темным набухшим вершинкам ее грудей.
– Ты невероятно прекрасна!
Ее веки опустились, и он снова погладил груди, но уже сильнее.
– Тристан!
– Да? – шепотом отозвался он.
– Поводья слабеют.
– Знаю. Я чувствую, как ты
