- Брось! Она нам не помешает. Помоги-ка мне, Дес! Я же говорил, надо было взять сервотележку. Эта штука страшно тяжелая.

- Пожалуйста, - сказала Зельда. - Я в последний раз прошу, чтобы вы подождали владельца корабля и все с ним обговорили.

- Заткнитесь, леди. Вы начинаете действовать мне на нервы. Почему бы вам не погрузиться в медитацию, или еще куда-нибудь?

Дес двинулся к отсеку вслед за своим напарником.

Фред вдруг соскользнул с кровати и с невероятной скоростью пополз через кабину. Дес резко повернулся и навел свое оружие на зверька.

- Нет!

Зельда мгновенно забыла о своих сомнениях. Она стремительно вытянула руку и нажала на кнопку во- пленника, встроенную в стену.

И тут она поняла, почему система охраны корабля получила такое название. Она почти не слышала сдавленных криков охранников: ее сознание мгновенно начали раздирать вопли всех нервов ее тела.

Она никогда не испытывала ничего даже отдаленно напоминавшего эту боль. В первые же секунды она потеряла всякую способность двигаться. Перед глазами вспыхивали ослепительные искры, в ушах звучали самые ужасные, невыносимые звуки Вселенной, кожа горела от зуда, так что она готова была разодрать ее ногтями в клочья. Но она не могла даже шевельнуть рукой, чтобы отключить вопленник. Зельда скорчилась на койке, пытаясь сохранить остатки сознания: какая-то примитивная часть ее мозга отказывалась отключиться. Иначе какофония ввергнет ее в полное безумие. А это было страшнее боли.

Чисто инстинктивно она уцепилась за строгую самодисциплину, составлявшую столь важную часть воспитания всех голубей, и с ее помощью сумела отыскать тончайшую нить сознания и упорядоченности, которая провела бы ее по боли. Настоящий голубь в таких ужасных обстоятельствах не смог бы воспользоваться своей подготовкой. Горькая ирония происходящего заключалась в том, что именно благодаря отсутствию истинного дара Зельда смогла в этот момент воспользоваться своей подготовкой таким образом, на какой та отнюдь не была рассчитана. Но в этот момент Зельде было не до истины и не до иронии: она могла только бороться за жизнь.

Расчет встревожился, еще не успев выйти из бегунка. Он секунду постоял на обочине, ощущая на запястье небольшой курьерский пакет, а потом вытащил из портупеи дистанционный пульт. Крошечный значок на экране сообщил ему, что в корабле включен вопленник. Расчет уставился на приборчик, не веря своим глазам. Схватив упаковку консервированных овощных блюд, из-за которых он немного задержался с возвращением, Расчет бросился к кораблю.

'Окончательный Расчет' стоял в густой тени на посадочной площадке, и ничего не говорило о том, что внутри царят боль и хаос. От работы вопленника никакого шума не было. Когда Расчет нажал на пульте код, открывающий люк, он понял, что люк открыт. Может, Зельда все-таки ушла с корабля? Эта мысль взбесила его - и в то же время он молился, чтобы так оно и было. Если она на борту, то сейчас должна превратиться в бесформенный дрожащий комок болотной медузы. Он знал, что вопленник может сделать с самым матерым волком. Не хотелось даже думать о том, как этот прибор подействует на женщину, которая была почти голубкой.

Отчаянно ругаясь, Расчет отключил вопленник с дистанционного пульта. Если Зельда внутри корабля, то уже поздно. Он ворвался на корабль и окинул взглядом пугающе безмолвную кабину.

В первую секунду он не увидел своей пассажирки. Ее не оказалось ни на ее койке, ни на полу. Он заметил два бессильно обмякших мужских тела в открытом грузовом отсеке и только потом понял, что Зельда скорчилась на его койке.

- Будь все проклято! Зельда! Зельда? - Расчет наклонился над койкой, пытаясь нащупать пульс на ее шее. Под его пальцами он бился невероятно быстро. Но больше всего Расчета встревожила напряженность ее тела. Она должна была давно потерять сознание! Даже самые крепкие мужчины отключались после первой минуты пребывания в поле вопленника. Однако скованность ее тела показывала, что на каком-то уровне она все еще здесь, все еще пытается справиться с раздирающими нервы импульсами, хотя те уже перестали поступать. Он начал гладить ее, ласкать, словно дикое животное, которое надо успокоить и приручить. От воздействия вопленника быстрого излечения не существовало. Чтобы прийти в себя, необходимо время. И когда жертвы вопленника вновь открывали глаза, то испытывали такую головную боль, которую без преувеличения можно было бы назвать невыносимой.

- Зельда, ты меня слышишь? Все прошло. Послушай меня! Все прошло. Расслабься, малышка. Расслабься.

Краем глаза Расчет заметил какое-то движение. Взглянув в сторону грузового отсека, он увидел, как Фред выпустил ногу, которую успел обглодать. Ска-локоврик пополз к своему хозяину.

- Что тут, к дьяволу, произошло? - тихо спросил Расчет, как никогда сожалея о том, что скалоковрик не может говорить.

Фред в ответ немного пожужжал, заполз на койку и, устроившись у Зельды на животе, начал ритмично двигать своим гибким телом, словно повторял ласковые движения рук Расчета.

- Все в порядке, Зельда. Все прошло. Ты меня слышишь? Все прошло. Теперь ты в безопасности.

Очень медленно напряжение стало уходить из ее тела. Расчет ощутил, как под его прикосновениями постепенно расслабляются мышцы на ее руках. Она начала беспокойно метаться по подушке. Он продолжал разговаривать с ней, негромко повторяя бессмысленные слова утешения. Хоть Расчет и знал, что действенного лекарства от вопленника не существует, он решил доставить Зельду в ближайшее медицинское учреждение. Там ей по крайней мере смогут дать успокоительное, чтобы она заснула.

Он уже начал подниматься, когда ее ресницы затрепетали. Тэйг мгновенно снова опустился на колени:

- Зельда?

Казалось, ей трудно сфокусировать на нем взгляд, но в конце концов она поняла, кто сидит около нее. Ее пересохшие губы зашевелились, беззвучно произнося какие-то слова. Отдышавшись, она сделала новую попытку:

- Замок... цел?

- Все цело, Зельда. Не разговаривай. Постарайся заснуть. Это единственное лекарство. Постарайся заснуть.

- Я помню, что вы оставили главным Фреда, - прошептала она, - но они хотели его застрелить. Не осталось больше никого... Только я.

С огромным облегчением Расчет заметил, что дыхание у нее выравнивается. Похоже было, что ему все- таки не понадобится везти Зельду в больницу. Он продолжал ласково гладить ее:

- Мы поговорим, когда ты проснешься. А теперь засыпай, Зельда. Закрывай глаза и спи.

Расчет наблюдал, как она медленно проваливается в забытье. Когда Зельда наконец заснула, он встал. Внимательно посмотрев на обоих мужчин, лежавших около грузового отсека, он снял с руки курьерский пакет, который только что получил от клиента. Тэйг направлялся на Ренессанс, и отправитель настаивал, чтобы его везли под компьютерным замком. Тогда Расчет разыграл маленький спектакль с закреплением пакета на запястье. Это был древний почтовый обычай, хотя сам Расчет втайне считал эту меру безопасности довольно глупой. Однако казалось, что она очень успокоила его клиента. А еще - на нее ушло много времени.

Бесцеремонно швырнув пакет в ближайший грузовой контейнер, Расчет прошел к отсеку рассмотреть незваных гостей, чье появление, кажется, заставило Зельду включить вопленник. Носком сапога он перевернул одно из бесчувственных тел на спину. Потом опустился на колено и достал из кармана мундира карточку-удостоверение .

Расчет довольно долго изучал удостоверение портового охранника. Выглядело оно почти идеально. С его помощью было нетрудно провести Зельду, никогда не видевшую подобные удостоверения.

Второй мужчина растянулся на пороге грузового отсека. Рука его лежала на посылочном ящике с красной печатью подрасчетного отправления.

Тэйгу Расчету внезапно стала совершенно ясна картина происшедшего.

Почти целиком - за исключением одной маленькой детали.

Двадцать минут спустя, когда 'Окончательный Расчет' уже начал долгий полет к Ренессансу, его капитан