— Мы пришли заявить вам, что наш отряд сдается. Прекратите стрельбу!

— Мы прекратим огонь при условии, если вы сейчас же, немедленно сдадите нам все свое оружие, — ответил Павлуновский. — Передайте вашему командиру, что ответ ждем в течение часа, не больше!

Часовую передышку белогвардейцы использовали по-своему. Скрытыми путями они окружили бронепоезд.

К счастью, матросы заметили приближающиеся цепи солдат и стремительно кинулись в атаку на духонинцев.

Ряды белогвардейцев были смяты. Группу офицеров, пытавшихся подорвать железнодорожное полотно, арестовали.

Бронепоезд вышел из окружения, потеряв в бою нескольких товарищей.

Белые убедились, что им не удастся прорваться через Белгород к Дону, они решили двинуться на Обоянь, минуя железную дорогу Харьков — Москва, чтобы соединиться с генералом Калединым в Новочеркасске. С этой целью они заняли деревню Крапивную. Ничего не подозревая, отряд из моряков и красногвардейцев приближался к станции. Неожиданно раздалась стрельба из пулеметов и винтовок. Сразу упало несколько человек.

Ряды отряда дрогнули, смешались, и некоторые бойцы начали отступать.

Железняков, руководивший отрядом, и сам в первый момент был ошеломлен. Но, быстро овладев собой, он крикнул:

— Стой! Ложись в цепь!

Матросы залегли.

Анатолий перебегал от одних бойцов к другим, давал указания на ходу.

Отряд бросился в контратаку. Железняков бежал впереди:

— Даешь золотопогонников!

После двухдневных боев станция Крапивная была взята отрядом, и бронепоезд двинулся дальше.

Радостно встретили харьковские большевики бронепоезд с моряками и красногвардейцами. В штабной вагон явился Артем (Сергеев).

— Вовремя прибыли, товарищи, — говорил он, пожимая руки Ильину-Женевскому, Бергу, Ховрину, Железнякову. — Теперь с вашей помощью быстро расправимся с контрреволюцией, наведем порядок в городе. Кстати, к нам сюда уже прибыли эшелоны с отрядами товарища Сиверса.

Артем кратко рассказал о положении в Харькове, о создании «Комитета спасения отечества и революции».

— Каковы силы, враждебные революции? — спросил Железняков.

— Значительно больше, чем наши. 29-й бронедивизион находится под влиянием эсеров. 1-й Чигиринский «казачий» и 2-й украинский полки присягнули Раде. Невдалеке в Чугуеве — контрреволюционно настроенное юнкерское училище. Железные дороги в сторону Екатеринослава — Крыма и Северо-Донецкая дорога заняты войсками Центральной Рады…

В первую очередь был разогнан соглашательский военно-революционный комитет. Новый ревком возглавил Артем.

Артем, Ховрин, Железняков и Сивере пришли в штаб бронедивизиона. Командование его предъявило большевикам ряд претензий. Оно спрашивало, на каком основании у него требуют сдачи броневиков.

Ховрин резко ответил:

— Казаки генерала Каледина расстреливают тысячи горняков. Мы идем на фронт, и ваши броневики будут там. Здесь же им делать нечего.

— В Харькове тоже не совсем спокойно, — ответил командир дивизиона. И мы должны наблюдать за порядком.

— Какую власть поддерживает ваш дивизион? — спросил Артем.

— Никакую. Мы ни за Временное правительство, ни за Центральную Раду, ни за большевиков. Мы сами по себе! — ответил командир.

Никто не стал спорить с ним. Когда все вышли из штаба, Артем сказал:

— Броневики нужно забрать сегодня же.

Ховрин и Железняков с отрядом матросов окружили штаб дивизиона. Берг возглавил делегацию к командам броневиков для предъявления им ультиматума о немедленной сдаче.

Прошло более часа, а от делегации не было никаких известий. Тогда направили к штабу дивизиона один из броневиков отряда, который несколько раз проехал мимо ворот здания и должен был выяснить — почему задержалась делегация.

В это время Берг со своими товарищами вышел из штаба дивизиона и сообщил:

— Наш ультиматум дивизионом принят.

На следующий день бронепоезд под командой Николая Ховрина мчался к городу Чугуеву. Надо было срочно разоружить юнкерское училище, питомцы которого вместе с другими местными контрреволюционерами разогнали Чугуевский городской Совет рабочих и солдатских депутатов. Став вооруженным контрреволюционным центром, юнкерское училище поддерживало городскую думу, в которой хозяйничали местная буржуазия и чиновники.

Прибыв под Чугуев ночью со своим отрядом, Ховрин приказал бойцам снять орудия с платформы и установить их на вершине горы, господствующей над городом. Затем предстояло отправиться в юнкерское училище и предъявить его командованию ультиматум о сдаче оружия. И наконец, разогнать городскую думу.

В сопровождении двух матросов Железняков пошел в юнкерское училище. Весь отряд напутствовал своих посланцев:

— Никаких уступок контре!

— Требуйте полной капитуляции!

С тревогой ждали на бронепоезде возвращения своих товарищей. Особенно беспокоился Ховрин, он понимал, как опасно было идти в логово врага.

Между тем Железняков уже действовал. Первый этап боевой операции был выполнен сравнительно быстро и без особых осложнений. Не зная, что с бронепоездом прибыло всего 100 моряков, командование 700 чугуевских юнкеров согласилось подписать ультиматум о сдаче оружия.

Дальше Железняков со своими матросами направился к зданию Чугуевской городской думы. Просторное помещение ее было набито народом до отказа. Сюда собрались все местные богачи и чиновники. Появление Железнякова с вооруженными матросами было встречено гробовым молчанием. Все трое прошли сквозь ряды перепуганных думцев и поднялись на трибуну. Раздался властный голос Железнякова:

— Мы требуем немедленного и полного разоружения города и передачи власти в руки трудящихся!

Категорический ультиматум был встречен протестующими криками думцев:

— А-а-а! Насильники!

— Долой их! Арестовать!

На улице затрещали выстрелы. Заговорили пулеметы. И, как бы в ответ на это, за городом начал ухать из орудий матросский бронепоезд.

В зал ввалился отряд вооруженных юнкеров.

Железняков кивнул головой своим матросам:

— Ко мне, товарищи!

Все трое встали плечом к плечу.

— Приготовиться! Гранаты!

Шум и крики в зале нарастали. И тогда Железняков грозно поднял вверх сжатый кулак.

— Тише! Прекратите шум! К порядку, господа! Плохую игру вы затеяли, вызвав сюда этих молодчиков, — указал он на вооруженных юнкеров. — Вы слышите, наш бронепоезд уже открыл огонь!

Зал начал умолкать. Присмиревшие думцы переглядывались испуганно и растерянно.

За стенами здания усилилась перестрелка: это на помощь матросам выступили рабочие.

К утру белогвардейцы были полностью разоружены. И над входом в здание городской думы заалел огромный плакат: «Да здравствует власть Советов!»