Гарун всегда мягко стелет, когда обещает, но спать почему-то приходится очень жестко. Если и короноваться в Кавелине, то только пивным королем.

Очередной рассвет. Тролледингские женщины возились в лагере. Браги, Насмешник и Хаакен со своим штабом уже были в пути. Ут, Хаас и Дал сопровождали Браги якобы для того, чтобы помогать тому в его делах в Итаскии, но Рагнарсон подозревал, что они выступали в качестве соглядатаев Эланы. Сил для спора у него не было. Рана и еще одна ночь неумеренных возлияний выжали из него все соки.

— Почему бы нам не продолжить путь до тех пор, пока мы не встретимся с Рескирдом? — с невинным видом спросил Черный Клык. — Он был бы не прочь обменяться с тобой парочкой врак. Мы столько лет не собирались втроем.

Рескирд Драконоборец торчал где-то к югу от Серебряной Ленты около Октилии, дрессируя лучников для службы в Кавелине. Итаския процветала, и ему удалось завербовать очень мало ветеранов. Молодежь, которую он собрал под знамена, ничего не умела и вдобавок отказывалась учиться правильно владеть оружием, с ослиным упрямством итаскийцев придерживаясь усвоенного дома способа ведения боя. Браги не завидовал Драконоборцу.

— Посмотрим, — ответил он, подумав про себя: «Ни за что». Если бы он отказался, то слушал бы уговоры всю дорогу до Итаскии. А если бы ответил согласием, Ут наверняка высказался бы по этому поводу. — Будем внимательнее, — продолжил Браги. — Можем наткнуться на засаду.

Они устали быть внимательными, но засада им не встретилась. Наименее вероятным местом для нападения была, по его мнению, сама Итаския. В городе люди Эль Мюрида бросались бы всем в глаза.

Однако он не учел, что годы мирной жизни и процветания могут притупить бдительность. Когда они — Рагнарсон, Ут, Насмешник, Дал, Хаакен и еще двое въезжали в Северные ворота, Браги с юмором и слегка привирая рассказывал Далу о своих приключениях. Городская стража настояла на том, чтобы остальные сопровождающие остались за стенами. Всем известно, что тролледингцы плохо переносят алкоголь, становясь чересчур воинственными, когда переберут даже слегка.

— История с крысами началась как раз в этом месте, — сказал Рагнарсон. — Это случилось в то время, когда власть пытался захватить Грейфеллз. Я находился вот здесь, Насмешник — вон там на стене, а Гарун затаился на той крыше…

С того места, где когда-то прятался Гарун, на них смотрел смуглый горбоносый человек. Поняв, что Браги его увидел, человек мгновенно исчез.

— Внимание. Похоже, что наши друзья собрались здесь, — бросил Браги.

— На Королевской мы окажемся в безопасности, — заметил Хаакен.

— Проклятые правила. Те еще закончики, — проворчал Рагнарсон. — Уже не знаю, хочется ли мне видеть министра. — Он похлопал по бедру, где обычно висел его меч, теперь по требованию стражи сданный при въезде в город. Длина клинка личного оружия, разрешенного в городе, не должна была превышать восьми дюймов. — В старое время подобного не было.

— Но в то время и убийств было больше, — заметил Ут.

— Чушь, — вмешался Насмешник. — Сейчас в сточных канавах находят по утрам столько же жмуриков, как и раньше. Только дырки на них стали меньше. Лично я, если пожелаю кого-нибудь прикончить, то найду способ. Могу отправить на тот свет голыми руками, веревкой, камнем, выпустить кровь, наконец…

— Возможно, — ответил Ут, — однако лучше всего было бы просто схватить меч и проткнуть жертву. Все остальное ужасно неудобно.

Они пересекли Пристенную улицу и вышли на Королевскую — оживленную артерию, ведущую в сердце города с тем же названием, что и королевство. Браги убедил спутников снять комнаты рядом с королевским дворцом, в котором у него и были все дела.

Удар последовал в Новом Городе на площади Нового Сенного рынка всего в нескольких сотнях ярдов от Северных ворот.

Два человека, смуглых и горбоносых, выскочили из толпы зевак, радующихся уличному кукольному представлению, и, обнажив кинжалы, с воплем бросились на Рагнарсона и Насмешника.

Рагнарсон отбил удар рукой, и лезвие, скользнув по скрытой под одеждой кольчуге, прорезало камзол на груди и оцарапало подбородок. От более серьезной раны его спасла борода. Он занес правую руку, чтобы нанести ответный удар, но его испуганная лошадь отпрянула, встала на дыбы и выбросила Браги из седла. Падая, он успел увидеть, как развевается мантия валящегося со своего осла Насмешника. Затем его голова ударилась о камни мостовой.

У Насмешника было на долю секунды больше, чем у Браги, и он успел среагировать на нападение. Толстяк по собственной воле покинул осла, и не успевший остановиться убийца вонзил нож в уже опустевшее седло. Когда разбойник отскочил назад, Дал Хаас ударил его сапогом в висок.

Насмешник поднялся с мостовой и истошно завопил:

— Стража! На помощь! На помощь! Навалившись всем своим немалым весом на сбитого с ног бандита, он принялся его душить, продолжая выкрикивать:

— Убийство! Негодяи из негодяев нападают на несчастного старца на главной улице средь бела дня… Что это за город, в котором даже нищий путник становится жертвой убийцы! На помощь!

Его вопли заставили зевак бежать, чтобы не быть изрезанными на куски или, не дай Бог, выступить в роли свидетелей.

На удивление быстро появились несколько стражников (как известно, охрана имеет обыкновение ждать, когда пыль осядет и их жизни уже ничто не угрожает), но они никак не могли пробиться через толпу. Хаакен, Ут и телохранители Черного Клыка скопом навалились на человека, покушавшегося на Рагнарсона. Дал тем временем держал лошадей, жалуясь на боль в ушибленной ноге.

Наконец полиция разобралась что к чему. Полдюжины наиболее отчаянных зевак подтвердили версию Черного Клыка. Несмотря на явное желание арестовать всех, полиции пришлось ограничиться лишь парой крепко помятых налетчиков, взяв с Хаакена обещание сделать официальное заявление.

После этого Насмешник и Дал переключили внимание на Рагнарсона.

— Проклятие! — прорычал Браги. — С этого момента я начинаю спать не снимая шлема. Не желаю, чтобы моя башка в дальнейшем страдала. — С трудом поднявшись на ноги и отчаянно ругаясь от боли, он добавил:

— Вот что. Я намерен встретиться с министром, пока у меня все болит. Это поддержит мой дух настолько, что я смогу высказаться как следует.

— Или чтобы тебя спустили с лестницы, — заметил Хаакен. — Не повредит, если мы сразу заскочим во дворец. Кстати, я заранее хочу принести извинения за поведение своей неуправляемой банды. Не хочу, чтобы из-за них нас лишили права прохода. Гильдия нам помогать не станет.

— Правильно мыслишь. А тебе, Насмешник, здесь что-нибудь надо?

— Лично у меня, — ответил толстяк, пожимая плечами, — всегда имеются дела в Военном министерстве. У министерства выработалась отвратительная привычка постоянно задерживать платежи по контрактам. При этом никаких процентов, никаких пеней. Лично мне за поставку солонины для прошлогодних маневров на границе с Ива Сколовдой должны шестьдесят одну тысячу двести сорок шесть гиней. Попробовал бы бедный свиновод задержать поставки. Когда за душой несчастного является их агент, можно подумать, что по меньшей мере обрушились небеса. Но ничего, — рассмеялся он. — Я уже допек шестерых дьяволов. Отправил в долговой суд сборщиков недоимок. Самых что ни на есть негодяев из негодяев! Посмотрим, кто выиграет дело. — И он послал непристойный жест в сторону королевского дворца.

Военный министр был иссохшим морщинистым старикашкой. Он выглядел древним еще в те далекие времена, когда Браги его впервые встретил. Теперь в роскоши огромного кабинета он казался таким старым и таким крошечным, словно и вовсе не принадлежал к роду человеческому.

— Итак, — произнес Рагнарсон, — я в сердце паучьего гнезда. Уютное гнездышко. Приятно видеть, когда твои налоги расходуются должным образом.

В давно прошедшие времена встречи между ними, учитывая их деликатный характер, проходили в не столь роскошной обстановке.

— Пост и вытекающие из него последствия, как говорят, — ответил старик, протягивая руку.

Рагнарсон недоверчиво нахмурился. Все идет подозрительно гладко. Его не заставили прохлаждаться в