— Я никогда не слыхал, чтобы с кем-нибудь такое сделали, что бы он ни натворил. А кроме того, сейчас ведь все равно ни единой Нити в небе нету.

— А вдруг, если я буду совсем плохо себя вести, они сами за мной придут?

— Кто его знает, вдруг и придут, — отозвался рассудительный Робинтон. — Вот вчера ты здорово набезобразничал — тебе велели убрать, а ты все перемазал красками.

— Ага, — Лексей улыбнулся. Он явно был доволен собой. — Но это было так здорово!

Он успел тогда перепачкать в классной комнате все, до чего только смог дотянуться, пока Кьюбиса куда-то отлучилась. Она, конечно, велела Лексею убрать, и он убрал — почти с равным удовольствием, — но это его не спасло: он все равно получил изрядный нагоняй и от Кьюбисы, и от собственной матери.

— Мама на меня здорово вчера разозлилась, — сообщил Лексей с удовольствием, совершенно недоступным пониманию Роби. Сам Роби всегда изо всех сил старался не сердить маму и отца — особенно отца.

Приключение с красками произошло за день до визита драконов, и именно о нем Роби и думал, когда драконы принялись, описывая круги, спускаться во двор Дома арфистов. Родители Роби были очень заняты — собирали веши, готовясь к поездке в Нерат, а потому Роби велели пойти погулять во дворе. Роби уже успел соскучиться по маме. Но, пожалуй, это будет неплохо — остаться с Кьюбисой и ее дочкой Либби. Можно будет петь, играть на дудке и барабанить, не беспокоясь, что можешь помешать папе, В игре подошла очередь Роби — они играли в классики, — и мальчик полностью сосредоточился на прыжках по нарисованным мелом клеткам. Но когда нужно было сделать самый длинный прыжок, Роби сбился — из-за Либби, внезапно указавшей куда-то в небо.

— Ой, Роби, глянь! — крикнула она.

— Так нечестно!..

Но договорить Роби не успел. Теперь и он увидел, что над головами у них парят драконы и что спускаются они не в холд, как обычно, а именно во двор цеха. Целых шесть драконов — половина крыла. Когда они опустились совсем низко и приготовились садиться, Роби, Либби и Лексей крепко прижались к стене, чтобы освободить побольше места. Два дракона приземлились посередине двора, а остальные четверо — по углам, и большущий двор Дома вдруг стал ужасно маленьким.

Увенчанный гребнем, хвост бронзового дракона оказался так близко от Роби, что до него можно было дотронуться. Расхрабрившись, Роби именно это и сделал — а Лексей уставился на него круглыми глазами. Подобная дерзость даже его привела в ужас.

— Ты точно допросишься, что тебя отдадут Нитям, Роби, — хрипло прошептал Лексей и постарался еще сильнее вжаться в каменную стену, лишь бы только оказаться подальше от хвоста дракона.

— Он мягкий! — удивленно прошептал в ответ Роби.

Скакуны были мягкими, и собаки тоже, а вот у стражей порога была твердая шкура, твердая и лоснящаяся, будто от масла. По крайней мере, старина Ник, охранявший вход в Дом арфистов, был именно таким. А приходятся ли стражи порога родней драконам, как бегуны — родней быкам?

«Конечно же, нет!» — произнес у Роби в голове чей-то голос.

Дракон повернул огромную голову — взглянуть, кто это там к нему прикоснулся. Лексей предупреждающе зашипел, а Либби что-то испуганно забормотала.

«Они ничем не схожи с драконами».

— Прошу прощения. Я не хотел вас оскорбить, бронзовый дракон, — сказал Роби и быстро поклонился. — Я просто никогда не видел никого из вас так близко.

«Мы сейчас не так часто наведываемся в Дом арфистов, как прежде».

Роби окончательно решил, что говорит именно дракон, поскольку рядом не было больше никого, кому мог бы принадлежать этот звучный низкий голос. Всадник тем временем спустился со спины дракона и сейчас стоял на ступенях лестницы, беседуя с отцом и мамой Роби.

— Так это на вас мои папа с мамой полетят в Нерат?

Роби знал, что драконы именно поэтому и прилетели — чтобы отвезти всех арфистов в Нерат, на свадьбу. Так ему сказала мама. Полет на драконе означал, что им не придется самим проделывать долгий путь до Нерата, — а значит, они не уедут из дома надолго. Кроме того, это была большая честь.

«А они — арфисты?» — спросил дракон.

— Да, моя мама — мастер голоса Мерелан, а мой папа — мастер композиции Петирон. Он пишет музыку, которую остальные поют.

«Мы ждем не дождемся возможности ее послушать».

— Я и не знал, что драконы любят музыку! — воскликнул Роби. Надо сказать, он здорово удивился. Они много чего учили о драконах, но вот об этом никто никогда не упоминал.

«Любим. И мой всадник, М'ридин — тоже любит». Роби поразило, с каким теплом дракон произнес имя своего всадника. «Он сам вызвался отвезти твоих мать и отца. Это честь для нас — доставить певицу Мерелан в Нерат».

— С кем это ты разговариваешь? — спросил Лексей. Он все это время смотрел на Роби круглыми от испуга глазами, не в силах поверить, что кто-то может вести себя так нахально рядом с огромным и могущественным существом.

— С драконом, конечно, — отозвался Роби. Он понятия не имел, что такая беседа весьма необычна. — Вы ведь будете осторожно их везти, правда, уважаемый дракон?

«Конечно!»

Роби был совершенно уверен, что услышал смех дракона.

— А что я такого смешного сказал?

«У меня есть имя».

— Ой! Я знаю, что у каждого дракона есть имя, но мы ведь только что встретились, и потому я не знаю, как вас зовут.

Роби чуть-чуть повернул голову — проверить, видят ли его друзья, какой он храбрый. И какой вежливый.

«Меня зовут Кортат'… А тебя, малыш?»

— Роби… То есть Робинтон. Пожалуйста, везите моих родителей очень осторожно, хорошо?

«Хорошо, Робинтон. Обязательно».

Успокоившись за родителей, Роби решил воспользоваться редкостной возможностью и спросил:

— А вы будете сражаться с Нитями, когда они снова появятся?

Огромный хвост нервно дернулся и едва не сбил с ног стоявших ближе всего мальчишек — Лексея и Робинтона. Дракон извернулся, и его огромная голова приблизилась к Робинтону. Огромные глаза дракона, которые прежде переливались разными цветами, сделались теперь красно-оранжевыми.

«Если Нити над тобой, всадники взлетают в бой!» — коротко ответил бронзовый, особенно подчеркнув слова «в бой».

— Так, значит, вы знаете песни? — спросил обрадованный Робинтон.

Но прежде, чем Кортат' успел ответить, его всадник уже оказался рядом. Он хотел познакомить бронзового с Мерелан и Петироном, и дракону пришлось отвернуться от мальчика. Нервничающий подмастерье, притащивший тюки с вещами мастеров, топтался в сторонке.

— Робинтон, что ты тут делаешь? — строго спросил Петирон, заметивший наконец сына, и жестом велел ему отойти прочь.

— Мы просто играли в классики, а потом Кортат' приземлился прямо на них…

Услышав эти слова, огромный Кортат' из вежливости отодвинулся на шаг в сторону.

— Ничего страшного, Кортат'. Твой хвост немного стер линии, но мы потом их снова нарисуем.

— Робинтон! — грозно рявкнул отец, но в голосе его проскользнула нотка удивления.

Роби быстренько взглянул на маму и увидел, что та улыбается. А почему тогда папа на него сердится? Он ведь не сделал ничего плохого, разве нет?

— Кортат' говорит, мастер Петирон, что ему очень понравилось беседовать с вашим сыном, — успокаивающе сказал М'ридин и рассмеялся. — Вы же сами знаете — мало кто из детей в наше время захочет поговорить с драконом.

Робинтон почувствовал в словах всадника печаль. Он открыл было рот, чтобы сообщить, что всегда будет рад побеседовать с Кортат'ом, но заметил, как мама поднесла палец к губам, и сообразил, что папа