ждет невеселая работа и ты должна все время держать себя в руках. То, что ты увидишь, тебя наверняка потрясет.

- Так зачем ты меня сюда взял?

- По нескольким причинам. Не буду от тебя скрывать, то что мы делам, я не хочу отдавать в руки Рабиновича и его шайки. Ты знаешь, как я работал с Леной Корзухиной, стараясь не раскрывать, даже в нашей компании, что мы делаем. Так слушай дальше, мы с ней делали сульфопроизводные аминокислоты и у нас долго ничего не получалось, до тех пор пока не помог господин случай. Мы получили какую-то среду, формулы которой я не знаю сам, но она ведет нас к успеху. Рабинович не знает, всей сути. Он знает, по моим секретным тетрадям, что во что влить и что с чем смешать, но не знает чем мне помог господь. У Рабиновича появилась идея, отправить меня сюда и на моем оборудовании, под руководством своего соглядатая, Валентины Степановны, сделать препарат. Понимаешь, он его не сделает.

- И меня отправили сюда, чтобы я не проболталась Валентине Степановне?

- Отчасти да. Я представляю, как она будет давить на вас, пытаясь вырвать тайну препарата. Там осталась Света, в отличии от тебя, она справиться с Валентиной Степановной и не даст сесть себе на шею.

- Ты думаешь, что я поддалась бы Валентине Степановне?

- И да и нет. Видишь ли, однажды Рабинович, выдал мне очень красивые фразы. Смысл их такой. Страдает все человечество от коварной болезни - рака. Было бы преступлением перед человечеством, скрыть сам факт лечения рака. Неважно кто его открыл, важно, что приоритет Союза будет не оспорим.

- В принципе, он немножко прав.

- Вот поэтому, я боялся, что ты поддашься. То есть, на тебя надавят очень правильными фразами и трудно устоять, когда все называют тебя предателем родины.

- Ты плохо обо мне подумал Виктор. Я бы не рассказала этой тумбе ничего.

- Это серьезный разговор Наташа. Ломались и более сильные люди. Тебе знакома история с мужем Любовь Владимировны?

- Да.

- Разве тебе не достаточный пример того, что произошло?

- Здесь виновата сама Любовь Владимировна. Она предала своего мужа, от этого он погиб.

- Не суди строго женщину, которая потом поняла, что она сделала. Виновата система, которая вбила ей в голову идиотские мысли о любви к партии и родине. Талантливый человек погиб не из-за нее. Он погиб потому, что есть прихвостни от науки, которые прикрываясь высокими фразами, отбирали у него то , чем он богат.

Мы сидели за столом и молчали минуты две.

- Я давно хотел с тобой поговорить обо всем.

- Все уже ушли из столовой, пойдем. Поговорим обо всем в номере.

Я пришел в номер Наташи, она села на кровать, а я на стул.

- Я знаю, что будет со мной Наташа. Я не уступлю Рабиновичу и начнется травля всеми дозволенными и недозволенными способами. Здесь будет общественность, в ход пойдут недозволенные приемы с интимной и личной жизнью. Самое интересное, меня не будут выгонять с работы, они будут ждать, когда я расколюсь. Если им не удастся меня сломать, меня засадят, за малейшую провинность или загонят в сумасшедший дом. Тайну на свободе держать нельзя.

- Ты уверен, что это будет так?

- Да.

- Ты любил какую-нибудь женщину?

- Когда я пришел сюда, я мечтал о красивой любви. Думал, у меня будет работа, спокойный дом, преданная, любимая жена, потом дети и, обязательно, двое. Но когда я поработал немного, то понял, что если у тебя нет идеалов, нет таланта, то возможна и красивая любовь. А если это все есть, то красивой любви не будет, будут одни страдания и переживания. Я понял, что я веду войну, на которой всегда есть жертвы. Первая жертва - это я. Я люблю красивых женщин и боюсь в них влюбиться, потому что знаю, я принесу им горе.

Мы опять помолчали. Наташа смотрела на меня большими агатовыми глазами, машинально теребя пальцами свое синее платье. Вдруг она встряхнулась.

- Так куда ж ты меня привез?

- В колонию преступников.

- Что?

- В колонию преступников.

- А что нам здесь делать?

- Лечить людей. Доводить до ума препарат.

- Не хочешь ли ты сказать, что вместо крыс будут люди.

- Да хочу. Когда у нас не было препарата, мы убивали крыс, а когда он появился, необходимость лечить людей возникла сразу.

- Не рано ли?

- Нет.

- Витя, ты мне много сегодня всего рассказал. Ты извини, мне надо подумать и все осмыслить. Ты сейчас пойдешь к себе, а я хочу остаться одна. Хорошо. Пока Витя.

Я поднялся, оторвал ее руку от платья, прижал ее к своей щеке.

- Пока Натали. До завтра.

Утром меня разбудил голос дежурной.

- Номер шестой, вставайте, за вами машина приехала.

Я вскочил, быстро оделся и выскочил за дверь, чтобы постучать в соседний номер. Но у дверей уже стояла Наташа. Она уже была в рабочей одежде, со своей дурацкой шапочкой на голове.

- Наташенька, быстро позавтракаем, берем реактивы и поехали. Нас ждет машина.

Мы подъехали к большому трехэтажному корпусу. Сопровождающий повел нас на третий этаж, в большую светлую лабораторию, где с пробирками возились две женщины.

- Вам, - обратился он ко мне - необходимо встретиться с начальником части, полковником Ампиловым. Он вас сейчас ждет в своем кабинете на втором этаже.

Я спустился на второй этаж и нашел нужный кабинет. За столом сидел совершенно лысый, полный мужчина в белом халате. Лицо у него было круглое, с маленькими, спрятанными под лобной костью глазами.

- Здравствуйте, - сказал я, протягивая руку - Виктор Николаевич Воробьев.

- Здравствуйте, - ответил он, чуть-чуть привставая - Полковник Ампилов Валериан Павлович, командир части. Садитесь.

Я сел с боку стола и спрятал пыльные, грязные ботинки под стул.

- Как доехали Виктор Николаевич?

- Спасибо. Все в порядке.

Полковник залез в стол, выудил от туда пачку сигарет. Раскрыл ее, толстыми, как отваренные сосиски, пальцами.

- Курите?

- Нет.

- А я вот уже двадцать лет балуюсь. Раз сто бросал и ни как. Звонил Геннадий Рувимович.

Он закурил и затянулся на небольшую паузу.

- Он говорил про вас и ваши успехи. Просил помочь реактивами и рабочей силой. Но разговор у меня с вами, будет о другом. Кольцо сигаретного дыма накрыло навозную муху и та истерически рванула к окну, стараясь проломить его с грохотом и неритмичным завыванием.

- Геннадий Рувимович, говорил, что вы не сторонник вирусной теории заражения раком.

- Да, он сказал правильно.

- Он говорил, чтобы я помог предоставить вам человеческий материал для испытаний.

- Вы говорите о больных людях?

- И о больных тоже.