- Я тогда буду на радиостанции...

- Хорошо. Тебе оружие оставить?

- Оружие? Оно заряжено?

- Стрелять умеешь?

- Дядя Гриша учил.

Я вытаскиваю обойму, достаю пистолет, который передали мне ФСБешники на переезде и заряжаю его.

- Вот, возьми. В случае чего снимешь с предохранителя и стреляй.

Она кивает головой и осторожно берет рукоятку.

- Ты не волнуйся, Коля. Я не сдрейфлю. Предохранитель сниму сразу, чтобы не забыть.

Слышен щелчок. Я сразу успокоился, похоже, действительно она умеет обращаться с оружием.

- Тогда договоримся. Если без меня будут лезть в теплушку, ни каких разговоров - стреляй...

Она побледнела и кивнула головой.

Наш эшелон застыл среди таких же на товарной станции. Я неторопливо проверяю запоры и печати на вагонах и вдруг слышу впереди хруст гравия. Навстречу идут двое парней. Я выдернул пистолет.

- Успокойся, стрелок, - говорит знакомый здоровяк. Это тот бандюга, что бил меня на переезде. - Мы без оружия.

- Стойте на месте, - я оглядываюсь, сзади никого, но черт знает, под колесами может сидят субчики. Эти, оба послушно застыли. - Чего вам надо?

- А ты не догадываешься?

- Нет.

- Хорошо. Нам надо осмотреть эшелон. Проверить все вагоны. Я гарантирую тебе, что ни одной вещи из вагонов не возьмем.

- Я не могу. Не могу, не потому что у меня в голове сидит инструкция, запрещающая делать противоправные действия, но и еще потому, что мои друзья там... погибли. Погибли по вашей вине, сволочи.

- Ругаться не надо. У меня тоже погибли друзья. Кстати, Витька ты убил?

- Так его убили? Я очень рад.

- Значит отказываешься?

- Нет, ни за что. Вам придется со мной попотеть.

И вдруг сзади, в районе моей теплушки, грохнул выстрел. Я не стал даже оглядываться вскинул пистолет и стал палить в эти ненавистные фигуры. Здоровяк рухнул как подкошенный, его сопровождающий нелепо развернулся и сделав, два шага, свалился у колеса грузового вагона. Мне уже не интересно, что с ними, я бегу к теплушке.

Дверь в вагон чуть отодвинута. Под ним на гравии неподвижно лежит скорчившись парень.

- Таня, это я, не стреляй.

Таня сидит на коленях на полу и туп смотрит в полуоткрытую дверь. Пистолет лежит в стороне от нее.

- Я его убила?

- Ранила...

Честно говоря, я не знал, что с ним, но по физиономии Тани, решил что лучше будет, если я совру.

- А он там в низу?

- Где же ем быть, скорчился и дрожит.

- Ему наверно нужна скорая помощь.

- Таня, это тебе нужна скорая помощь, быстро собирайся, ты должна исчезнуть. У тебя в распоряжении десять минут.

- С чемоданом?

- С чемоданом.

Я сначала поднял с пола пистолет и засунул его за ремень, потом полез под нары. Выволок чемодан и поспешно стал натягивать на Таню рюкзак. В него незаметно сунул оружие. Мне сейчас два пистолета не нужны.

- Но я же не смогу с такой тяжестью удрать за десять минут.

- Я тебе помогу. Дотащу чемодан до ближайшей дороги. Лучше скажи мне, когда мы с тобой встретимся в Москве.

- У меня встреча с адвокатом Колокольчика через две недели, в воскресение, на Тверском бульваре, напротив дома 26, в шесть вечера. Если сможешь, приходи, подстрахуй меня, я ведь все равно боюсь.

- Постараюсь. Давай быстрей. Открывай двери с другой стороны.

Она отодвигает двери. Я спрыгиваю на землю.

- Прыгай.

Буквально сдергиваю ее с вагона, хватаю чемодан.

- За мной.

Мы подныриваем под соседний состав, за ним еще один... Таким образом, проползли под пятью составами и выскочили на пустырь. Городские здания были в метрах семидесяти.

- Здесь ты пойдешь сама.

- Попробую.

- Пока.

Я невольно обнял ее и поцеловал в щеку. Она тоже обхватила шею руками и уже поцеловала в губы.

- Не подведи меня. Приходи.

- Не подведу.

Таня оторвалась от меня, подцепила ручку чемодана и с трудом потащила по тропинке. Я не стал дожидаться, как она переберется через этот пустырь, а понесся к себе.

У вагона еще никого из милиции нет. Тот парень, в которого стреляла Таня, по прежнему неподвижно лежит у теплушки. Я осторожно развернул его. Пуля точно угодила в нос, этот бандит мертв.

Милиция прибыла через пол часа. Начались нудные допросы, показания. Приехало несколько представителей железной дороги и из ФСБ. Я им тоже нес очередную чушь, о том, что сначала стрелял в того, который полез в теплушку, а потом выглянул наружу, увидел еще двоих и помчался к ним. Одного узнал, это был бандит, который участвовал в бойне на переезде. Я сразу же стал стрелять, когда они свалились, вернулся к своей теплушке. Видно мне действительно везло, во первых у парней нашли оружие, а во вторых, все трое были мертвы.

Видно теперь то мое начальство уразумело, что их надули. Срочно был вызван новый наряд и меня сняли с эшелона для продолжения следствия. О документах не было ни слова.

В Москву я прибыл в понедельник утром. Представители прокуратуры отпустил меня, посчитав, что мои действия были правильные. В моей конторе все мрачно настроены. Три дня тому назад похоронили Ваську, Юрку и Старшего и теперь начальник, отставной полковник КГБ, с ненавистью смотрит на меня, как будь-то я виноват в этом.

- Почему так вышло? - требовательно спрашивает он.

- Не знаю. Но могу сказать только одно, на кой черт, нам подсунули этот пульман и сдали под охрану.

- Тебя не спросили. Садись здесь и напиши отчет, все по полной форме и подробно.

- Меня уже милиция допрашивала...

- Мать твою, ты что русского языка не понимаешь. Пиши. Вот тебе стопка бумаги. Я приду через час и чтобы все было готово.

Начальник подпихнул мне ручку, стопку бумаги и демонстративно покинул кабинет. И тут мне в голову ударила шальная мысль, а что если действительно написать все как было, уж больно мне не хотелось, чтобы какой то бандит Колокольчик спокойно вышел из тюрьмы. Была не была и я начал писать подробно с момента, как Васька купил два ящика вина...

Начальник пришел ровно через час.

- Готово?

- Да.

- Иди посиди в отделе. Я тебя потом позову.